Силка смотрит вправо, откуда доносится голос, но она не вполне уверена, что обращаются к ней.

– Гуляешь в свое удовольствие?

Силка замирает. Она интуитивно отталкивает Анастасию, желая оградить ее от опасности, для нее самой неизбежной. Бандит, державший тогда нож у ее горла, всего метрах в двух от нее, в окружении своих дружков. Все они ухмыляются, некоторые плотоядно пялятся на девушек. Бандит достает из кармана нож, размахивая им перед Силкой.

– Я возвращаюсь в барак, – отрывисто говорит она Анастасии. – Пойди разыщи остальных, и встретимся там.

– Но…

– Иди, Анастасия, не задавай вопросов.

Анастасия медленно уходит к другим женщинам. Их барак находится под юрисдикцией Бориса и блатных, охраняющих своих женщин, поэтому Силка думает, что там они будут в безопасности.

– Что вам надо? – спрашивает она в надежде, что они переключат внимание на нее, а другие женщины смогут уйти.

– Просто увидели тебя и решили поздороваться, – ухмыляется верзила.

Силка задает им еще какие-то вопросы, но не для того, чтобы подразнить, а пытаясь отвлечь их. Она замечает стоящего чуть поодаль Вадима, наблюдающего за ней.

– Я не помешаю вашим… делам, – говорит она.

Повернувшись к ним спиной, она уходит, чувствуя, как волосы встают дыбом у нее на загривке. Как легко мог бы тот бандит вонзить нож ей в спину.

Рухнув на свою постель в бараке, Силка смотрит на соседний топчан, где спит Анастасия, девочка, совсем недавно оказавшаяся в опасности из-за Силки, девочка, спросившая Силку о любви. Совсем девчонка, всего шестнадцать. В таком возрасте Силка попала в другое место. Не потому ли Силка так огорчилась? Была ли она такой же наивной в возрасте Анастасии? Верила ли в любовь? Да, верила.

Освенцим-Биркенау, 1944 год

Силка смотрит, как мимо нее идут гуськом сотни обнаженных женщин. На земле лежит толстый слой снега, и снег продолжает сыпать с неба, кружась под ветром. Она натягивает шапку на глаза, закрывает нос и рот воротником пальто. Женщины идут мимо нее неизвестно куда, одно ясно: их ожидает смерть. Она остолбенела и не может пошевелиться. Как будто она должна стать свидетелем этого ужаса. Она сможет пережить этот ад на земле и стать тем человеком, который расскажет всякому, кто захочет услышать.

По обе стороны от женщин вышагивают эсэсовцы. Другие заключенные, отворачиваясь, спешат пройти. Постичь эту картину невозможно, сплошная мука.

Мимо Силки проходит последний конвойный, и она видит коменданта Освенцима Антона Таубе, который на ходу постукивает себя стеком по бедру. Он старший офицер над Шварцхубером. Силка узнает его. Он замечает ее. И прежде чем она успевает повернуться и убежать, он хватает ее за руку, принуждая идти рядом с ним. Силка не осмеливается говорить или вырваться. Из всех старших офицеров Таубе больше всех ненавидят и боятся, больше даже, чем Шварцхубера. Таубе уже бывал у нее в комнатушке. И дал ей понять, что придет к ней, когда ему заблагорассудится.

Они выходят из ворот Биркенау и оказываются на огороженном участке в стороне от дороги, отделяющем Освенцим от Биркенау.

Пихая и подталкивая, конвойные заставляют встать женщин в шеренгу, плечо к плечу. Несчастные замерзают, трясутся и рыдают. Силка стоит рядом с Таубе, опустив глаза в землю.

– Пойдем со мной, – говорит ей Таубе.

Они останавливаются перед первой женщиной. Концом стека Таубе приподнимает ей грудь. Когда он отпускает стек, грудь обвисает. Идущему перед ним конвойному он делает знак подвинуть женщину на шаг назад. Силка видит, что две следующие женщины, груди которых тоже обвисли, оказываются в заднем ряду. Четвертая женщина, груди которой не обвисли, остается в шеренге.

Он выбирает для женщин жизнь или смерть в зависимости от того, упругие у них груди или нет.

Силка сыта всем этим по горло. Она ковыляет рядом с Таубе, не поднимая глаз, отказываясь замечать, оставили следующую женщину в шеренге или отодвинули на шаг назад.

Отвернувшись, она извергает из себя фонтан рвоты, забрызгивая девственно-белый снег смесью утреннего кофе с хлебом.

Таубе хохочет.

Словно слепая, Силка позволяет конвойному схватить себя за руку и уволочь в барак.

* * *

– Можешь сделать перерыв, – говорит Раиса Силке на следующий день. – Положи ноги повыше и съешь что-нибудь. Осталось полно еды, у некоторых больных совсем нет аппетита.

– Можно мне ненадолго сходить в детский барак? Хочу повидать малышку Натию и оставить записку для Йоси.

Раиса задумывается.

– Только недолго.

* * *

Силка рассчитала время посещения так, чтобы избежать блатных. Войдя, она встает около двери, наблюдая, как Натия, встав на четвереньки, пытается ползти, а потом плюхается вниз, словно ее придавило большой ладонью. Силка машет рукой медсестрам, указывая на Натию. Они кивают, тем самым одобряя ее приход.

Сидя на полу в нескольких футах от малышки, Силка подманивает ее к себе. С заметным усилием девчушка балансирует на руках и коленях, а потом медленно перемещает сначала руку, потом противоположную ногу. И визжит от восторга, что получилось. Силка поощряет ее ползти дальше. Вперед движется вторая рука, девочка качается, потом вперед движется нога, раз – два – три гигантских скачка для крошки, которую затем Силка подхватывает на руки, так сильно прижимая к себе, что девочка визжит и вырывается.

– Ну, теперь ее не остановишь. Посмотри, что ты натворила! Придется бегать вдогонку еще за одной, – говорит медсестра, которую зовут Белла Арменовна, как узнала Силка.

Силка не знает, сердится Белла всерьез или просто подшучивает над ней, и пускается в извинения:

– Рано или поздно, это все равно случилось бы. Я рада, что вы увидели, как она начала ползать. Ведь она под вашим присмотром.

– Это было очень занятно, да?

– Мы не скажем об этом Йосе, и не сомневаюсь, когда она принесет малышку утром, то сообщит нам, как она впервые поползла накануне вечером.

– Это будет здорово, – говорит Силка. – Хотела спросить, не могли бы вы передать кое-что Йосе от меня?

– Если увижу ее, то, конечно, передам.

– Скажите ей, что подруги хотели бы видеть ее и малышку и не могла бы она прийти в воскресенье после того, как выключат свет?

– В это время года не важно, если выключат свет, но я понимаю, о чем ты. Где вы думаете встретиться?

Силка не хочет, чтобы Йося уходила далеко от комфорта и безопасности. Если они соберутся группой и Силка спрячется в середине, женщинам из барака ничто не будет угрожать.

– Мы встретимся между родильным отделением и детским бараком.