Это произошло через три недели после его смерти. Давид и мама ехали в автобусе домой из спортивной школы, куда мама возила его записаться на карате. Так она надеялась отвлечь его от переживаний. Всю дорогу она с преувеличенным энтузиазмом рассказывала Давиду, как будет здорово, когда он научится драться, как его будут уважать товарищи и, между прочим, девочки тоже. Давид не спорил, он просто безразлично слушал ее, безучастно глядя в окно. И вдруг он прямо бросился на стекло, потом повернулся к матери, и она замолчала на полуслове, увидев его побелевшее лицо и расширившиеся глаза.

— Там, — беззвучно сказал он и показал на окно.

Она испуганно посмотрела туда и ахнула. Автобус остановился, и прямо напротив них у стенки какого-то дома сидел… Ричард. Он сидел в своей любимой позе, выпрямившись и равномерно постукивая по земле согнутым в крендель хвостом. Он всегда так делал, когда ожидал чего-нибудь: когда ему дадут еду, свежую воду или поведут гулять.

Давида и маму словно ветром вынесло из автобуса. Не сговариваясь они бросились к песику, а он, как будто желая разрушить последние сомнения в том, что он действительно Ричард, встал на задние лапы и обнял их передними, как делал это всегда. Мама только ахнула, увидев это и залилась слезами. Не отставал от нее и Давид. Всхлипывая и не помня себя от счастья, он обнимал и целовал собачку, не капли не сомневаясь, что это Ричард.

Через некоторое время мама, как и положено взрослому разумному человеку пришла в себя и нашла в себе силы заговорить.

— Давид, — как можно мягче сказала она, — этот песик очень похож на Ричарда, но ведь ты понимаешь, что это не он? Ты ведь понимаешь, что он не может быть им? — уже умоляюще добавила она и осеклась, увидев, с какой ненавистью сын посмотрел на нее.

— Ах, вот как, это не Ричард? — дрожащим от ярости голосом спросил он, — так посмотри на него. Ты видишь хоть что-нибудь, чем он отличается от Ричарда?

Мама беспомощно посмотрела на стоящую перед ними собаку. Действительно, найти какое-нибудь отличие было невозможно. Это была его черная бархатная шубка, его белые манишка и носочки, а самое главное, на них в упор смотрели умные, полные любви глаза Ричарда.

— Ну, что видишь? — торжествующе спросил сын, и она только молча кивнула головой.

— А раз так, — продолжил он, — мы должны как можно быстрее забрать его домой. Пошли.

— Но как мы можем забрать его? У него ведь, наверное, есть хозяин, — из последних сил попыталась протестовать она.

— Это Ричард, и у него нет других хозяев, кроме нас. Ты же видела, что он специально сидел здесь и ждал нас. Он знал, что мы здесь проедем и заберем его домой.

— Хорошо, — сдалась мама, которая и сама в душе хотела забрать домой этого удивительно похожего на их Ричарда песика. — Но только как мы доедем? В автобус нас с ним не пустят, в такси тоже.

— Не важно, — твердо сказал Давид. — Мы дойдем пешком. Ричард, пошли.

Они повернулись, чтобы идти, но Ричард остался на месте. Он стоял, не двигаясь и не сводя с них глаз.

— Ричик, ну, что ты? Пошли домой — стал просить его Давид, но тот застыл словно статуя, выпрямившись и как всегда задрав загнутый хвост.

— Возьми мой пакет, я понесу его на руках, — решил Давид и отдав матери пакет, решительно шагнул к песику. Но тот неожиданно стал отступать от них, а потом и вовсе развернулся и стал быстро убегать прочь. Вскрикнув, Давид бросился за ним. Побросав тяжелые сумки, побежала и мама. Но собака бежала очень быстро. Они видели, как Ричард вбежал в ворота какого-то двора, где-то на полквартала впереди них. Через несколько минут они задыхаясь тоже вбежали туда и растерянно остановились. Двор был совсем маленький и Ричарда там не было. Там вообще никого не было. В этом дворе никто не жил. Несколько квартир, занимавших раньше старенький одноэтажный домик, приспособили под небольшие мастерские. Рабочее время кончилось, и сейчас двери этих мастерских были прочно закрыты. На всякий случай Давид с мамой медленно прошли вдоль всего двора. Там не было ни другого выхода, ни даже просто какой-нибудь дыры, где могла бы спрятаться небольшая собака. Тем не менее Ричарда они не нашли. Его там не было.

— Мама, — Давид снова превратился в маленького мальчика и смотрел на мать полными слез глазами. — Как же так? Куда он делся? Ты ведь тоже видела, что он забежал сюда. Нужно позвать его.

— Это не поможет, Давид, — тихо сказала мама. — Это действительно был Ричард. Он приходил прощаться с нами, а теперь снова вернулся туда, уже навсегда.

— Но я не хочу навсегда, — закричал в отчаянии Давид. — Я хочу, чтобы он остался с нами. Я не хочу без него.

— Замолчи, — неожиданно твердо сказала она. — Ричард был действительно необыкновенной собакой, и, возможно, только ради его любви и преданности, бог разрешил ему прийти повидаться с нами. Будь благодарен ему за это и помни, что ради тебя твоя маленькая собачка совершила чудо, какое еще никто никогда не совершал. Скажи ему спасибо за это.

— Спасибо тебе, Ричард, что ты пришел попрощаться с нами. Спасибо тебе, бог, что ты позволил ему сделать это, — прошептал непослушными губами все понявший Давид, и мама повторила эти же слова вслед за ним.

Потом они молча повернулись и тихонько побрели прочь. Мама вела за руку как маленького Давида, а он все оглядывался и оглядывался, все-таки надеясь, увидеть стоящую где-нибудь небольшую черную собачку. Но там уже больше никого не было.

* * *

После прощания с Ричардом Давид стал еще хуже. Теперь он вообще перестал улыбаться, перестал разговаривать, ничем не интересовался. Родители встревожились по-настоящему. Мама снова побежала к той же женщине-психологу, но только без Давида, потому что он наотрез отказался идти туда с ней. Мама поняла, что он боялся снова увидеть этот же кабинет, откуда они поехали забирать маленького Ричарда, и пошла сама. Правда, врач к тому времени уже перестала заниматься частной практикой и кабинет закрыла, но маму она согласилась выслушать, так как оказалось, что она прекрасно помнила Давида и то, что с ним было. Они с мамой сидели в кухне за чашкой чая, и мама рассказывала ей о Ричарде, о том, какой он был умный и преданный, и плакала, плакала, плакала. Врач только вздыхала и качала головой, слушая мамины рассказы об этой удивительной собаке, а когда мама описала ей сцену прощания, только потрясено всплеснула руками. Потом, когда она перестала удивляться, они стали думать, что можно сделать, чтобы отвлечь Давида от его горя, и решили, что им потребуется очень сильное средство.

— Знаете что, увезите его путешествовать, лучше всего заграницу, — предложила врач. — Он был уже когда-нибудь заграницей? Нет? Вот и отлично, только возьмите не отдых на одном месте, а действительно путешествие по какой-нибудь стране. Даже если сначала он не выкажет большого интереса, то потом все равно не устоит. Возьмите побольше экскурсий, не оставляйте ему свободного времени, пусть устает, зато у него не будет времени горевать. Я думаю это подействует.

Дома папа тоже одобрил этот совет. В конце концов, им давно уже пора съездить заграницу. Все их знакомые, люди тоже не очень богатые, нашли возможность съездить куда-нибудь, только они все никак не решались, но вот теперь поедут. Для начала они решили съездить в Чехию дней на пять, так как это было сравнительно недорого, и мама на следующий же день отправилась совершать обход туристических агентств.