— Продолжайте.

— Теперь я понимаю, что части головоломки начинают складываться друг с другом. Должно быть, они выкрали содержимое кейса — настоящую формулу — и заменили ее поддельной. — Голос Клеба даже зазвенел от негодования. — Мистер Поллюс, нас всех обманули. Всех до одного. Необходимо найти мерзавцев и призвать к ответу. Они должны быть наказаны. — Клеб, нахмурившись, обернулся к Туззи, который в восторге рубил воздух кулаком и широко ухмылялся. Вот черт, лишь бы он не фыркнул слишком громко. Тяжело с этими итальянцами, такой эмоциональный народ!

— Они будут страдать, я вам это обещаю, — сказал Поллюс. — Но сначала их надо найти.

— Я не думаю, что они смогли далеко убежать. Они так спешили, что даже свои паспорта оставили. Мы нашли паспорта в их каютах.

— Может быть, паспорта поддельные.

— Невозможно, — сказал Клеб. — Один из них — британский.

Поллюс записал имена в своей книжке.

— Переправьте их мне. У меня есть знакомые в полиции. Если у них будут паспорта, это значительно облегчит наш поиск.

— Полиция? — спросил Клеб. — Ну не знаю, старина, стоит ли привлекать к нашему делу полицию…

Туззи яростно тряс головой с выражением ужаса на лице.

— Месье Клеб, да будет вам известно, что половина каннской полиции — корсиканцы. Некоторые из них — истинные корсиканцы, вы меня понимаете? Мы уже сотрудничали с ними в прошлом.

Клеб взглянул на Туззи и кивнул.

— Великолепно. В этом случае все решено. Мы пойдем бок о бок, рука об руку с вашими молодцами в голубой форме. Мы немедленно пристанем к ближайшему порту. Вы получите паспорта сегодня вечером. Где вы остановились?

Поллюс дал ему адрес отеля и номер своего телефона.

— Сегодня вечером, не позже?

— Слово англичанина крепче клятвы, мой дорогой Поллюс.

— А что, к Беннетту это тоже относится?

— Боюсь, что Беннетт не настоящий англичанин, он ренегат и прохвост. Может быть, его няня в детстве била, а может быть, не в ту школу ходил.

— Merde. — Поллюс с отвращением повесил трубку и спустился к машине. Это дело крайней важности, и с капитаном полиции он должен поговорить сам. Он велел Бруно включить кондиционер и покатил по направлению к Каннам.

* * *

От смеха Туззи сложился пополам, а потом игриво ущипнул лорда Клеба за щеку.

— Браво, мой друг, браво! Ну и представление. Думаю, я буду тебя называть Макиавелли.

Лорд с отвращением вытер щеку белоснежным платком, сел и закурил манильскую сигарку.

— Мне кажется, разговор прошел довольно гладко. Давай оставим все как есть на сутки, а потом позвоним Поллюсу и скажем ему, что Беннетт работает на По. Представим дело так, как будто мы это только что раскопали. Таким образом, мы кошку к мышам и посадим.

— К каким мышам?

— Не бери в голову, Энцо. Просто фигура речи. — Клеб выпустил из ноздрей два столба дыма и улыбнулся. Но позволь заметить, что за всем этим волнением ты упустил самое главное.

— А?

— Поллюс забыл потребовать назад свои деньги!

Туззи изо всех сил ударил себя рукой по лбу, а затем раскинул руки и пошел на Клеба.

— Маэстро! Я сейчас целовать твои ноги!

— Не надо, прошу тебя, — сказал Клеб, — а то еще команда не так поймет.

По поднял голову от груды лежащих на столе бумаг и прислушался. Приближающийся низкий гул и последовавшее за ним затихающее тарахтение свидетельствовали о том, что вертолет, следующий из Монако с грузом в миллион долларов, предназначенных неблагодарному ублюдку Беннетту, приземлился. По еще раз поклялся себе, что Беннетт не потратит ни цента из этих денег. При обычных обстоятельствах По был человеком хоть и злопамятным, но умеющим сдерживать свои эмоции, чаще всего он был готов ждать подходящего момента, чтобы разделаться со своей жертвой и в полной мере насладиться местью. Он считал, что месть — это блюдо, которое лучше всего подавать холодным. Однако нынешняя ситуация слишком сильно действовала ему на нервы. Сначала годы неизвестности, неясной надежды, в течение которых он должен был вертеть хвостом и заигрывать перед унылым ученым нытиком, который все требовал, требовал — то денег, то времени, то похвал. Затем, когда надежда уже осветила горизонт, клоун Туззи поставил весь его великий план под угрозу. А теперь пожалуйста — два любителя-одиночки решили поиграть с ним в смехотворные прятки. Хорошо, у него тоже приготовлен для них сюрприз. Мысль об этом подняла его настроение, и он, насвистывая, спустился вниз, чтобы дать инструкции Симо.

Японец расстегнул молнию на дешевой сумке из нейлона и высыпал на стол туго перевязанные пачки банкнот.

— Я надеюсь, Симо, что мы расстаемся с ними ненадолго. Мне бы не хотелось их потерять. Почему-то я всей душой привязался к ним.

Симо кивнул.

— Этими деньгами мы выманим их на открытую местность, а затем прикончим. Что, англичанин уже звонил?

— Пока нет. — По поднял сумку и оглядел подкладку. — Как ты думаешь, куда нам лучше ее положить?

Симо вынул из кармана маленькую пластмассовую коробочку размером в половину колоды карт.

— Мы можем зашить ее в днище подкладки, вот здесь, в углу, прямо под деньгами. Диапазон приема у нее не очень большой, около пятисот метров, но зато она маленькая — легко замаскировать.

По с улыбкой взглянул на радиомаячок в руках японца.

— Ну держись, Беннетт. Ты у нас под колпаком.

— Мистер Джулиан, меня кое-что беспокоит. — Симо положил приборчик на стол и закурил сигарету. — А что, если англичанин общается не только с нами? Может быть, он хочет еще больше денег? Что, если он и Туззи уже звонил?

По должен был признать, что в принципе это было возможно. Если бы он был на месте Беннетта, он так бы и поступил: попробовал бы поймать удачу за хвост и попытался бы срубить еще пару сот тысяч долларов с помощью нескольких телефонных звонков.

— Ты прав, Симо, — сказал он. — Наверное, придется мне перемолвиться парой слов с господином Туззи. Глядишь, этот недоумок и сболтнет лишнего. Боже правый, и как такой придурок еще ходит по земле?

* * *

Туззи и По обменялись изысканными, витиеватыми приветствиями, как если бы они были давними друзьями, которые сто лет не виделись и теперь были крайне рады поболтать. Они были невыразимо счастливы, что оба пребывали в добром здравии — Туззи решил не упоминать злосчастное происшествие, от которого его мошонка до сих пор саднила, — и пожелали друг другу вечного и неустанного процветания в бизнесе. Затем По перешел к делу:

— Энцо, похоже, что мы оба стали жертвами гнусной кражи. Я думаю, ты понимаешь, о чем я говорю.