Мне показалось, что у меня дымится воротник.

– Для начала мне хотелось бы получить кое-какие объяснения.

– Я не хотел обидеть вас, дружище Корвас.

– А я и не обиделся, дружище Вайл, – отозвался я, сжимая рукоятку ножа. Прежде чем успел хотя бы на дюйм вытащить его из кармана, я почувствовал, как мне в шею уперлось что-то острое. Повернув голову, я увидел, что красотка Тах прижимает прямо к моей яремной вене тонкий, как иголка, кончик кинжала.

– Пожалуйста, не делайте этого, – сказала она.

Я вытащил из кармана руку – в ней, естественно, ничего не было. Тах одобрительно кивнула и спрятала кинжал в какое-то тайное место, в котором он до этого находился. В моей голове мелькнула мысль – порою страх не такая уж бесполезная вещь, особенно для того, кто хотел бы пережить этот обед.

– Так вы, значит, заодно? – продолжил Вайл.

Вспомнив о Нантерии и волшебной шкатулке, я вытянул перед собой руки:

– Видите ли...

– Значит, вас больше? Сколько? Пятеро? Трое? Нет, пожалуй, четверо. Очень хорошо. В нашей маленькой, но дружной компании двое других должны быть созданиями более духовными. Вот эта самая шкатулка, случайно, не одна из тех двух?

– Я...

– Мне все ясно. – Вайл понимающе кивнул. – Тогда второй – призрак, демон, тролль, бог, богиня. Значит, богиня. – Лем Вайл стал медленно поворачивать голову, и вскоре его лицо оказалось перед лицом Абрины. – Герой и Разрушитель? – Великанша улыбнулась, и Вайл перевел взгляд на меня. – А вы Проводник?

– Сейчас...

– Да, вы правы, сейчас это все имеет особый смысл. – Он поднял палец. – За вами гонится Третия, нет, не она... капитан Шэдоус, потому что Деломас просил не задавать мне никаких вопросов. – Вайл откинулся на спинку кресла и сцепил на животе пальцы рук. – Я всегда считал пророчество о Герое и Разрушителе обычным мифом.

Абрина и капитан Абзу одновременно рассмеялись.

– Превосходно, Вайл! – воскликнул капитан.

Лем Вайл потер виски и сказал:

– Позвольте мне вспомнить, не забыл ли я слова пророчества: «Ведомый Зеркалом Второго, Герой будет найден Вторым, который будет выбран отцовской рукой, будет храним Первым, удостоится любви Зеркала и будет сожжен Зеркалом для того, чтобы быть поглощенным дымом».

Он открыл глаза, опустил руку и в который раз посмотрел на меня своим тяжелым взглядом.

– Я что-то забыл? Нет. Нечто другое. – Вайл улыбнулся. – Располагая временем и терпением, дружище Корвас, я мог бы достать точный текст пророчества и узнать причины, по которым оно отличается от хорошо известного нам варианта. Могли бы вы избавить меня от этого?

Я медленно покачал головой.

– Вы опасный человек, Лем Вайл. Неудивительно, что вас редко приглашают в гости.

– На самом деле, дружище Корвас, я вовсе не опасен. Просто вы меня боитесь. В этом-то вся разница.

Я посмотрел на Тах.

– Теперь понимаю, как общение с... этим человеком могло повлиять на вас. – Ее губы заслонили для меня весь остальной мир. – Впрочем, если хорошенько поразмыслить, становится понятно, почему общение с вами может так повлиять на других людей.

– Неужели существует причина, способная помешать нам услышать ваш вариант истинного пророчества? – с улыбкой спросила Тах.

Я поочередно оглядел всех присутствующих.

– Не вижу ни единой. – Помолчав какое-то время, я продекламировал когда-то читанный текст:

Дитя, усыновленное храмом,

Хранимо Дымом,

Дабы оградить Ищущего от всех напастей,

Пока Дым не освободит Дитя,

Чтобы отдать Ищущего

Его собственному отражению.

Ищущий отыщет Меч

И себя самого рядом с ним

Прежде, чем Манку из Страны,

Лежащей там, где восходит Солнце,

Разрушит весь мир.

На кончиках пальцев руки Итара

Там, где плавают лавандовые листья,

Разрушитель сойдется в поединке с Мечом,

И в живых останется только один из них.

Весь мир погибнет.

Когда я закончил, Лем Вайл все еще процеживал слова пророчества сквозь мелкие ячейки сети своего удивительного дара. Я почувствовал, как рука Тах коснулась моей левой руки.

– Так Меч – это не мужчина?

– Об этом ничего не сказано.

Губы Вайла беззвучно шевелились, глаза подняты к небу:

«...Ищущий – к Зеркалу / Ищущий отыщет Меч / И более того – себя самого рядом с ним...» Послушайте, дружище Корвас, в этом варианте нет никакого Проводника, если, конечно, вы не Ищущий и не Отражение Ищущего.

– Как приятно узнать о себе что-то, чего сам не знаешь!

– Ищущим был ваш брат-близнец, верно? Примите мои соболезнования по поводу его утраты.

Я скрестил на груди руки и нахмурился, задумавшись о том, куда следует обратиться, чтобы пополнить награду, назначенную за голову Лема Вайла. Вайл поставил локти на стол и оперся подбородком на сцепленные пальцы.

– Вы верите в пророчество, Корвас? Вы верите в существование Манку? Вы верите в то, что наступит конец света, если кто-то не уничтожит Великого Разрушителя?

Я поспешил заглянуть в глубины собственной души.

– Нет. Я не особенно верю во все то, о чем вы меня сейчас спросили. Я верю в то, что капитан Шэдоус достаточно верит в это, чтобы убить Абрину и меня.

– Вы сказали правду, Корвас, сказали именно так, как вы ее понимаете. И все же часть вашего существа уверена в том, что все-таки вы говорите неправду.

Я всплеснул руками в нарочитом жесте отчаяния.

– Что же вам от меня нужно? В течение своей недолгой жизни я не верил ни в каких богов! Однако в последние несколько дней я повидал немало такого, что можно объяснить лишь их существованием.

С этими словами я поставил на стол волшебную шкатулку.

– Вот всего лишь один пример. Это что – обычное волшебство, или сам бог находится внутри этой штуковины? Она ведет себя как бог и говорит как настоящий бог и, как настоящий бог, приводит в недоумение. С другой стороны, это всего лишь шкатулка. Я сам когда-то изготавливал из коробочек-конфетниц добротные волшебные шкатулки. Возле меня когда-то стояла и разговаривала со мной самая настоящая богиня, но я скорее готов поверить в то, что бредил или сошел с ума, а не видел ее на самом деле. Видимо, я все-таки потихоньку схожу с ума.

– Корвас, тот, кого называют зиусу, способен угадать ложь, даже если говорящий уверен в том, что говорит правду. В вашем случае вы как раз и считаете ложь правдой.