– И душок от тебя, – согласилась Иштар. – Я еще в лифте обратила внимание.

– Тебе, толстопопая, ванна тоже не повредит – ты пропотела там не меньше меня.

– К моему прискорбию, ты прав, галантный рыцарь; я и так уже старалась сидеть подальше от наших стариков. Гама, сооруди нам что-нибудь прохладненькое, пока мы с вонючкой окунемся.

– Может, заказать вам обоим «дикую ягодку»? Или что найдется? А мы все тем временем искупаемся. Я, правда, упражнениями не занималась, но, делая предложение дедуле, взмокла со страху. И все испортила. После твоих-то наставлений, Иш. Прости меня. – Она хлюпнула носом.

Иштар обняла за плечи младшую женщину.

– Не надо, дорогая, прекрати – ничего ты не испортила.

– Он отказал мне.

– Ты заложила основу для продолжения темы – и встряхнула старика, а это как раз и необходимо. Правда, меня удивило, что ты выбрала именно этот момент, но все в порядке.

– Наверно, он больше не захочет меня видеть!

– Захочет. И не трясись. Пойдем, дорогая. Мы с Галахадом разомнем тебе спинку. Вонючка, добудь нам выпивку и приходи в душевую.

– Тут две женщины, а вся работа на мне… Ладно уж.

Когда Галахад явился с напитками, Иштар уже уложила Гамадриаду лицом вниз на массажный стол.

– Дорогой, – сказала она, – пока ты еще не намок, посмотри, найдутся ли в шкафу три халата, – я не проверяла.

– Да, мэм, нет, мэм, как прикажете, мэм, это все, мэм? Найдутся – я еще утром заказывал. Осторожнее, не наставь ей синяков, ты своей силы не знаешь. Она мне еще понадобится. Позже.

– Милый, я поменяю тебя на пса, а пса потом продам. Подай нам напитки и становись помогать, иначе ни одной из нас не получишь. Позже. Если вообще когда-нибудь получишь. Мы тут обе решили, что все мужчины – животные. – Она продолжала массаж, уверенно, мягко и с профессиональной сноровкой продвигаясь вниз по спине Гамадриады, тем временем массажный стол массировал живот пациентки. Чуткие пальцы Иштар не сбились с ритма, даже когда Галахад повесил сосуд с выпивкой ей на шею и сунул трубочку ей в рот.

Галахад поставил питье Гамадриады на столик, вложил ей трубочку в рот, похлопал по щеке, а потом встал с другой стороны стола и, глядя, как работает Иштар, принялся помогать. Стол переменил режим, подстраиваясь под движения уже четырех рук.

Несколько минут спустя Галахад выпустил изо рта трубочку своего сосуда и спросил:

– Иш, неужели дедуля обо всем догадался? Про вас, телок?

– Мы не такие уж коровы, по крайней мере Гама.

– «Телками» по-английски часто называют женщин, а ты же сама предложила думать и разговаривать на этом языке, пока у нас этот пациент.

– Я просто сказала, что Гамадриада вовсе не такая толстая. Несмотря на то что у нее было больше детей, чем у меня, а я после омоложения еще не рожала. Но идиома яркая, мне нравится. Я не думаю, что Лазарус мог догадаться о нашей беременности. Впрочем, в моем случае это не важно – он может понять только то, что я беременна, но не может знать, от кого, потому что я подделала отчет относительно источника клонированной клетки. Гама, ты ведь не проговорилась Лазарусу?

Гамадриада выпустила изо рта трубочку.

– Конечно нет!

– Минерва знает, – проговорил Галахад.

– Конечно знает – мы все обсудили с ней. Но… ты меня озадачил. Минерва?

– Слушаю, Иштар, – немедленно отозвался компьютер и добавил: – Айра уходит, Лазарус остается дома. Никаких проблем.

– Спасибо, дорогая. Минерва, мог ли Лазарус каким-нибудь образом узнать о нас с Гамадриадой? О том, что мы беременны… я имею в виду, каким образом и от кого.

– Он не говорил, а в его присутствии никто не поднимал этого вопроса. По моей оценке вероятность точной догадки не более одной тысячной.

– А как насчет Айры?

– Меньше одной десятитысячной. Иштар, когда Айра приказал мне обслуживать тебя и выделить для тебя часть памяти, он запрограммировал меня так, что любая последующая программа просто очистит выделенный тебе объем. То есть он не может ничего извлечь из твоего личного файла, и я тоже не могу самоперепрограммироваться, чтобы войти в нее.

– Да, это ты так говоришь, Минерва. Но я не разбираюсь в компьютерах.

Минерва хихикнула:

– А я разбираюсь. Можно сказать, я в качестве компьютера карьеру сделала. Не беспокойся, дорогая, у меня твои секреты в безопасности. Лазарус только что заказал легкий ужин. Потом он собирается лечь спать.

– Хорошо. Сообщи мне, чего и сколько он съест, когда ляжет, и потом вызови, если он внезапно проснется. Ночью, в одиночестве, человек склонен к унынию, и я должна реагировать быстро. Но ты это знаешь.

– Я послежу за его мозговыми волнами, Иштар, и извещу тебя за несколько минут до пробуждения… если только Эль Диабло не прыгнет ему на живот.

– Проклятый кот. Но такие пробуждения не угнетают Старейшего. Его суицидальные кошмары – вот что беспокоит меня. Уже приходилось применять чрезвычайные меры, но нельзя же второй раз поджигать особняк.

– В этом месяце, Иштар, у Лазаруса еще не было подобных депрессивных кошмаров. Теперь мне уже известно, как выглядят эти волновые последовательности, и я буду внимательна.

– Я знаю, дорогая. Но хотелось бы выяснить истоки его кошмаров в прошлом, чтобы их можно было стереть.

– Иш, – вступил в разговор Галахад, – ты так возишься с его памятью, что можешь потерять все, что ищет Айра.

– И спасти клиента. Дорогой мой, твое дело – тереть спину, тонкую работу предоставь мне и Минерве. Что еще, Минерва?

– Ничего. Да, Айра приказал мне разыскать Гамадриаду; он хочет переговорить с ней. Она ответит на вызов?

– Конечно! – Гамадриада повернулась на бок. – Пусть говорит через тебя, Минерва. Я не пойду к аппарату, потому что раздета.

– Гамадриада?

– Да, Айра.

– Тебе велено передать: будь со стариком любезна и завтра не опаздывай. А лучше приди пораньше и позавтракай с ним.

– А ты уверен, что он хочет меня видеть?

– Хочет. А мог бы и не хотеть: ты его так смутила. Что это на тебя нашло, Гама? Но сам просил тебе это передать, я здесь ни при чем. Он хочет убедиться, что не обидел тебя.

Она облегченно вздохнула.

– Раз он позволяет мне остаться, я не обиделась. Отец, я же говорила тебе, что уделю ему столько времени, сколько он сам захочет. Я это сказала и от слов своих не отказываюсь. Я даже сообщила своему менеджеру, что она может выкупить мою долю за долгосрочный кредит, – видишь, насколько серьезно я отношусь к этому делу?

– Даже так? Я весьма доволен. Если ты пойдешь на это и захочешь обналичить свою долю, я, то есть правительство, выкупит у тебя этот кредит по номиналу; я распорядился открыть неограниченный кредит на обслуживание Старейшего. Нужно только сообщить Минерве.