как сейчас взорвется? Тогда точно без рук останусь. А вот вырастут ли они обратно, даже с обещанной Хоттабычем «чудовищной регенерацией»? Это бабка надвое сказала. Думаю, что нет.

— Ну, вот, — довольно произнес старикан, перестав катать «Энергетический снежок», — отличный Светляк получился! Не такой, конечно, как вышел из Гипериона, но всё равно неплох!

Неожиданно мне открылась еще одна ячейка памяти застрявшего в моей голове героического старца:

Я стоял, покачиваясь и едва держась на ногах перед висевшей в воздухе гигантской человеческой фигурой, состоящей, казалось, только лишь из одной полыхающей огненной плазмы. Сияние, идущее от этой фигуры, болезненно резало глаза, превращая Титана в огненный белый сгусток, раскалившийся добела.

— Получи, фашист, гранату! — просипел я пересохшим горлом, крепко сжимая кулаки, и чувствуя, как ногти впиваются мне в ладони.

Я чувствовал, как из меня мощным потоком, нисколько не соизмеримым с сегодняшними затратами, хлещет чудовищная по своему объему Силища. Я даже и представить себе не мог, что можно управляться настолько Могучими Энергиями.

Однако Силы, уходящие из меня стремительным потоком, тут же и прибывали, и в куда большем количестве. Поэтому я давил и давил, пока не услышал сквозь злобный вой Огненной Твари, как громко трещат, ломаясь, его кости. Я видел перед собой бушующие Гравитационные потоки, которые закручивались вокруг полыхающего протуберанцами Титана Гипериона, буквально выжимая из него все соки и превращая в шар.

Я добавил еще усилий, постепенно уменьшая этот невыносимо светящийся шар в размерах. Силы хлынули в меня под таким чудовищным давлением, распирая Резерв, что у меня в глазах потемнело. А после я и сам вспыхнул, подобно моему древнему врагу. Но боли я не чувствовал — пламя было как будто бы частью меня самого.

Гравитация же послушно подчинялась моим требованиям, прессуя одного из бывших Повелителей Земли в некое подобие маленького раскаленного солнца. От него остался лишь зверски концентрированный и ярко пылающий в пространстве «сгусток» чистой, ничем не замутненной Магической Энергии, сжатой Гравитационными Силами до невероятной плотности.

Я легко остановил поток Энергии, продолжающей циркулировать сквозь меня, и поднял светящийся шарик до самого свода этой поистине гигантской подземной пещеры, умудрившийся вместить в себя целую Благословенную Страну. И теперь у этой «страны» было почти настоящее солнце. Только неподвижное и постоянно висевшее в зените…

Когда чуждые воспоминания схлынули, и я пришел в себя, старик, ехидно поинтересовался:

— Ну, как, понравилась тебе киношка, внучок?

— Такое даже представить себе невозможно! — честно признался я. — Вы действительно сражались с настоящим Титаном из греческих мифов?

— С самым, что ни на есть, настоящим! — подтвердил Хоттабыч. — Мне в жизни не только с Гиперионом схлестнуться довелось… Но об этом потом — на досуге, как-нибудь покажу! Сейчас есть дела поважнее!

— Согласен, Гасан Хоттабович! — согласился я. — Только обязательно покажѝте!

— Не сумлевайся, мелкий, — пообещал старик. — А теперь, если ты все видел, давай, сам Светляка запускай под купол этого гребаного цирка.

— Попробую… — нерешительно произнес я, подкидывая вверх ярко светящийся «снежок» и сопровождая его слабым потоком Силы, исходящей из ладоней.

К моему изумлению, все прекрасно получилось: Энергетический Светильник неторопливо поднимался вверх, пока не достиг потолка гигантской пещеры. Не такой гигантской, как Агартхи из воспоминаний старика, вместившей в себя целую Благословенную Страну Древних Асуров, но, тем не менее, не такой уж и маленькой.

Светляк, зависший в самой верхней точке пещеры, позволил рассмотреть её самым внимательнейшим образом. А посмотреть здесь было на что. В самом центре пещеры, не знамо каким образом (явно здесь без Магии не обошлось) вырубленная из одного куска горной породы, стояла огромная статуя.

Нет, не так! Это была не просто огромная статуя — это был настоящий каменный истукан — Идол какого-то древнего Божества, или Демона, упирающийся каменной макушкой, увенчанной острыми массивными рогами в самый потолок пещеры.

Его грубые черты лица, вырубленные в камне, навевали какой-то неосознанный иррациональный ужас, идущий словно бы из каких-то неведомых глубин души. А из-под его толстых губ, словно бы искривленных в презрительной насмешке, торчали здоровые и острые каменные клыки.

Левая сторона идола была, словно бы, одета в чешуйчатый доспех, тогда как правая «топорщилась» тяжелой меховой шкурой, застывшей на его плече оскаленной медвежьей пастью. На груди же истукана был выбит приметный знак, состоящий из двух наложенных друг на друга трёхлучевых звёзд, представших в виде одной шестилучевой.

— Знак Велеса, — произнес Хоттабыч, тоже наблюдавший за Идолом с помощью моих глаз, — я читал о таком…

— Если это Велес — древнее Божество славян, тогда почему оно в пещере? — усомнился я. — Он же — Скотий Бог, Повелитель животных. Его место в лесу, а никак не в этом подземелье. Только я понять не могу, откуда я все это знаю?

— Твой мозг восстанавливается, — отозвался Хоттабыч, — вот и всплывает потихоньку информация, полученная тобой в детстве или юности. Если темпы твоего восстановления не замедлятся — в скором времени тебе придется вспомнить всё, Мамонт Быстров.

— Да поскорее бы уже! — с надеждой воскликнул я. — Сил больше нет, чувствовать себя неизвестно кем! Я даже не знаю, действительно ли я тот самый Мамонт Быстров, либо меня в этом просто убедили…

— Быстров-Быстров — не сомневайся! Вот выберемся отсюда, я постараюсь поднять на поверхность самый глубинный слой твоего разума — подсознание, — пообещал генерал, — там сохранились кое-какие обрывки памяти… Только они настолько переплелись с твоими страхами, мечтами и надеждами, что будет очень непросто отделить реальность от вымысла.

— Я готов, Гасан Хоттабыч…

— А то я не знаю? — риторически ответил старик. — Что же касается Велеса — его считали не только Скотьим Богом, но и Богом Плодородия, Богатства, Знаний, Мудрости, и кх-м, даже пения. А еще Велес считался соперником Перуна — Бога Воинских Дружин, практически равный ему по Силе, а также Проводником и Повелителем Царства Мёртвых. Он единственный, кто без вреда для себя мог обитать на Кромке — границе между мирами живых и мёртвых, в отличие от Светлых Богов, живущих в Ирии, и Тёмных, обитающих в Пекельном Царстве.

Пока старый генерал меня просвещал по историческим вопросам, мы постепенно приближались к самому подножию гигантского Идола Велеса. Изначальное место моего заточения, оказалось далековато от центра огромной пещеры. Поэтому, чтобы приблизиться к Истукану, «нам» потребовалось некоторое время.

Однако, по мере приближения к грубому произведению древних мастеров, у меня на голове волосы натурально начали шевелиться: все подножие Идола было усыпано многочисленными человеческими останками. Десятки, а, может быть, и сотни истерзанных тел громоздились друг на друге.

Одни трупы выглядели старыми и высушенными до состояния вяленой воблы, другие