не спит. Все куда-то несутся, спешат — такого никогда не было. Все переменилось. Перламутр-Бич — туристический город. Здесь вечный праздник, легкая музыка, веселое настроение. Никаких забот.

Но не сегодня.

После прошедшей ночи этот город перестал быть прежним. Такая пробка! Кошмар. Походу, люди валят из города. И правильно делают.

На рекламных щитах передают новости: трупы в лесу, маньяк, сгоревшее поместье, отравленная рыба.

Отравленная рыба… мне это удалось. Вероятнее всего, доктор Скальд уже успел обо всем властям через начальника полиции. Да, Людо Ксавьер знает свое дело. Если Скальд ему доверяет, то и я тоже. Доктор показался мне хорошим человеком, надежным, верным. Как и Энтони Эрнандес. Славный малый. И у всех у нас незавидное прошлое.

В метро толпа. Настоящий час пик. Только бы не перепутать ветку во всем этом хаосе: хочу закончить с делом, как можно скорее. Что я ей скажу, его матери?

Шон… мертв.

Как бы я хотела, чтобы мне об этом сообщили?

Да никак!

Черт!

Как бы я ни выразилась, я поставлю ее перед фактом: ее сын мертв. И это уже не исправить. Я отомстила за его гибель, но спасти… спасти его не смогла.

«Сердце! Оно мое! Мое! Отдайте мне его сердце!».

Эта сука… эта поедательница сердец… она сдохла первой.

И я ни о чем не жалею.

Вагон переполнен. Пришлось прижаться к стенке и ждать своей остановки. Впереди еще три станции. Это совсем рядом.

Вагон гремел и звенел. Шумели колеса, скользя по рельсам. Люди читали газеты с последними новостями, отчаянно кому-то названивали. У всех сейчас началась горячая пора — проблемный период. И самое страшное — они даже не догадываются о масштабах всего ужаса. И еще важнее — я сама об этом не догадываюсь.

Подозреваю, что Грейтсы — только начало.

Лампочки замерцали. Мы въехали в темный туннель. Вокруг зашумело и зашипело. А потом… грохот!

Вагон покачнулся.

Проклятье! Чуть не упала, но успела схватиться за поручень. Что происходит?

Остановка…

Но мы не приехали.

Свет… мерцает, мерцает… и погас.

Темнота.

Люди зашумели. Началась паника. Что происходит?

Мы не едем. Поезд стоит в туннеле. Электричество отключилось?

Только не сейчас… почему опять со мной творится подобное дерьмо?!

— Мамочка, мне страшно, — раздался где-то в толпе слабый детский девичий голосок.

Загорелся холодный свет. Электричество заработало. Но мы все еще не едем. Люди замерли, словно ожидая нового грохота. Он не произошел.

Но я заметила… скользкую текучую белую массу, струящуюся по стенкам вагона.

Что это такое?

Белая жидкость тянулась к пассажирам вагона и стекала им на головы, закрывая лица. А они… они даже не видят этого! Все стоят так, словно ничего вокруг них не происходит!

Белая жидкость лентами опускалась с потолка и цеплялась к лицам пассажиров, обволакивая их головы плотным непрозрачным молочным шлемом.

— Какого черта?!

Что за мерзость?!

Я сделала несколько шагов вперед, чтобы уйти подальше от стены. Белые нити не собирались проделывать со мной то же самое. Кто-то хочет, чтобы только я видела происходящее. Те пассажиры, кого захватила белая субстанция, стали безвольными. Они застыли, словно каменные изваяния. Они продолжали жить, но лишь своим телом. Они сделались бездвижными окаменелыми существами.

Надо выбираться.

Я уже направилась к дверям, как вдруг поезд резко двинулся с места. Я прижалась к поручню. Выхода нет. Я же не могу выскочить из движущегося на полной скорости по туннелю поезда. Белая масса не касается меня. Она зачаровала всех пассажиров вокруг. Осталась лишь я.

Туннель закончился.

Поезд выехал из темноты. Я увидела за окном… воду. Бесконечное водное пространство, гладкое и ровное, отражающее в себе звездное ночное небо. Вокруг из воды торчали обломки мусора — помойные баки, смятые черные мешки, пустые грязные коробки, разваленная мебель и прочий хлам: бутылки, полиэтиленовые пакеты, кожура от овощей и фруктов.

Словом, настоящая помойка среди бесконечной водной темно-синей глади с мерцающими звездами. А лун нет, ни одной из двух.

Поезд остановился на станции, и двери открылись. Я осмотрела вагон — люди не шевелились. Белая субстанция приковала каждого к своим местам.

А вокруг тишина.

Я аккуратно прошла к открытым дверям, выглянула наружу: никого. Вышла на каменный пирон и смотрелась: только один вагон… где остальной поезд?

Куда меня занесло, к чертовой матери?!

Дышать здесь трудно. Каждый вдох давался с каким-то неприятным натяжением. Воздух вокруг казался плотным. И ветра нет.

Я прошла к каменным ступенькам ведущим к воде. Глубоко ли? Я нашла под собой камень и бросила вперед. Он упал передо мной на водную гладь, и верхняя часть его выглядывала наружу — совсем неглубоко.

Стоит попробовать?

Держась за перила, я спустилась по ступенькам и вытянула ногу вперед, к воде. Наступила. Под водой оказалась твердая поверхность. Здесь совсем нет глубины. Можно идти.

Я отпустила перила и встала на водную гладь двумя ногами. Только бы дальше не оказалось провала в глубину. Вот это будет неприятность!

Я осмотрелась еще раз и среди бесконечных скоплений мусора, разбросанных по всей территории до самого горизонта, я увидела голое тонкое дерево, растущее из воды. Его стройные ветви тянулись к ночному небу, к звездам.

Я медленно направилась к дереву, проверяя каждый свой следующий шаг на глубину. За несколько шагов до дерева я заметила, как кончики ветвей засветились белым. И молочный свет потек сверху вниз, струясь по коре.

Свет преобразился в текучую сливочную субстанцию — точно такую же, какая захватила в свой плен всех пассажиров поезда.

Белая жидкость стекала с дерева по ветвям к корням, к воде. Она потекла по водной глади в мою сторону и остановилась на некотором расстоянии. Белая сущность началась подниматься вверх, взлетая в воздух. Передо мной образовался аморфный столб из молочной жидкости. Субстанция становилась плотнее. Столб был невысоким, мне по грудь.

И потом… бесформенная субстанция обернулась балахоном с капюшоном. Появилась голова. И рукава, из-под которых выглядывали белые маленькие пальчики. Я не видела лица этого человечка — его полностью скрывал капюшон. Лишь босые ступни, выглядывающие из-под подола плаща.

— Я наконец встретил тебя, Айседора, — произнес детский голос.

Голос маленького мальчика.

Я пошатнулась и отступила назад.

— Остальные уже встретили твоих друзей. Остался только я. Как тебе декорации, которые я выбрал для нашей встречи?

Мне не до декораций!

— Ты кто такой? — спросила я прямо.

Мальчик посмеялся в ответ. Мне казалось, или его голос разносился по всему пространству эхом?

— Зови меня Алойш. Другие же меня называют… Белая Смерть.

Белая Смерть… он управляет этой жидкостью!

— И я хочу