Стас молча обошел Максима и зашагал прочь от кабинета Зидана. Максим проводил его задумчивым взглядом, открыл дверь, вошел.

– Вызывали?

– С Пановым встретился?

– Он весьма разочарован.

– Он становится опасен. Как бы не пришлось всаживать в него зет-программу.

– Еще рано, он не знает всех своих возможностей и лояльно относится к Равновесию.

– Пора наконец выяснить, что ему передал инба. «Волчицы» не стали бы преследовать инспектора СТАБСа, не имея на то особых оснований. Что это за основания?

– Знания Бездн. Инба влез в «библиотеку» Метакона, и его нейтрализовали.

– Это всего лишь предположение. Надо реконструировать вечер седьмого сентября, послать туда активника и попытаться перехватить инбу до встречи с Пановым.

– Проще все же дождаться, когда у Стаса заговорит эйконал инбы. Его надо беречь. Почему бы, в конце концов, нам не изменить милиссу его девушки индивидуальным путем?

– Ты знаешь, насколько это рискованно. Эвменарх не даст санкции на разработку и реализацию тренда.

– Тогда нам придется мириться, что рядом живет мина замедленного действия, и ждать, когда она сработает.

В кабинете прозвучал четырехтональный гудок вызова. Зидан и Максим посмотрели на трубку спецтелефона, начальник «шестерки» нажал кнопку включения.

– Саид Саркисович, зайдите ко мне, – раздался голос эвменарха. – Вместе с Барыбиным.

Начальник контрразведки и его подчиненный переглянулись.

– Эльдар здесь?

– Как видишь.

– Зачем ему понадобился я?

– Сейчас выясним.

Через несколько минут они входили в кабинет эвменарха, расположенный в особо охраняемой зоне РА-квистора, а встретил их сын Юхаммы, на скуле которого красовался лиловый кровоподтек.

– Ваш подопечный ведет себя возмутительно, – холодно сказал эвменарх, расхаживая по кабинету со сцепленными за спиной руками; сесть своим подчиненным он по привычке не предложил. – Сегодня он избил Теодора, завтра поднимет руку на меня?

– Теодор виноват сам, – ровным голосом сказал Максим.

Юхамма-младший оскалился, прошипел, подавшись вперед:

– Не слишком ли ты к нему благосклонен, Экспромтик? Тебе не кажется? Он же первым начал.

– Спровоцировал его на драку ты, – невозмутимо возразил Максим. – Парень он далеко не воинственный.

– Тем не менее это прецедент, такие прецеденты надо искоренять в зародыше. Пусть Теодор в чем-то не прав, однако никто не должен доказывать это кулаками. Я хочу, чтобы Панов был наказан.

– Но он абсолютник, – осторожно сказал Зидан.

– А мне плевать! Вы с ним возитесь почти месяц и до сих пор ничего не выяснили, кто и что ему всунул в подсознание! Прекращайте играть благородных донов, отдайте его экспертам, пусть сканируют память. Может быть, у него и нет ничего ценного в голове.

Начальник «шестерки» и Максим обменялись косыми взглядами.

– Хорошо, – после паузы сказал Зидан. – Хотя я не уверен, что это правильное решение. Вмешательство медиков может нарушить записанный эйконал, и мы вообще ничего не узнаем.

– Делайте, как я сказал.

Контрразведчики сдвинули каблуки, коротко поклонились и вышли. В коридоре Максим сказал:

– Яблочко от вишенки недалеко падает.

– Придержи язык, – посоветовал Зидан.

– Но это ошибка, неужели не ясно? Стас готов сотрудничать с нами добровольно, ни к чему его насиловать, а если мы надавим на него…

– Иди за ним.

– И что дальше?

– И передай экспертам, как велено.

Максим посмотрел на руководителя контрразведки, встретил его мрачный понимающий взгляд, кивнул и заторопился к лифту.

* * *

Экс-Макс был на себя не похож, на вопросы отвечал односложно, на Стаса не смотрел, и тот почувствовал смутную тревогу, постепенно перераставшую в убеждение, что отношение к нему изменилось. Более того, Станислав понял, что виноват в этом был он сам, поссорившись с сыном эвменарха.

В медотсеке их ждала бригада медиков в голубых халатах, два дюжих санитара взяли Стаса под локти, чего до этого никогда не было, и повели к диагностическому столу. Стас оглянулся на Максима, встретил его виновато-сожалеющий сосредоточенный взгляд и догадался, что его ожидает не обычное обследование, а нечто другое.

– Что вы хотите делать? – спросил он бородатого доктора, которого видел впервые, а когда тот не ответил, еще раз оглянулся на контрразведчика. – Максим, что происходит?

– Все будет хорошо, – отвел глаза Экс-Макс. – Не паникуй и не сопротивляйся, только хуже сделаешь.

И сказано это было таким тоном, что Стас похолодел. Сомнений не оставалось: его собирались использовать в качестве подопытного кролика, чтобы силой вытащить из памяти записанную информацию. Он напрягся было, чувствуя сопротивление санитаров, укладывающих его на стол, затем заставил себя успокоиться и сосредоточился на внутренних ощущениях, пока не уловил пульсацию крови в сосудах головы. Мысленно нащупал в затылке «сливовую косточку», погладил ее и сжал на одно мгновение, получив в ответ острую вспышку пронизывающего мозг теплого света.

В плече родилась боль, горячей струйкой достигла сердца: ему сделали укол. Чувствуя, как все начинает плыть перед глазами, Стас усилием воли вызвал состояние волхваря и оказался на поверхности каменного столба, уходящего в бездну, куда его раз за разом переносила память инбы, настроенная на возвращение в прошлое. Он приподнялся на локтях, пытаясь оглядеться, но введенный в кровь препарат был сильней, Стас начал растворяться в звенящем гуле безразличия ко всему на свете, и, понимая, что может просто задохнуться от нехватки воздуха в состоянии беспамятства, позвал мысленно:

– Ей, кто здесь есть, помогите!..

Вздрогнули светлые паутинки в бездне черного неба, засияли ярче, создавая абрис не то человеческого лица, не то звериной морды, кто-то удивленно посмотрел на человека, лежащего без сил на плоской вершине скалы, и тотчас же с грохотом и гулом скала стала проваливаться в запылавший огнем кратер. Последнее, что успел увидеть Стас, было видение бледного всадника на бледном коне, проносящегося мимо…

Очнулся он от лютого холода и, еще не придя в себя как следует, окружил себя витасферой – оболочкой индивидуального жизнеобеспечения, – инстинктивно, будто делал это всегда. И не удивился своему умению вызывать то или иное состояние организма. В душе царила удивительная уверенность в том, что теперь он может делать подобные трюки всегда.

Открыв глаза, он медленно встал и осмотрелся, чувствуя возвращение сил и поднимавшееся из глубин сердца тепло. Тот, кто помог ему выбраться из бездн неведомого мира, одновременно почти очистил организм от усыпляющего препарата.