Он умолкает.

— А потом? — спрашивает Люк.

— Я сорвал рюкзак с ее плеч и попытался забрать дневник. Она стала бороться со мной. Страницы порвались. Тогда я наотмашь ударил ее в скулу, и она упала на гравийную дорожку. Наступил ботинком ей на затылок. Я… изнасиловал ее там. Тем не менее она встала, поднялась наверх и побрела через мост, направляясь на север. Я пошел за ней, но держался позади, потому что мимо проезжали автомобили, а мне были не нужны свидетели. На другой стороне моста, где было темно, я снова схватил ее и поволок под мост на северном берегу. Я ударил ее камнем по голове. Наступил ей на спину. Потом схватил ее за воротник и оттащил к крупным камням и валунам. Куртка слетела с нее вместе с рубашкой, потому что я дергал за рукава, а она сопротивлялась. У нее слетела кроссовка. Лиина кое-как поднялась на ноги, и тогда я приложил ее лицом к древесному стволу. Снова, снова и снова. Но она все равно не хотела умирать, отказывалась умирать. Она еще дышала. Поэтому я потащил ее по галечному берегу к воде. С нее слетели штаны, когда я оттаскивал ее. Она была вялой и очень тяжелой, постоянно застревала между камнями. Я втащил ее в воду по колено. Было очень холодно. Потом я сел на нее сверху и придавил весом моего тела, чтобы она опустилась на галечное дно. Я надавил ей коленями на плечи. Удерживал ее голову под водой обеими руками. Я убил… я утопил Лиину Раи.

Клэй с отсутствующим видом изучает синяки и подживающие ранки на своих руках, как будто впервые видит их.

— Это от ударов, — тихо говорит он. — Никак не хотела успокоиться.

Молчание наполняет комнату. Время растягивается и мерцает между нами. Потом Клэй продолжает свой тихий, странный, монотонный рассказ.

— Я оставил ее там. Она плавала лицом вниз в тростниках. Под мостом Дьявола. И целую неделю никто ничего не замечал. Автобус ее отца каждый день проезжал по этому мосту. Несколько раз. И школьный автобус, где ее не было, — он тоже проезжал по мосту два раза в день. И никто не видел ее там, внизу. Плававшую среди водорослей, пока она не пошла ко дну. Позабытая девочка.

Среда, 26 ноября 1997 года

Я вхожу в паб «Вороний насест» вместе с Люком и остальными членами нашей группы. Мы выдвинули обвинение против Клэйтона Пелли. Его перевезли в центр временного содержания в Ванкувере для ожидания судебных слушаний.

В пабе полно народу, и мы пришли сюда выпустить пар. На маленькой сцене громко и задорно играет местная группа. Байкеры и полицейские смешиваются с лесозаготовщиками, скалолазами и другими местными жителями. Начальник Рэй восседает во главе массивного деревянного стола и заказывает пиво, виски и пиццу для всех нас.

Белла с высокой прической открывает бутылку игристого вина. Она визжит, когда пробка вылетает наружу и шипучка расплескивается по столу. Такер поспешно подставляет высокие бокалы для шампанского.

Рэй берет меня за руку и наклоняется к моему уху.

— Твой отец гордился бы тобой, Рэйч. Именно для этого ты и была предназначена.

Я улыбаюсь и беру у Беллы бокал с шипучим напитком. Слова Рэя значат для меня больше, чем он полагает. Я отчаянно хочу, чтобы отец гордился мной. Хочу доказать, что мне хватает мужества и характера. Особенно после того как они с моей мамой поддерживали меня в качестве молодой матери, проходившей подготовку в полиции. Моя жизненная цель — последовать по его стопам и возглавить отдел полиции в этом городе после того, как Рэй выйдет на пенсию.

Люк двигается на скамье, чтобы освободить мне место за столом. Он крепкий и теплый. Все вокруг него говорит о крепости и теплоте. Об удобстве и силе. Я смотрю на него, и наши взгляды встречаются. На какой-то момент мы оказываемся замкнутыми в безмолвном пузыре личного общения — эротичного и растянутого во времени. У меня бегут мурашки по коже. Я ощущаю тепло внизу живота. Сглатываю, поднимаю бокал шампанского, но электрическое ощущение остается и потрескивает где-то внутри.

— Все хорошо поработали, — объявляет Рэй.

По мере нарастания общего веселья и грубоватых шуток, в сочетании с количеством выпитого, я углубляюсь в себя и постепенно замолкаю. Я снова беспокоюсь о Мэдди. Надо бы поехать прямо домой. Но уже поздно, и она так или иначе ляжет спать, а завтра наступит новый день, больше не отягощенный расследованием убийства Лиины Раи. Я знаю, что будет суд, и мое напряжение связано с тем, что Мэдди снова придется ехать туда и давать показания. Но это будет еще через год, если не больше.

Завтра мы с Люком посетим родителей Лиины. Завтра я со всем оставшимся вниманием вернусь к потребностям Мэдди.

Но есть что-то еще. Нечто большее, тихо созревающее внутри меня.

Я мысленно возвращаюсь к фотографии, которую взяла из тумбочки в комнате Мэдди. Сейчас она лежит в конверте и заперта в ящике с моими вещами. Я думаю о медальоне. И о прекрасных словах Лиины на вырванных страницах дневника, проникнутых томлением и духом странствий. И я гадаю, где сейчас находится остальная часть дневника. Клэйтон так и не смог ответить на этот вопрос. Когда Люк спросил его, носила ли Лиина медальон, который мы нашли у нее в волосах, он сказал, что не помнит об этом. Он также не смог удовлетворительно объяснить происхождение термических ожогов на лице Лиины. По его словам, он мог закурить сигареты Лиины, лежавшие у него в рюкзаке, и в беспамятстве погасить окурок ей о лицо.

Мои мысли обращаются к Лайаму Парксу и к его предположительно украденному фотоаппарату с пленкой. Я делаю еще один глоток игристого вина и напрягаюсь, когда рука Люка ложится мне на бедро.

— Ты в порядке?

Он наклонился ко мне, чтобы я могла услышать его за громкой музыкой, взрывами смеха и застольной болтовней. Меня бросает в жар, несмотря на недавние спокойные размышления над вопросами, которые пока что остаются без ответа. Я смотрю на его губы, и на какой-то миг у меня перехватывает дыхание.

— Я просто думала… в этом деле остались свободные концы. Например, где ее дневник?

— Загадки будут решены. Я уверен, что когда дело дойдет до суда, все это выйдет наружу, на этапе раскрытия доказательств и свидетельских показаний.

Я киваю.

— Хочешь уйти отсюда?

Я колеблюсь. Мне следовало бы поостеречься, но я говорю «да».

Мы прощаемся с коллегами, а когда выходим на морозную улицу, то видим, что ночь выдалась ясная и небо усыпано звездами. С моря налетают порывы ледяного ветра, и это быстро проясняет голову.

— Мне нужно домой.

Он выглядит разочарованным, но лишь на короткий момент.

— Да, мне тоже не помешало бы немного поспать. Я провожу тебя к автомобилю.

— Когда ты возвращаешься в Ванкувер? — спрашиваю я.

— Завтра я выписываюсь из мотеля. Поеду обратно после того, как мы навестим Пратиму и Джасвиндера. Я могу собрать свободные концы в моем офисе в Суррее[8].