Мадам Андрейченко с явным сожалением оторвалась от вискаря.

– Со стороны инвесторов задержек не предвидится, – голос у нее был зычный и громоподобный – так, наверное, звучали трубы в Иерихоне. – Если не потеряем темпа, первый кредит переведут в Женеву через три дня, как только товар попадет по назначению. Но это при условии официальных гарантий Василия Васильевича. Наш банк уже предварительные обязательства подписал.

– Какой именно банк? – осторожно поинтересовался посланец Абражевича, но все трое посмотрели на него с нарочитым удивлением и презрением, так что вопрос завис в воздухе.

– Теперь ты, Константин Сергеевич.

Особист ногтем выцепил из бокала несуществующую соринку. Его брезгливость была всем известна. Визгунов не выносил дурных запахов, грязи и крови.

– Никаких проблем, – отзвался он бодро. – Пробная партия груза дошла успешно. На границе не было нештатных ситуаций. В Германии наши коллеги, полагаю, тоже претензий не имеют.

– Это кто же такие? – вторично не удержался министерский клерк и задал очередной глупый вопрос, на который опять не получил ответа. Но реплика представителя Абражевича привлекла к нему внимание Павла Николаевича.

– Та-ак, – удовлетворенно протянул он. – Теперь вопрос к господину представителю. Просветите нас, уважаемый, намерено министерство содействовать данному проекту, или будем по-прежнему играть в молчанку? Звонок уже прозвенел, вы же слышите.

Посланец Абражевича дернулся всем телом, точно устремляясь куда-то бежать, и неожиданно покраснел.

– Этот вопрос выше моих полномочий.

– Каковы же ваши полномочия?

– Выслушать и доложить. Вот и все.

– Ах вот как! – В голосе Павла Николаевича зазвенел металл. – Значит, вы пришли просто послушать, о чем тут люди говорят. Что ж, и за это спасибо. Передайте Василию Васильевичу, что я польщен.

– Не понимаю, почему такой враждебный тон, – обиделся представитель.

– А потому, что мы тут не в бирюльки играем. Если вы у себя в министерстве наложили в штаны, об этом следует так прямо и сообщить. Поищем других партнеров.

– А этих куда девать? – заинтересовался особист. – На них все-таки средства потрачены.

– Средства вернут, – пообещал Павел Николаевич. – Причем с процентами. Спасибо вам, дорогой товарищ. Допивайте сок и катитесь отсюда к едрене-фене!

Проводив гостя, а вернее выпроводив его, Павел Николаевич повернулся к коллегам. Все трое заулыбались, как бы подчеркивая, что между ними тайн не было. В случае провала все они пошли бы в места не столь отдаленные по одной статье.

– Никуда не денется этот Абражевич, – допив махом свой джин, изрек Павел Николаевич. – Но чувствую, этот сцыкун нервишки нам еще потреплет. Увы, без него пока не обойтись. Он – наша страховка.

– Подвесить бы его за яйца, – мечтательно произнесла Марья Ивановна. – Привыкли на чужом горбу в рай заезжать. Так и норовят и рыбку съесть, и на хрен сесть.

– Машенька! – Интеллигентный особист, как обычно, был шокирован манерами женщины. – Где ты набираешься подобных выражений?

– В п…..! – рассмеявшись, в рифму ответила дочь дипломата и школьной учительницы.

Павел Николаевич восхитился:

– Маня, на зоне тебе цены не будет!

Смеясь, женщина не замешкалась с ответным комплиментом.

Потом Визгунов доложил о встрече с Андреем. По его мнению, моряк наверняка никого не сдаст, так что Павлу Николаевичу не о чем беспокоиться, но он, по мнению особиста, может наломать немало дров, так как все еще живет старыми флотскими критериями и оценками.

– Полегче, Костик, – не выдержал Павел Николаевич, – ты, конечно, делай свои выводы, но флот своим паршивым языком не трогай. Это, может быть, единственное светлая страница в моей жизни. Или забыл, как ты меня хотел заставить «стучать» на всех? Так я напомню. А Андрюха – он самый чистый и честный из нас. И он нам нужен.

Визгунов промолчал, хотя накопившаяся в душе ненависть к своему теперешнему боссу бушевала.

* * *

…После того, как он организовал отчисление несговорчивого курсанта из училища, его карьера складывалась успешно. Даже предложили повышение – должность начальника отдела контрразведки, курирующего флотилию атомных подводных лодок. Одно плохо, что эта самая флотилия базировалась на Камчатке. Но в то время отказываться от повышения в их структуре было не принято, так как это приравнивалось к политическому недомыслию и ставило на карьере жирный и несмываемый крест. Пришлось все бросить и из уютного цивилизованного города перебраться на край земли. После 91-го и вовсе все пошло наперекосяк. Начались чистки, поиск «козлов отпущения». Визгунов понял, что когда перестают доверять своим, это означает только одно: пора уносить ноги. Он так и сделал, умело подставившись под очередное кадровое сокращение. Затем перебрался на материк, затаился во Владивостоке, устроился охранником. Но хотелось чего-то большего, как по статусу, так и по оплате своего труда. Однажды на рынке он столкнулся с молодцеватым крепышом, который сразу же его узнал, и приказал двум коренастым быкам тащить бывшего особиста в укромный уголок. У Визгунова была профессиональная память на лица, поэтому он тоже узнал Пашку, которого пришлось в свое время жестко проучить. В условиях дальневосточного беспредела, когда в начале 90-х человеческая жизнь не стоила и ломаного гроша, Визгунов ожидал страшной разборки и ужасного мученического летального исхода. Но все произошло иначе: после парочки ударов в челюсть, которые Пашка сопроводил многозначительным: «А помнишь, сука, как ты меня подставил?» – все пошло по другому сценарию. Павел Николаевич поинтересовался, чем занимается бывший особист теперь, и неожиданно предложил работу.

– На меня теперь будешь работать, хватит, государство тебя уже отблагодарило по самое «не балуйся». Теперь я твое государство, и платить я тебе буду…

После того как новый босс назвал сумму, Визгунов сперва опешил, а потом с радостью согласился. Будучи человеком неглупым, он тотчас принялся отрабатывать свою долларовую похлебку и завоевывать авторитет у хозяина. О моральных сторонах ситуации старался не думать, ведь наступили трудные времена и все перевернуто с ног на голову. В течение месяца Константин Сергеевич вычислил и сдал Пашке двух «кротов», которых за полгода до этого умело внедрили в набиравшую силу Пашкину бригаду хитрющие оперативники. Пашка был доволен и отблагодарил Визгунова по-своему.

– Молодец, Костик, – похвалил за усердие рьяного помощника босс. – Вечером поедешь с ребятами за город и самолично разберешься с «кротами». Дайте ему «макаров». Если сдрейфит, – обратился он к своим быкам, – положите Константина Сергеевича в яму рядом.

Визгунов вспоминал тот день с содроганием. Слюнтяистый и щепетильный, он, предварительно отхлебнув из горла водки, всадил каждому «кроту» по две пули в бритые затылки, после чего его вытошнило и он рухнул в обморок. На следующий день Пашка показал ему несколько фотографий, снятых «Полароидом», где Визгунов лишает жизни сотрудников МВД.