А старенький «запор», словно воодушевившись предстоящим приключением, мобилизовал все имеющиеся лошадиные силенки и, развив скорость аж до восьмидесяти километров в час, несся навстречу неминуемым неприятностям. Кузьмич, помянув мать той бабенки, к которой они ехали, стал орать:

— Тормози!!!

При этом оставалось загадкой, к кому он обращается, поскольку «запорожец» как мы уже знаем, если б даже понял, затормозить бы не сумел, а Шурик мог бы затормозить, разве что выставив левую ногу на асфальт. Впрочем, нужно отдать должное нашему другу, он не растерялся, а начал быстренько озираться по сторонам в поисках какого-нибудь объекта подешевле и попроще, чтобы врезаться в него с наименьшими риском для жизни и материальным ущербом. Он разглядел, что первым на перекрестке перед «мерседесом» стоит крапчатый от ржавчины «москвич-412».

— Держись! — крикнул Шурик Кузьмичу. — Сейчас остановимся!

И он взял немного влево, чтобы обойти кортеж «новых русских» и дать в задницу крапчатому «москвичу», надеясь, что сидящие в нем действительно пристегнули ремни безопасности, а не просто накинули их, подъезжая к посту ГАИ, а заодно моля Господа, чтоб объект столь пристального торможения не влетел под колонну автобусов со школьниками. Однако выяснилось, что джип сопровождения только с виду, наверно, из-за своих тонированных стекол, казался абсолютно индифферентным к тому, что происходило во внешнем мире. На самом же деле ребята, сидевшие внутри, были начеку, и водитель, заметив взбесившийся «запорожец», вывел машину на пол корпуса влево, чтобы прикрыть подопечный «мерседес» от местного камикадзе. Если б наш друг взял еще левее, чтобы обойти бдительных секьюрити, он окончательно выскочил бы на встречную полосу и угодил под колеса «МАЗа», выехавшего из-за поста ГАИ. Вот почему Шурик вывернул руль резко вправо, перелетел через бордюр к подножию памятника героям огненных лет и, описав полукруг по скату, выложенному гранитными плитами, обогнул джип и на глазах у изумленных охранников еще раз, словно через трамплин, перелетел через бордюр, но уже в обратном направлении и врезался в зад «мерседеса».

— Уй, бля! — воскликнул Кузьмич, вероятно, вспомнив ту бабенку, ради которой было затеяно все мероприятие, и головой выбил лобовое стекло.

Шурик ушибся грудью о руль, но остался жив и невредим, хотя в ту минуту не был уверен, что этому можно радоваться. Охранники, подгоняемые уже не столь служебным рвением, сколько яростью сторожевых псов, выставленных круглыми идиотами перед хозяином, бросились к «запорожцу». Одновременно с этим задние дверцы «мерседеса» открылись, и с левой стороны вышел мужчина в красной майке с надписью «Чикаго буллс», по лицу которого было видно, что он привык любые конфликты решать по справедливости и вынужден окружить себя толпой телохранителей, поскольку не все с его справедливостью соглашались. А с правой стороны выпрыгнула стройная брюнетка в белых брючках с черными полосками, — это была та девушка, из-за которой Шурик всю дорогу со станции канючил и уговаривал Хобыча вернуться и кое-кому набить рожу. И когда он увидел вокзальную знакомую, его сердце сжалось от недобрых предчувствий. Но неожиданно Шурик почувствовал необыкновенную легкость бытия: чьи-то сильные руки, оторвав с корнями дверцу «запорожца», вытащили нашего Дон Жуана на свет божий и приподняли в воздух. Его ноги безвольно повисли, но у него хватило мужества поднять округлившиеся по семь копеек глаза, после чего они стали квадратными, потому что силач, вытащивший нашего друга из машины, оказался тем самым грубияном, набить рожу которому Шурик уговаривал Хобыча. У самого ж силача и вовсе глаза чуть из орбит не выскочили, когда он узнал в водителе «запорожца» того лоха, которому он два часа назад собственноножно дал пинка под зад, чтоб не клеился к девочке хозяина.

— Ну, прозаик, запорол ты косяка! — честно сообщил он Шурику, несмотря на удивление.

Подошел сам хозяин — изнуренный жизнью праведник в красной майке с надписью «Чикаго буллс». Он молча смотрел на подвисшего Шурика, огромные желваки перекатывались по его, пошедшему красными пятнами, лицу. Охранники застыли, глядя на босса и ожидая санкции на растерзание. Шурик с тоской посмотрел на двоих гаишников, деловито проверявших документы какого-то свекловода на «Ниве» и не замечавших дорожно-транспортного происшествия, случившегося под самым носом. Затем и он, и охранники обратили внимание на хозяина, лицо которого становилось мертвенно-бледным по мере того, как он что-то рассматривал на своей машине. Проследив его взгляд, Шурик обнаружил небольшой барельеф на багажнике «мерседеса» с надписью «М 869 цежоропаЗ». Нашему другу стало совсем грустно. Он с завистью посмотрел на Кузьмича, распластанного на смятом в гармошку капоте «запорожца», потом посмотрел на девушку в белых брючках — с еще большей завистью и слабым голосом произнес:

— У меня тормоза отказали!

— А теперь у тебя еще и почки откажут! — процедил, брызгая слюной, силач.

И вдруг девушка звонко расхохоталась:

— Анекдот! — воскликнула она. — Ну, как бы они остановились, если бы нас тут не было?!

Благодаря ей, обстановка немного разрядилась. Хозяин «мерса» вышел из оцепенения, знаком приказал своей пассии вернуться в машину и повернулся к Шурику.

— Порву падлу?! — то ли спросил, то ли сообщил верзила, державший нашего друга.

— Чикаго, замажем крысу! — поддержал идею щуплый с пасквильным выражением лица.

— Погодь, — ответил хозяин «мерседеса».

Он был воспитан на принципах справедливости, воспетых американскими боевиками, и считал, что формальная законность в защите прав должна быть соблюдена даже по отношению к тем, кто ездит на «запорожце».

— Сам ответишь, или у тебя «крыша» есть? — спросил он.

— Есть «крыша», есть, — соврал Шурик ради отсрочки экзекуции.

Удивленный Чикаго ткнул пальцем вниз, и Шурика опустили на землю.

— Ну и что у тебя за «крыша»? Кто такие?

— Хоботовские, — пролепетал наш друг, сам ужаснувшись собственной лжи.

— Какие еще «хоботовские»? Главный кто там? — грозно спросил Чикаго.

— Толик.

— Какой-такой Толик? Погоняло как? — насупил охранник изломанную шрамом бровь.

— То есть как погоняло? Никуда его не гоняло… — пролепетал Шурик.

— Слышь, тундра, ты че, туфту гонишь в натуре? — прохрипел щуплый с пасквильным выражением лица и подскочил к нашему другу, норовя тыкнуть в лицо ему растопыренными пальцами.

Чикаго ленивым движением отстранил щуплого в сторону.

— Кличка как у твоего Толика? — повторил он вопрос более доступным для Шурика языком.

— Хобыч.

— Какой-такой Хобыч? Не слышал я о таком? — пожал плечами Чикаго Булле.

— Да мы не местные, мы из Москвы.

— Ну, и как нам потолковать с твоим Хобычем? — спросил Чикаго Булле.

— Слышь, Чикаго, да этот ершик косяка запорол и в болвана играет! — опять захрипел щуплый. — Сдавай рога в каптерку, и порвем лоха без лишнего хипиша!