Не разбили Берри и сада в общепризнанном смысле слова. При доме имелся довольно большой участок, но он являл собой печальную картину: где не высились заросли бурьяна и крапивы, там теснились всевозможные старые транспортные средства. Рядом со старой каретой скорой помощи без колес, стоящей на кирпичах, ржавели две легковушки, чуть дальше желтая двуколка жалостно задрала к небу оглобли.

— По-моему, Эрни подрабатывал еще и сдачей металлолома, — заметила Уинн.

Мередит показала на двуколку:

— Похоже, она в лучшем состоянии, чем все остальное!

Они подошли поближе, старательно глядя себе под ноги.

И все же их застали врасплох: из двуколки, грозно кудахча и топорща перья, на них вылетела курица. Она плюхнулась на землю и засеменила прочь, гневно клокоча. Курица просеменила к своим товаркам, которые клевали червей под деревьями. Заглянув в двуколку, Мередит с омерзением вскричала:

— Фу-у!

— Что, яйца нашли? — хмыкнула Уинн.

— Нет, только кучу куриного помета. Ну и грязь развел здесь Эрни! Надо же было все так запустить!

Она с осторожностью осмотрела двуколку. Хотя та и служила пристанищем для кур, скорее всего, была еще на ходу. Задняя часть двуколки была накрыта брезентом. Большие колеса, наполовину заросшие темно-зелеными сорняками с мелкими желтыми цветочками, выглядели вполне целыми.

— По-моему, — тихо сказала Уинн, — это двуколка Оливии. Должно быть, Эрни купил ее по дешевке, когда Оливия перестала на ней ездить. Хотя… на что ему двуколка? Если он собирался перепродать ее, надо было держать ее под крышей. Обивка потрескалась, а внутри поселились куры. Стыд и позор! Это же натуральная кожа!

Они отошли от двуколки и направились к крыльцу. Подойдя поближе, Мередит различила какое-то движение за грязным ближайшим к двери окном.

Уинн постучала, но ответа не последовало.

— Он дома, — прошептала Мередит.

Уинн постучала снова — погромче — и позвала:

— Кевин! Это миссис Картер. Пожалуйста, открой дверь!

Должно быть, ее уверенный голос оказал на Кевина какое-то влияние. Он ведь привык подчиняться приказам. Послышался лязг отодвигаемого засова, и дверь распахнулась.

Перед ними стоял Кевин. Мередит показалось, что после их последней встречи во дворе «Королевской головы» он не мылся и не переодевался. Он смотрел на них обеих, вытаращив глаза. Потом устремил испуганный взгляд на Уинн и, поспешно заложив обе руки за спину, промямлил:

— Я этого не делал!

— Конечно нет, Кевин, — ответила Уинн. — Мы пришли посмотреть, как ты тут. Можно к тебе?

Кевин попятился. Подавляя отвращение, Мередит следом за Уинн вошла в дом.

Первоначально здесь, должно быть, была маленькая прихожая; приставная лестница вела, видимо, на чердак. Кто-то, скорее всего Эрни, снес стену между прихожей и гостиной, и глазам гостей открылась, если можно так выразиться, жилая зона свободной планировки. Напротив, в дальнем углу, лестница вела на второй этаж. В гостиной разместился широкий камин со старомодной металлической плитой. Плита топилась; от конфорки вверх поднималась струйка едкого дыма, который расползался по комнате и смешивался с другими неприятными запахами: пота, пыли, прогорклого жира, пивного перегара. Мередит снова замутило.

На плите стояли почерневшие кастрюли. На кронштейне над плитой сушились какие-то грязные тряпки и носки.

Мебели было много, гораздо больше, чем необходимо. Некоторая, хотя и покрытая слоем пыли и в жирных пятнах, была хорошего качества и довольно старая. Мередит решила, что Эрни, наверное, был постоянным покупателем на местных торгах. Самое почетное место в комнате, как во многих домах, занимал телевизор. Экран тускло мерцал, но звук был выключен.

Кевин стоял рядом, по-прежнему заложив руки за спину и слегка расставив ноги, словно пародируя военную стойку «вольно». Несмотря на позу, видно было, что ему очень не по себе. Он не сводил взгляда с Уинн, и в его глазах по-прежнему сквозил страх.

— Кевин, прими наши соболезнования по поводу смерти Эрни, — сказала Уинн. — Как ты тут управляешься?

Он пробежал языком по верхней губе; Мередит заметила на ней кровоподтек. Ранка едва затянулась. Когда он открыл рот, она обратила внимание на сломанные передние зубы.

— Ко мне тетка-полицейская приходила, выспрашивала обо всем, — ответил он.

— Инспектор Крейн. Да, Кевин, такая уж у нее работа.

— Я ей говорил: Эрни домой не заявлялся. Две ночи не приходил. Мистер Кромби-то как сердился! К нему я тоже заходил. Не знаю я, куда пошел Эрни. Он передо мной не отчитывался.

— Где Эрни проводил время раньше, когда… не ночевал дома? — спросила Мередит.

Кевин с трудом оторвался от лица Уинн и перевел взгляд на нее:

— Он не говорил, а я не спрашивал.

И наверняка велел тебе держать язык за зубами, подумала Мередит.

Уинн подошла к плите и рассматривала разномастные сковородки и кастрюли.

— Кевин, ты завтракал?

— Съел бобы из банки, — промямлил Кевин. — Вчера вечером съел банку бобов.

— Ну да, а сегодня? О господи! — Уинн в отчаянии оглядывала жалкую кухонную утварь. — У тебя есть… кладовка или холодильник?

Кевин подошел к двери в углу и открыл ее, а сам молча встал рядом, явно надеясь, что гостьи никуда не сунут нос и уйдут.

К сожалению, гостьи пошли посмотреть. Они увидели большую кладовую с каменным полом. В кладовой, где хранилось также и мясо, было очень влажно. На полу стояло несколько ящиков с бутылками. На полках лежали разные миски и кастрюли. В одной лежал растаявший жир, хлеб в целлофановом пакете и стояла миска с немытыми яйцами.

В кладовке пахло чем-то едким, плесенью — Мередит догадывалась, что мыши здесь чувствуют себя вольготно. Она взяла маленькую жестяную тарелку и накрыла миску с растаявшим жиром, как крышкой. Лучше поздно, чем никогда.

Уинн взяла миску с яйцами:

— Кевин, я сделаю тебе омлет. Ты не против?

Она подошла к плите, держа в руках яйца и хлеб, и принялась подыскивать среди сковородок наименее грязную. Мередит негромко спросила:

— Кевин, у тебя есть деньги на продукты?

Взгляд Кевина переместился на коричневый керамический горшок, стоящий на замызганном шифоньере Эдвардианской эпохи.

— Деньги на хозяйство Эрни держал здесь.

Мередит обследовала содержимое горшочка. В нем оказалось три монеты по фунту и одна в двадцать пенсов. Мередит достала из сумки банкноту в десять фунтов:

— Вот, Кевин, купи себе какой-нибудь еды. А может, лучше я сама куплю и привезу тебе?

Кевин быстро вынул руку из-за спины и ловко выхватил у Мередит банкноту.