Что-то маленькое и черное пронеслось над головой. Меган передернуло. Она с силой ударила по папоротнику, давая насекомому понять, что здесь его не ждут. Рука сразу заныла. Меган развернула ладони — кожа была покрыта мокрым илом, но боль давала знать, что вывихнут большой палец правой руки.

— Кыш отсюда, маленькая тварь! — раздался мужской голос с противоположного берега. Английская речь.

Страх парализовал мысли Меган. Тело непроизвольно содрогнулось. Ее затрясло. Да так, что зуб на зуб не попадал.

Звук шлепка по воде. Затем снова по-английски:

— Иисус, пресвятая Дева Мария и Иосиф, простите мне мои прегрешения, но… я до тебя сейчас доберусь, паразит ты эдакий!

Похоже, старческий голос. Акцент американский, ни с чем не спутаешь — гнусавый нью-йоркский диалект евреев Бруклина или Куинса.

Меган подползла к самой воде, прикрываясь мужскими криками, чтобы скрыть движения. Она раздвинула большие листья папоротника и выглянула из укрытия.

На другом берегу, в нескольких метрах вниз по течению, по колено в воде стоял голый старец, невысокий и хрупкий на вид. Руки до локтя и шея почернели от загара, остальное тело сияло белизной. С талии свисали складки кожи.

Он неожиданно выдернул ногу из воды, потерял равновесие и плюхнулся в реку.

— Вот тебе, маленький проказник… — Старик принялся стегать зеленой веткой по мутной воде, награждая сочными эпитетами невидимую тварь.

Наконец он прекратил сражение и выбрался на берег. Из зарослей вышел невысокий загорелый человек, протянул старику дырявое полотенце и замер, пока бледный компаньон вытирался насухо. Затем смуглокожий протянул старику одежду.

Натянув белье, старик что-то вытащил из рюкзака, поцеловал вещицу и застегнул на шее.

В лучах солнца блеснуло массивное распятие.

Чтобы осмотреться, нет ли поблизости нападавших, Меган просунула голову между листьями наружу. И вдруг заметила, что смуглый человек показывает в ее сторону рукой. Старик обернулся.

Она нырнула за широкий лист.

Через мгновение старик позвал:

— Buenos dias. Esta bien?[8]

Меган глубоко вздохнула и открылась.

— Мне нужна ваша помощь, — ответила она.

Люк спрыгнул на просеку и побежал вверх по холму на запад, к Гриффит-парку. Он методично пробирался по крутому лесистому склону за домом. Время шло неумолимо. Вся надежда на то, что удастся запутать следы. Наверное, копы до сих пор прочесывают местность, которую он отметил сломанными ветками и примятой травой. Несколько минут передышки не помешают.

Угольное небо стало фиолетово-серым, однако солнце по-прежнему скрывалось за холмом. Легкие горели, но останавливаться нельзя — нужен отрыв хотя бы в полмили. Он должен рассредоточить их, заставить расширить район поиска. Если справится, тогда сможет превратить скудное преимущество в победу. Потому что умеет воспользоваться тенью раннего восхода, чтобы спрятаться и ускользнуть. Как свои пять пальцев знает территорию, в которой можно незаметно раствориться.

Пока он бежал вверх по холму, эхо прошлой жизни набирало силу. Люк чувствовал, как заряжается внутренний стержень темных сил, словно на тлеющий костер плеснули бензин. Волна за волной накатывался и страх. С ним тоже приходилось бороться.

Вдалеке послышался рокот вертолета. Так быстро его, конечно, не найдут. Но через пять минут в небо поднимется уже целая эскадрилья.

Выступающие зубчатые края скал ранили голые ступни. Превозмогая боль, он удлинил шаг. Пока отрыв не увеличится, надо оставаться на тропинке.

Скорость и расстояние — вот что главное. Остальное не важно.

Люк придерживался правильной мысли, пока тропинка не повернула. Впереди, глухо рыча и оскалив зубы, его поджидал черный доберман.

Люк нырнул в сторону, покатился вниз по склону, цепляясь за острые камни и сухие стебли. Высокая трава на краю небольшой канавы задержала падение. Он сполз на дно и тщательно изучил склон холма. Затем промокнул футболкой болезненное место на шее сзади. На ткани появилось красное пятно.

Собака посмотрела вниз, злобно рыча и скребя лапами по гравию на обочине дорожки. В канаву полетели камушки вперемешку с песком.

В трех метрах направо от Люка над невысоким выступом торчала труба бетонного коллектора. Он быстро подполз и укрылся под навесом. Грудь вздымалась, он пытался отдышаться.

Раздался женский крик:

— Самсон… Самсон, назад!

Рычание усилилось.

Хруст гравия под ботинками с твердой подметкой.

— Самсон, что на тебя нашло? Успокойся, мальчик.

Хлоп-хлоп-хлоп. Из ниоткуда донесся громоподобный стрекот тяжелого вертолета. Через минуту воздушный поток от лопастей винта накрыл беглеца песчаным облаком.

— Стоять на месте!!! — донеслось из громкоговорителя.

Люк поднял руки, защищая голову от летящего мусора. Поглубже прячась под навес высотой в полметра, он уперся в выступ. Направление шквалистого ветра изменилось — вертолет двигался по узкому кругу.

Если в полицейском вертолете есть термодатчики — а они должны там быть, — на фоне влажной земли и холодного утреннего воздуха он засветится, как 500-ваттная лампочка. У охотников было все, чего ему так недоставало: поддержка авиации, материально-техническая база, коммуникации. Но пока вертолет строго вертикально над ним, сенсоры беспомощны и не найдут его за термической изоляцией из толстого бетона.

Пока они не сменят позицию, инспектируя склон холма, и не заглянут под углом в дренажную канаву — он невидим.

Ударные волны ослабели. Вертолет набирал высоту.

Громкоговоритель снова ожил:

— Мы ищем мужчину… Рост метр восемьдесят, темные волосы, светло-зеленая или серая одежда…

Люк попытался открыть глаза. Кусающий песок держал веки на замке. Где-то вдалеке испуганно заскулила собака.

— Мэм, возвращайтесь по дороге на запад. Всем, кого встретите, передайте то же самое. Если увидите человека, по описанию похожего на то, что вы слышали, не приближайтесь… Повторяю: не приближайтесь к нему.

Вертолет улетел на восток, в сторону особняка. Несколько секунд Люк сидел задумавшись. Далеко уйти не удалось, а тропинка стала недоступной. Что еще хуже, над холмом брезжила заря. Совсем скоро он потеряет возможность спрятаться в сухом кустарнике.

Надо уходить, не дожидаясь, когда солнце поднимется над вершиной холма. Но напряженное тело выделяло тепло, которое термодатчики зарегистрируют в радиусе пятисот метров.

Люк сложил ладони лодочкой и стал обливать себя холодной жижей, вытекавшей из коллектора, пока тело не содрогнулось от холода.