Поэтому я не виню ее.

– Это же просто Уэйд, Челси. – Я быстро целую ее и забираю сумку, удивляясь, что она такая тяжелая. – Что ты принесла на обед? – Что бы это ни было, оно хорошо пахнет. Желудок жадно урчит, настойчиво требуя еды.

– Индийские блюда. – Она выглядит чрезвычайно довольной собой. Думаю, она надумала разнообразить мой рацион. В основном я питаюсь пиццей, фастфудом и… пиццей. А еще пью пиво, газировку и… пиво. Вот и все. – Надеюсь, тебе понравится еда. Я пробовала лишь однажды.

– Никогда не пробовал индийскую кухню, – признаюсь я, перетаскивая сумку к обеденному столу.

– Правда? – Ее голос звучит удивленно, когда она заходит в кухню. – Я принесла достаточно много, так что тебе обязательно что-нибудь понравится.

Она берет тарелки и приборы, словно живет здесь, и мне нравится, как свободно она двигается по дому. Идеально! Хочу, чтобы она всегда тут находилась. Мне приятно ее присутствие.

– Уэйд, если хочешь, присоединяйся. Тебе нравится индийская кухня? – спрашивает она, пока закатывает рукава, чтобы вымыть руки.

– Понятия не имею, – отвечает он.

– Тут много еды. Садись с нами и попробуй. Думаю, тебе понравится. – Она закрывает кран, вытирает руки, затем берет еще одну тарелку, чтобы принести все к столу и накрыть его.

Я не могу наглядеться. Она совсем не та девушка, с которой я познакомился всего несколько недель назад. Та Челси была застенчивой, спокойной и неуверенной в себе. А эта хоть по-прежнему немного застенчива и зажата, но… теперь в ней что-то изменилось.

Появилась уверенность. Это видно по тому, как она двигается, как говорит, как смотрит на меня. Я это явственно чувствую, вижу и слышу. И я понимаю, что моя милая маленькая Челси-Роза расцвела.

Я просто не могу не думать, что именно я по большей части вызвал эти перемены.

– Боже, это была пытка, – пробормотал Оуэн, когда дверь спальни захлопнулась за ним. Он прижал меня к двери, наклонился и начал целовать.

Я растворяюсь в его ласках, обхватив руками шею, зарываясь пальцами в волосы. Его рот слился с моим, такой настойчивый, но нежный, горячий и влажный, язык, скользящий вместе с моим, – облегчение и желание наполняют меня. Я ждала, хотела этого весь вечер.

Несколько часов мы просидели на диване рядом с Уэйдом, смотрели какой-то фильм, но я даже не поняла сюжета. Не смогла сосредоточиться на нем, потому что Оуэн все время ненавязчиво прикасался ко мне. Короткие невинные касания, словно ничего не значащие, но на самом деле имеющие огромное значение.

Пальцы, касающиеся моей руки, теплое дыхание, раздувающее волосы каждый раз, когда он начинал говорить, ведь он сидел ко мне очень близко. Его смех вибрировал во мне, заставляя дрожать. Шепот на ухо о том, как непонятлив Уэйд, губы касаются кожи, а кажется, словно всего тела, вызывая сладкую до глубины души дрожь.

Забавно. Глупо. Знаю, но мне все равно. Я одержима желанием быть с Оуэном, и я никогда не была счастливее.

Хотя я немного боюсь. Я – это просто… я. А он такой… он. Легко улыбается, непринужденно смеется, запросто показывает свои чувства. Вот как сейчас, когда я в его объятиях: большие умелые руки скользят по бокам, и я его ощущаю всем своим телом, я боюсь и волнуюсь; я потрясена и готова.

Очень готова.

– Не могу поверить, что Уэйд не просек, что я хочу остаться с тобой наедине, – шепчет Оуэн, прокладывая дорожку крошечных поцелуев на шее. – Слава богу, тупой фильм закончился, и мы смогли смыться.

Так приятно чувствовать его руки на коже. Он просунул их под толстовку и под тонкую майку, нежно вжимаясь пальцами в мягкую плоть.

Большими пальцами он поглаживает кожу, медленно целует шею. Я закрываю глаза, обнимаю его, зарываюсь пальцами в волосы и тону в его сладких объятиях.

– Боже, Челси, ты так хорошо пахнешь, – шепчет он, потом снова целует меня. Я таю в его руках и ахаю от неожиданности, когда он немного отстраняется, чтобы снять с меня толстовку. Бросает ее на пол и с едва заметным раздражением спрашивает, снова прижимаясь ко мне:

– Что за придурок купил тебе этот мешок?

Смеясь, качаю головой.

– Ну, есть тут один парень, с которым я недавно познакомилась; он целуется лучше всех в кампусе.

Он поднимает бровь.

– Только в кампусе?

– Во всем городе? – Он молчит. Посмеиваясь, я продолжаю гадать. – Во всей Калифорнии?

– Уже лучше. – Он снова целует меня, нежно и медленно. Это настолько восхитительно, что у меня подгибаются колени. Хорошо, что он прижимает меня к двери. – Мне не по душе, что, говоря о поцелуях, ты сравниваешь меня и других парней.

Чувствую, что щеки бледнеют, когда он немного отстраняется, чтобы посмотреть на меня.

– Список парней, с которыми я целовалась, ничтожно мал, – признаюсь я.

Обе брови подлетают вверх.

– Знаю, ты неопытна…

– …даже в поцелуях, – заканчиваю я за него, чувствуя себя ущербной, что весьма неприятно.

Он знает об этом.

Но его широкая улыбка говорит мне, что ему плевать.

– Может, не стоит это говорить, но мне нравится быть у тебя первым практически во всем.

Он обхватывает меня чуть ниже бедер и поднимает, не оставляя мне выбора, кроме как позволить отнести себя на кровать. Он бросает меня на постель, и я со шлепком приземляюсь в самой середине. Я морщусь, когда вижу, что кровать в полнейшем беспорядке: покрывало валяется на полу, нет ни пододеяльника, ни самого одеяла.

– Разве ты не застилаешь кровать? – спрашиваю я, упираясь ладонями в матрас.

Он пожимает плечами, затем одним движением срывает с себя рубашку и бросает на пол.

– А зачем? Все равно мы все скомкаем.

Его слова будоражат кровь, рождая во мне пьянящее наслаждение. Соски под лифчиком твердеют, я сжимаю бедра, пытаясь унять пульсирующую боль, а тем временем взгляд скользит по его обнаженной коже.

Умираю, как хочу к нему прикоснуться.

– Я обещал тебе кое-что в прошлый раз, когда мы были вместе, – говорит он, приближаясь. Матрас скрипит под его весом, пока он ползет ко мне.

– Что обещал? – Он движется на меня, а я пячусь назад, пока не упираюсь спиной в кучу подушек. Зеленые глаза сверкают хищным блеском, который одновременно пугает и волнует.