Вся мерзость, о которой говорил Ю. В. Бондарев, с новой силой стала множиться и распространяться после XIX партийной конференции. «Гласность», воспетая на конференции и ловко управляемая заинтересованными лицами, настолько затуманила общественное сознание, что люди, потеряв социальные и нравственные ориентиры, оказались не в состоянии трезво и объективно воспринимать происходящее. Одурманенные ею, они поверили новоявленным «лжеучителям» и «лжепророкам», которые обещали им новый рай в недалеком капиталистическом будущем. Таким образом, «гласность», нагнетаемая средствами массовой информации, находящимися в руках недругов России, сыграла роковую роль в её исторической судьбе на исходе XX века. Разлагающее влияние «гласности» на общество не могут утаить даже прорабы «перестройки». Возьмем, к примеру, Горбачева — главного глашатая «гласности».

— рассказывает он,—

Потом было интервью Горбачева американскому журналу «Тайм» и его беседа с тремя корреспондентами французского телевидения — «прорывы к открытости».

И тут мы подходим к главному:

Всё это было бы хорошо, но

При этом

Насчет «инакомыслящих» Горбачев явно «перегнул», поскольку практически все органы СМИ (за редким исключением) были в руках демократов. Поэтому в целом средства массовой информации отличались концентрированным единомыслием, направленным на расшатывание существующего строя. Особым рвением здесь отличались «Огонек», «Московские новости», «Аргументы и факты», которым, судя по всему, покровительствовал сам Горбачев. Во всяком случае, он говорит, что ему приходилось не раз брать под защиту редактора «Московских новостей» Е. Яковлева (ГорбачёвМ. С. Жизнь и реформы. Кн.1. С. 324).

Могущественным покровителем демократических СМИ был и А. Н. Яковлев. Он направлял их деятельность, они работали под ним (Громыко Анатолий. Андрей Громыко. В лабиринтах Кремля… С. 159. См. также: Бушин B.C. Честь и бесчестие нации. М., 1999. С. 160–161). Анат. А. Громыко рассказывает, как в 1987–1987 гг. Яковлев проводил в здании ЦК партии инструктажи с работниками средств массовой информации, число которых доходило до 200 человек. Он призывал журналистов широким фронтом разворачивать критику, усматривая в ней

Причем наставлял:

Естественно, при таких установках в демократических средствах массовой информации началась настоящая вакханалия «гласности» (В высшем руководстве отнюдь не все понимали подлинный смысл деятельности А. Н. Яковлева. Примечательно в этой связи высказывание А.А. Громыко:

Слово «растяпа» к Яковлеву явно не подходит. В данном случае его следовало бы адресовать самому А. А. Громыко, не понявшему характер деятельности сановного идеолога. А. Н. Яковлев, этот умелец

вел хитрую и тонкую игру на разрушение. Наивно звучат и слова младшего Громыко, который полагает, что Яковлев,

Анат. А. Громыко никак не может взять в толк, что для людей типа Яковлева перестройка означала лишь одно — разрушение существующей системы с целью буржуазной реставрации.). «Прорабы перестройки с таким старанием раскачивали исполинские колокола гласности, что по всей стране и за её пределами все гудело и звенело. Однако камертон этого набата был один:

Немудрено, что пресса, по выражению Горбачева, «вышла из — под контроля». Но это не совсем так. Это — полуправда. Пресса «вышла из — под контроля» официальной власти, но она контролировалась и направлялась невидимым центром. Иначе не понять дружные, скоординированные ее нападки на фундаментальные основы системы, попытки переоценки ценностей. В частности, Горбачев вынужден признать, что

Мы сильно ошибемся, если примем эти сетования Горбачева за «чистую монету». Его тогда беспокоили собственно не искажения советского прошлого, а реакция на них со стороны «правых», т. е. традиционалистов и ортодоксов, которых он опасался. Однажды Горбачев в разговоре с Черняевым заметил, что он порой «обрушивается» на «левых», поскольку