Шуваев открыто выступил против умаления роли военного ведомства и Особого совещания по обороне. Оно по-прежнему решало на своих заседаниях не только вопросы, касающиеся военного производства, но и обсуждало продовольственные, топливные и транспортные проблемы. Причем министр уже предпочитал не выносить их на обсуждение с соответствующими специальными совещаниями, а приглашал для решения конкретных вопросов представителей ведомств и предпринимательских объединений. Однако в декабре страну захлестнула очередная волна общеэкономического кризиса. На декабрьских и январских заседаниях отмечалось новое ухудшение ситуации с продовольствием, с добычей и перевозками топлива, металлов, с нехваткой рабочей силы в одних регионах (Юг, Урал) и невозможностью использовать ее в полной мере в ряде промышленных центров (Петроград, Москва). Большинство членов Особого совещания по обороне высказывалось за возвращение к практике объединенных заседаний всех Совещаний, желательно под председательством императора. Но Шуваев не пожелал предпринять какие-либо шаги в этом направлении. Новый же военный министр М.А. Беляев (3.01–28.02.1917) фактически отказался от какого-либо воздействия на смежные ведомства. На заседании 11 января 1917 г. он прямо заявил, что вопросы обеспечения предприятий сырьем, топливом, перевозками и т. п. должны решаться соответствующими учреждениями, что он не может взять на себя руководство их деятельностью.

Какое-то время Совещание продолжало рутинную работу по распределению военных заказов, но нарастающие события заставили его еще раз вернуться к общей оценке состояния экономики страны. На заседании 28 января В.П. Литвинов-Фалинский заявил, что из-за расстройства транспорта начинают останавливаться заводы, работающие на оборону, что в Московском районе уже прекратили работу около трети предприятий и что та же участь ожидает целый ряд петроградских заводов. Начальник ГАУ Маниковский подтвердил, что останавливаются даже казенные заводы, причем критическим является не только расстройство транспорта, но и состояние металлургической и добывающей промышленности. Родзянко отметил, что, несмотря на объединение транспортного дела в руках МПС, никакого улучшения в перевозках не наблюдается. А.И. Шингарев подверг критике «правительственную власть» за непредусмотрительность в деле снабжения населения продовольствием, отметив, что Совещание неоднократно, но безрезультатно высказывалось за созыв всех Особых совещаний для выработки мер по преодолению назревавшего кризиса. Однако члены Совещания еще надеялись, что из кризисной ситуации можно выйти путем принятия каких-то организационных мер, в том числе и путем обращения за содействием к монарху. П.Н. Крупенский напомнил, что император 22 августа 1915 г. обещал в случае необходимости принять участие в работе Особого совещания по обороне и что теперь следует ходатайствовать о созыве объединенного заседания Совещаний под личным его председательством. Это предложение поддержало большинство присутствующих, в том числе и постоянные оппоненты правительства Родзянко и Гучков.

Весьма характерны для дальнейшего развития событий заседания Совещания начала февраля 1917 г., на повестке дня которых, сначала отнюдь не на первом месте, стояли вопросы нарастания продовольственного и топливного кризиса. Большинство выступавших почему-то были убеждены, что главной причиной всех затруднений является нерасторопность Особого совещания по топливу, «не озаботившегося» своевременным заключением соглашения с углепромышленниками из-за расхождений в цене на уголь. Фактически же причины кризиса были значительно существенней. Родзянко в очередной раз напомнил, что Особое совещание по обороне неоднократно обращало внимание властей на возможность наступления нынешнего коллапса и предлагало принять предупредительные меры. Теперь же наступает и продовольственная опасность, которая ставит под угрозу успешный исход всей военной кампании. Ухудшение ситуации в этой сфере назревало давно и во многом было связано с попытками введения твердых цен на продовольствие, межведомственными «разборками», а затем и с программой нового министра земледелия и председателя Особого совещания по продовольствию А.А. Риттиха, предусматривавшей разверстку продовольственных поставок между местностями. В ходе реализации этой программы обнаружились ее многочисленные изъяны, помноженные на растущее недовольство деревни, что крайне негативно сказалось на снабжении армии и промышленных центров. В связи с этим Родзянко при поддержке большинства участников заседания в очередной раз предложил ходатайствовать о созыве объединенного заседания всех Особых совещаний под председательством императора. На это Беляев ответил, что он в курсе всех затруднений. По его мнению, опасения, высказанные председателем Думы, являются преувеличенными и преждевременными: о наступлении общего кризиса в доставке продовольствия говорить пока не приходится и, по его убеждению, «не придется и впредь». На предупреждение о том, что в населении растет тревога по поводу нарастающих трудностей, он предложил членам Совещания заняться «рассеиванием» этих настроений. Император вполне осведомлен о действительном положении дел из докладов, которые он, как председатель Совещания, ему представляет.

На следующем заседании, 4 февраля, его участники вновь обсуждали складывавшуюся ситуацию и меры борьбы с кризисными явлениями в экономике. И опять большинство присутствовавших задались вопросом — знает ли монарх о всей серьезности создавшегося положения? Лишь Марков и Стишинский выступили против обращения к императору, заявив, что Совещание ограничилось лишь общей констатацией наступившего кризиса и не предлагает каких-либо новых конкретных мер для выхода из него. Это дало повод Беляеву еще раз выразить сомнение в необходимости созыва объединенного заседания Особых совещаний. Крупенский предложил несколько изменить содержание ходатайства и просить о проведении под председательством императора заседания хотя бы только Особого совещания по обороне. Пожалуй, впервые после обсуждения проблемы секвестра Путиловского завода участники так кардинально разошлись во мнениях. Предложение Крупенского получило 18 голосов, против — 9, воздержались 5 представителей ведомств. Беляев под предлогом занятости покинул заседание. Тогда высказавшиеся за ходатайство перед императором члены составили письменное обращение к председателю с требованием передать их мнение монарху.[74]

Через неделю Беляев, сделав выговор участникам заседания за разглашение ими в печати «тайны суждений Совещания», заявил, что по всеподданнейшему ходатайству ему «высочайше поведено передать членам Совещания, что Государь Император соизволит принять участие в работе Совещания, когда ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ благоугодно будет признать это необходимым». На этом, собственно, и закончились попытки установить непосредственное общение Особых совещаний с монархом. Через три недели последовало отречение императора, и проблема созыва объединенного заседания военно-регулирующих учреждений под его председательством отпала сама собой.