я дам ей его.

— Я буду.

Я кивнул, борясь с желанием сорвать с нее темные очки, чтобы увидеть выражение ее глаз. Вместо этого я отступил и вернулся к Крэнку.

— Неприятности в раю? — спросил он, когда я помог ему разжечь один из мангалов, которые он соорудил из старой бочки с краденым вином.

— Иногда мы с Динарой наслаждаемся пространством порознь.

— Ну, если ты так говоришь, — сказал Крэнк.

Вот в чем проблема жизни в лагере.

Незадолго до заката все члены лагеря, включая девушек и других женщин, которых гонщики нашли в соседних барах, собрались на вечеринку. Костёр в центре змеился в небо, освещая ночь и наполняя наши тела теплом. В воздухе тяжело висел запах жареного мяса и марихуаны. Пряная смесь, которая заставляла вас чувствовать себя под кайфом без единого употребления или затяжки.

Я стоял у одного из барбекю, переворачивая ребрышки, чем-то занимая себя, и оглядывал толпу. Благодаря барбекю и костру, воздух все еще был горячим, и многие гости танцевали наполовину раздетыми. Ни на одной из девушек не было ничего, кроме бикини и горячих шортов, и даже большинство парней уже сбросили свои футболки. Я был одним из них, так близко к барбекю, что мелкий блеск пота покрывал мою грудь, несмотря на отсутствие одежды.

Я замер, наконец обнаружив Динару. Я искал ее с самого начала вечеринки, но либо она до сих пор пряталась в толпе, либо присоединилась к вечеринке только сейчас. Солнце начало исчезать за горизонтом. Я сунул шампура Крэнку и оставил свое место у барбекю, чтобы получше рассмотреть Динару. Зрелище было слишком прекрасным, чтобы его не заметить.

Она танцевала босиком под заходящим солнцем, ее рыжие волосы пылали в тускнеющем свете. Она была прекрасно несовершенной, — несовершенно прекрасной. Она была лучезарностью, лёгкостью и счастьем.

Наши глаза встретились, и на секунду она, казалось, замерла, слегка замявшись в своей шараде, затем откинула голову назад и рассмеялась. Она начала кружиться вокруг себя, пока не потеряла равновесие и не наткнулась на меня. Она сильно ударилась о мою грудь, все еще хихикая. Ее глаза светились притворным счастьем. Никто не видел, как внизу сгущалась тьма.

— Притворись, пока это не станет реальностью, — выдохнула она и прижалась губами к моим.

Целуясь, мы повалились на землю под одобрительные возгласы толпы. Я перекатился на спину, увлекая ее за собой. Она оседлала мои бедра и издала боевой клич.

Я улыбнулся.

Притворись, пока это не станет реальностью. Я могу сделать это ради нее, если это то, что ей нужно, чтобы преодолеть своих демонов, преодолеть свое отчаяние. От нее пахло алкоголем и марихуаной, но она была не настолько пьяна, объясняя свое внезапное веселье. Ей хотелось забыться, быть счастливой, и она была полна решимости сделать это силой.

Толпа начала кружиться вокруг нас, и Динара снова наклонилась для долгого поцелуя. Обычно она была менее откровенна с публичными проявлениями любви, но я без промедлений взял ее на руки и поцеловал в ответ, желая, чтобы все увидели, что она моя — сейчас и как бы долго она мне ни позволяла.

— Потанцуй со мной. Помоги мне забыть эту ночь, — прохрипела она, ее глаза почти лихорадочно блестели от отчаяния. — Давай сегодня будем просто собой. Ни чьей дочерью или братом. Давай будем в настоящем моменте. Ни прошлого, ни будущего.

Я шлепнул ее по заднице в ответ, заставив толпу взреветь от восторга. В глазах Динары вспыхнуло негодование, потом нетерпение. Я схватил ее за бедра и сел.

— Только мы.

Я резко поцеловал ее, прежде чем кивнуть одной из танцовщиц. Она схватила Динару и потащила ее в круг. Я вскочил на ноги и присоединился к ним. Мы танцевали до тех пор, пока не заболели ноги, пока все вокруг не стало размытым от алкоголя и косяков, которые передавались по кругу.

Динара не отходила от меня, наши тела слились воедино, когда мы танцевали в такт. Чувствуя, как ее тело прижимается к моему, и видя огонь в ее глазах, желание к ней вспыхнуло во мне, и вскоре мой член уперся в ее живот. Ее глаза загорелись вожделением. Я наклонился и поцеловал ее в ухо.

— Мне нужно трахнуть тебя прямо сейчас, Динара.

— Тогда трахни меня, — она сказала.

Я поднял ее с земли, и ее ноги обвились вокруг моих бедер, когда я нес ее прочь от вечеринки. Прятаться больше не было возможности. Все уже знали о нас, и я хотел, чтобы они знали. Я хотел, чтобы весь чертов мир знал о нас с Динарой, даже Братва и ее кровожадный отец.

* * *

На следующий день Крэнк подошел ко мне, когда я собирался принять душ. Голова раскалывалась. Мы с Динарой не давали друг другу спать до раннего утра и даже возвращались на вечеринку в перерывах между нашими личными встречами. Я даже не мог припомнить, когда в последний раз был таким. Меньше всего мне хотелось с кем-то разговаривать, особенно потому, что выражение лица Крэнка говорило, что мне не понравятся его слова.

— Неприятности? — спросил я, ожидая его на первой ступеньке к трейлеру с душем.

Он поморщился.

— Я слышал, что Динара спрашивала о наркотиках, Адамо.

Мои глаза метнулись через лагерь к моей машине и палатке, где мы с Динарой провели ночь. Я ее нигде не видел, так что она, наверное, еще спала.

— Какие наркотики?

— Она не была разборчивой. Но кокаин или героин были ее предпочтительным выбором.

Я медленно кивнул. Во время гонок не существовало правил, запрещающих наркотики. Несколько гонщиков были постоянными клиентами наркоторговцев Каморры, в основном экстази и ЛСД. И я знал, что многие люди находились под кайфом больше, чем прошлой ночью. Я не вмешивался в эту сторону нашего бизнеса. Для меня было слишком рискованно находиться рядом с более сильными наркотиками, даже если я был чист в течение многих лет. Я научился не доверять лёгким, и меньше всего себе.

— Я подумал, что ты захочешь это знать, — сказал Крэнк.

— Кто-нибудь продал ей дерьмо? — прорычал я.

Крэнк криво усмехнулся.

— Никто не осмелился сделать это, не спросив у тебя разрешения, ведь она твоя девушка.

Я не стал ему противоречить, хотя Динара, вероятно, ненавидела, когда ее клеймили как мою — или чью-то еще, если уж на то пошло.

— Хорошо. Я поговорю с ними, чтобы убедиться, что они держат свои наркотики в секрете.

Быстро приняв душ, я пошел к одному из гонщиков, который также работал нашим дистрибьютором, и сказал ему, чтобы он убедился,