Для выполнения такой ответственной задачи требовались люди с крепкими нервами, обладающие хорошими организаторскими способностями и умеющие быстро вживаться в новую обстановку. Главным же критерием для кандидата в резиденты являлось неприятие современной России. Всем этим критериям соответствовал заместитель начальника оперативного управления Специальной службы внешней разведки Республики Грузия Херкеладзе Заза. Профессионал, прошедший все служебные ступеньки, имевший за своей спиной участие в операциях, связанных с риском для жизни, он готов был отказаться от теплого кабинета, высокого должностного положения, чтобы раствориться в стране, где ему в случае провала грозило суровое уголовное наказание.

На заключительной встрече с высшими руководителями ССВР Херкеладзе подтвердил свое согласие возглавить нелегальную резидентуру на территории России. На его решение повлияли не столько их заверения в том, что они «сделают все возможное и невозможное, чтобы его ответственная миссия завершилась успешно», сколько глубокое неприятие России. Не последнюю роль сыграло и слово «герой», которое частенько звучало в речах тех, кто посылал его на задание. Оно приятно тешило честолюбие будущего резидента: кому из смертных не хотелось бы войти в историю в качестве ее творце. Определившись с резидентом, руководство ССВР допустило один, но существенный просчет, в последующем, возможно, именно он сыграл роковую роль в судьбе Херкеладзе: оно не учло, что с такой фамилией в России долго не продержаться — рано или поздно, а что-нибудь да вылезет.

Но приказы, как говориться, не обсуждаются, а выполняются. Херкеладзе вплотную занялся подготовкой к переходу на нелегальное положение. Его опустевший кабинет вскоре занял другой. Для коллег он просто ушел со службы. В условиях реорганизации ССВР, когда многим ее сотрудникам не находилось в ней места, это осталось незамеченным. Для родных и близких переход на нелегальную работу легендировался длительной командировкой. Об истинной ее цели в разведке знал лишь узкий круг руководителей. Самому Херкеладзе пришлось сменить стильный костюм чиновника на одежду коммерсанта средней руки и начать вживаться в новый образ. И когда он с ним освоился, пришло время покинуть Грузию, чтобы отправиться в опасный и непредсказуемый путь — в Россию.

Район его предстоящей разведывательной деятельности простирался от суровых Кавказских гор и до бескрайних донских степей. Местом оседания был выбран Владикавказ. Этот выбор руководителей ССВР определялся стратегическим значением города. Там находился штаб 58-й армии Северо-Кавказского военного округа. В его окрестностях располагалось значительное количество частей Министерства обороны и внутренних войск МВД РФ. От столицы Северной Осетии — Алании было рукой подать до Республики Южная Осетия, на которую нацеливали свой первый удар разработчики плана военной операции «Чистое поле». На этой обширной территории резиденту Херкеладзе и предстояло сплести свою агентурную сеть, а затем наладить получение информации о мобилизационных возможностях армейских и частей МВД России, военных формирований Республик Абхазия и Южная Осетия, а также их ответных действиях на грузинскую агрессию.

К началу 2007 года подготовка Херкеладзе по переходу на нелегальное положение была полностью завершена. Простившись с родными, он в феврале по легальному каналу въехал на территорию России. Его документы, исполненные мастерами своего дела, не вызвали подозрений ни у российских пограничников, ни у сотрудников милиции. Благополучно пройдя все проверки, Херкеладзе растворился в людском потоке и без помех добрался до Владикавказа. Там ему предстояло легализоваться, и в этом резидент грузинской разведки рассчитывал на помощь ее агента — подполковника российской армии Хвичи Имерлишвили.

Гражданин России, прослуживший сначала в советской, а затем в Российской армии свыше двадцати лет, он стал одной из многих жертв грузинской разведки. В ее поле зрения Имерлишвили попал задолго до вербовки по наводке другого агента. Помощник командира части (военного госпиталя) по материально-техническому обеспечению — начальник отдела, имеющий доступ к документам, составляющим государственную тайну, в том числе мобилизационного характера, поддерживающий широкие связи среди командного состава 58-й армии, он на свою беду имел ряд уязвимых, с позиций вербовщика, мест: мать, страдающую хроническим заболеванием и нуждающуюся в постоянном уходе, которая проживала в Грузии, а также мелкие грешки, связанные с корыстным использованием своего должностного положения.

Все это было хорошо известно ССВР. А ничего не подозревавший Имерлишвили, в очередной раз отправляясь к матери, не подозревал, что обратно вернется агентом грузинской разведки. День 13 января 2007 года стал для него роковым. Встреча и последующий разговор с обходительным земляком не внушали ему каких-либо опасений. Богатый стол, прекрасное вино, и все это за чужой счет, а также легкая беседа настроили Имерлишвили на лирический лад. И тут собеседник проявил поразительную осведомленность о его служебных и личных делах.

Российский подполковник почувствовал себя не в своей тарелке, а дальше ему вовсе стало тоскливо, когда речь зашла о том, что каждый грузин, где бы ни находился, должен помнить о своей исторической родине и в трудную для нее минуту прийти на помощь. Имерлишвили вяло поддакивал, поняв к чему клонится разговор, и в своем предположении не ошибся. Сбросив маску благодушия, щедрый за казенные деньги земляк представился заместителем начальника О. оперативного управления ССВР и заговорил прямым текстом. Обратившись к национальным чувствам Имерлишвили, он предложил: «Оказать помощь родине, страдающей от сепаратистских режимов и имперских сил», под которыми, естественно, подразумевались северные соседи Грузии.

Имерлишвили, давший воинскую присягу служить России, и грузин по национальности, вероятно, в те минуты испытывал сложные и противоречивые чувства. «Битый» службой и наученный многочисленными ревизорскими проверками, он отдавал себе отчет в том, чем для него могла обернуться подобная «помощь». Шпионаж, а именно о нем вел речь О., — это не недостача имущества на складе, которую можно закрыть дорогим подарком или щедрым угощением въедливого ревизора в ресторане «Кавказ». Здесь попахивало суровой Сибирью и не менее суровым приговором. От такой мрачной перспективы у Имерлишвили внутри все похолодело.

Его ответ без слов читался на ставшей сразу постной физиономии. И тогда О. резко поменял тон и тактику разговора. Он напомнил о больной матери, недвусмысленно намекнул, что с ее посещением у Имерлишвили возникнут большие проблемы. Продолжая дальше развивать эту болезненную для любящего сына тему, О. дал понять, что в случае согласия на сотрудничество благодарность родины и разведки не будет иметь границ. А чтобы окончательно развеять опасения будущего агента, он заверил: «Наша служба сделает все, чтобы ты не пострадал, и обеспечит на родине достойную жизнь».

Эти аргументы и обещание О. в ближайшее время оформить гражданство и грузинский паспорт пересилили страхи Имерлишвили. Имея привычку пускать «налево» излишки с продовольственного и медицинского складов, он без больших угрызений совести пустил «налево» Отечество, которому присягал на верность, и дал согласие на сотрудничество с ССВР. Спеша закрепить вербовку, О. тут же отработал ему задание по сбору информации о частях СКВО, дислоцирующихся в Северной Осетии, а также по получению установочных и характеризующих данных на офицеров штаба 58-й армии, сотрудников управлений ФСБ и МВД. В заключение явки он проинструктировал вновь завербованного агента по мерам конспирации и обговорил способы связи. В случае необходимости срочной явки предусматривалось использование канала сотовой связи.