виде осознания собственной смертности, депрессии и изобретения некоторых музыкальных жанров...

Когда я оглянулся на Че, тот, как мне снова показалось, будто бы прочёл мои мысли, прежде чем я успел его окрикнуть:

— Я вас догоню! Не ждите!

— Принял! — Я вновь обернулся к пацанам. — Сюда!

— Но пролом же там... — Кадет озадачено уставился на мой манёвр сквозь уцелевший окуляр, указывая в сторону от выбранного мной направления.

— А тут — узкий проход в зарослях шиповника. Ты когда-нибудь видел, чтобы жоры выбирали в таких зарослях удобные тропинки?

Поняв идею, пацаны пролезли между цепких веток следом за мной. Двигаясь первым, я не заботился о том, чтобы отогнутые шипастые ветки не хлестали моих спутников. И они в полной мере оценили то, что ждёт заражённых, которые полезут сюда следом за нами. Ведь, в отличие от ребят, жоры ничем не были защищены.

— Сержант, открой самый большой карман!

Продиравшийся следом за мной кадет быстро сориентировался и, дотянувшись, вжикнул молнией на моём рюкзаке.

— Серая коробка. Достань и передай Ваньку. — Быстро оглянувшись, я убедился в исполнении приказа. — Иван, открой и разбросай по тропе следом за собой.

Скрученный из жёсткой проволоки «чеснок» быстренько усыпал узкий проход. Боль жоры чаще всего игнорируют. Но шагать с парой колючек в каждой стопе им точно будет сложней.

— Блин... Пакет...

Достаточно надувшись, мусорные мешки с выдохами всё-таки зацепились за пожелтевшие шипы, как пацаны ни старались их укрыть.

— Бросайте. Дальше бегом. — Вырвавшись из колючих зарослей на соседнюю тропинку, я указал в нужную сторону. Следом за нами уже ломали кусты первые жоры, привлечённые воздухом из порванных пакетов. И, прежде чем устремиться следом за пацанами, я успел заметить, что слепой «координатор», в отличие от остальных тварей, остановился прямо перед колючками.

Но его безмозглые собратья отчаянно вломились в самую гущу. Страстно желая разорвать и без того едва целые мешки, а заодно и нас.

Но шиповник и «чеснок» делали своё дело. Ветки трещали и ломались под напором десятков тел. Но сначала они разодрали жорам остатки одежды, а потом принялись грызть бледную плоть.

Измождённые лица заражённых быстро покрылись кровоточащими царапинами. Протянутые за нами руки напарывались на шипы и начинали истекать тёмной венозной кровью. Хлещущие ветки протыкали шипами глаза и рвали носы. А те, кому «повезло» попасть на нашу тропинку, почти сразу начали хромать, собрав протёртыми подошвами мои острые подарки. И, в конце концов, споткнулись, исчезнув под телами навалившихся сзади сородичей.

Заросли, конечно, неплохо задержали толпу. Те, кто всё же смог продраться сквозь них и пройти по головам застрявших друзей по несчастью, шли уже заметно медленнее, постепенно слабея от кровопотери. Но часть безумной оравы смогла обойти кусты по сторонам. И по флангам от адского вида истекающих кровью жор вполне бодро двигались почти не раненые твари. Ведомые своими слепыми проводниками, заражённые подпрыгивали, поспешая за следом из детских выдохов.

В многоголосом, захлёбывающемся кровью хрипе, доносящемся у нас из-за спины, кажется, даже послышались нотки жалости и отчаяния. Иллюзия. Все знают, что жорам плевать на боль и неудачи. Но все точно знаю, на что им совсем не плевать...

— Дуйте вперёд, я догоню!

Закончив с поспешной перевязкой, я достал свои последние козыри. Пару пакетиков ароматных восточных специй. Вроде бы, для плова. И, на ходу надорвав краешки, сбросил с себя всю оставшуюся в рюкзаке поклажу — целый набор блестящих нержавеющих тёрок всех размеров и форм. Хозяйственные отделы магазинов с приспособлениями для готовки еды были почти нетронуты. Готовить-то теперь особо и нечего...

Остро заточенные отверстия разных калибров — от узких щелей для нарезки капусты до маленьких зубастых дырочек для сыра — быстро покрылись тонким налётом очень вкусно пахнущего порошка... Приятного аппетита, несчастные неудачники...

— Ну вы чего там?! — Оглянувшись, улепётывающий Иван быстро сообразил мой замысел. И, судя по сузившимся глазам за газовой маской, хищно улыбнулся почти как Кира. — А-а...

— Заканчивай мне «выкать», ветеран. — Облизывая кончики своих пальцев, на которые попали специи, я покачал головой. — Говорил же уже!

— Да я... Ну хорошо...

— Давай, чуть-чуть осталось. Затылок всё ещё щипет?

— Вроде поменьше...

У меня же под повязками ладони просто горели огнём. Что же у вас за гадость такая на языках, твари поганые...

Как я и ожидал, слепые координаторы толпы жор были не в силах совладать с тем единственным рефлексом, который не только остался в действии. Но и многократно возрос по силе влияния на полусознательное движение истощённых жорских мышц. Запах приправы на тёрках мгновенно заставил их всех позабыть о погоне. И толпа с наслаждением принялась расхватывать кухонные принадлежности, немедленно приступив к непроизвольному натиранию собственных языков и губ.

Прежде чем я со всех ног устремился следом за пацанами, ещё успел заметить, как из отверстий тёрок выходит кровавая соломка. Прежде чем везунчиков, добравшихся до моих ароматных припасов первыми, затоптали менее расторопные сородичи.

— Ещё эти! С языками! — Петров вскинул автомат к плечу, нацелившись на близкий пролом. В темной дыре показалась пара знакомых тощих силуэтов. Перебирая по колотому кирпичу руками, твари явно принюхивались к воздуху словно змеи — с помощью длинных языков.

— Вали аккуратно! — Оценив растущую кучу-малу, унюхавшую чарующие ароматы востока, я успокоил кадета. — Время есть.

И пока кадет точными одиночными выстрелами отправил новых мозгоедов обратно в темноту реакторного цеха, из креплений на опустевшем рюкзаке выскользнул помповый обрез. А из притороченных ножен сверкнула на полуденном солнце благородная Викуля. Теперь я тоже был готов к прорыву.

— Вперёд.

Через несколько мгновений мы были уже у кучи строительного мусора, поднявшись по которому, увидели внутренности здания.

Невидимый собеседник был прав. Через эту прореху к нашей цели можно было попасть быстрее всего. Красный цилиндр исследовательского реактора сразу бросился в глаза, как только мы заглянули в полутьму за проломом.

— Нифига себе... — Выдохнул кадет.

Прокомментировать увиденное ещё лучше я бы не смог.

Просторное помещение вокруг реактора было уставлено кучей крайне деловитой аппаратуры. Какие-то непонятные шкафы, бочки, стенды, подставки и лесенки занимали почти всё свободное пространство. На некоторых были заметные не менее непонятные циферблаты, потухшие экраны или выдающиеся в сторону датчики. Пучки проводов, трубок и толстых кабелей соединяли всю эту загадочную научную кухню как лианы в джунглях.

И в свете из двух больших окон на левой от нас стене было заметно, как ещё нечто соединяло между