Задыхающийся Толстяк встал рядом, крепко сжимая рукой плечо. Я повернулась, чтобы взять у него сумку с припасами, но потом передумала. Та, что он вручил мне, была ужасно тяжелой – я не смогу пробираться по снегу с двумя, по крайней мере, делать это быстро.

– Что теперь? – выдохнул он. – Они перешли здесь?

– Нет, быть этого не может, – ответила я, становясь на колени проверить лед. – Их было человек десять, не меньше. Как бы они перешли реку, не сломав льда.

Парень прищурился, глядя на меня.

– Ты можешь представить всю картину всего-то по паре отпечатков?

– Нет, – покачала я головой, вставая. – Я же не знаю, сколько их было – десять или больше. Но будь их меньше десяти, Вайда бы с ними справилась.

Толстяк, кажется, засомневался, но спорить не стал. Я же двинулась вдоль берега реки, надеясь обнаружить одиночные следы, человеческие или чего-то еще. Они же не могли просто испариться.

«Черт, – думала я, запуская пальцы в растрепанный пучок, в который собрала волосы. – Черт!»

– Может… – Толстяк сглотнул, неловко поправляя сумку на плече. – Думаешь, их забрали солдаты? За нами отправился кто-то с того поста?

Я потрясла головой:

– Они бы преследовали нас по дороге. Мы бы их заметили. – Так, по крайней мере, я себя убеждала. – Может, агенты-ищейки?

На этот раз головой покачал он:

– Сразу десять человек? Откуда им здесь взяться, у черта на куличках?

– Тогда… – начала я.

Когда Толстяка уловил ход моих мыслей, глаза его расширились.

– Та группа Синих, которую мы ищем? – спросил он. – Но драться-то зачем?

Я изо всех сил боролась с подступившими слезами. «Господи, наверняка Джуд ужасно испугался!»

– Ни Вайда, ни Джуд не понимают, как устроен мир – не знают жизни за пределами Лиги. Они, в смысле мы, умеем доверять только друг другу.

Дуракам везет. Когда я безо всякой мысли повернулась обратно к ручью, порыв ветра ворохнул листья вечнозеленых деревьев на той стороне дороги. И я не пропустила серебристый блик на стволе пистолета между ветками.

Я бросилась к Толстяку, сбивая его с ног на землю одновременно со звуком первого выстрела. Почувствовав, как что-то дернуло меня за рюкзак, я откатилась как раз вовремя – место взорвалось фонтанчиком снега и грязных листьев.

И пока я волокла нас обоих обратно под прикрытие деревьев, вспарывая воздух за спиной, визжали пули.

– Не высовывайся! – прошептала я Толстяку, чуть ли не заталкивая его за плотное прикрытие подлеска, выхватывая из-за пояса штанов теплый пистолет, вытащенный из бардачка. Я выстрелила в ответ, метя туда, где, мне казалось, я видела человека. Стрельба резко прекратилась.

Послеполуденный воздух был прозрачен и тих. А еще он был морозным и пах снегом.

– Руби!

С дерева позади меня вниз спланировало темное пятно. Сработали инстинкты – я крутанулась, выставив локоть. Тот наткнулся на что-то мягкое, громко хрустнувшее, когда я вложила в удар весь свой вес.

Раздался крик боли, сопровождаемый тяжелым звуком падения. В воздух взметнулось облачко снега. Я повернулась к Толстяку, потянувшись к нему через белый туман, и почувствовала, как предплечья коснулась рука – бледная, каждая костяшка разодрана или покрыта струпьями.

Я отступила на шаг, метя коленом в следующего нападающего, но драка закончилась, не успев начаться. Я почувствовала, как холодное острое лезвие коснулось моего позвоночника, и опустила руки. Мотнула головой, чтобы посмотреть, как там Толстяк – весь в грязи, лицо пепельно-серое.

– Ты кто? – спросила я, медленно поворачиваясь, чтобы оказаться лицом к нападающему, держась в стороне от ножа.

– Один сукин сын, – прошипел он. Судя по голосу, это был мой ровесник. Или чуть старше.

Парень, которого я ударила, пошатываясь, встал с земли, утирая нос рукавом потертой куртки – на ткани осталась длинная темно-красная полоса. Другой с ножом сделал шаг назад, но лезвие не убрал.

Кровавый Нос протянул руку, и я качнулась навстречу, будто собираясь вложить в его ладонь пистолет, но в последнюю секунду уронила ствол и схватила подростка за запястье, протискиваясь в его подсознание. Долговязое тело дернулось под моим контролем. В его памяти я увидела вспышку испуганного лица Джуда, и этого было для меня достаточно.

– Что вы сделали с этими детьми? – прорычала я. – Мальчиком и девочкой, которых вы схватили. Куда вы их дели?

Толстяк наблюдал за мной со странным выражением лица, но продолжал молчать.

– Ребята… – пробубнил парень гнусавым из-за разбитого носа голосом. Мой локоть заныл. – Р-ребята отвели их к Беглецу.

Ну конечно.

Эти слова пришли на ум первыми, когда я почувствовала на какой-то момент облегчение: они живы. Ну конечно. Система Клэнси так здорово сработала в первый раз, почему бы не попробовать снова? Ну конечно. И не важно, кем были те дети, важно, что они жаждали – или под его влиянием проникались этой жаждой – пойти войной на президента Грея.

Ну конечно.

Когда из леса появились еще четверо, мне пришлось отпустить подростка. Они окружили нас, пытаясь понять, что произошло. Я могла держать под контролем только одного человека. Но я – не Клэнси; на большее я была неспособна, и любые попытки попробовать только бы раскрыли предел моей силы. Я шагнула вперед, демонстрируя отсутствие оружия, и кивком показала Толстяку, чтобы он сделал то же самое.

– Мы хотим увидеть Беглеца, – сказала я. – Мы не доставим вам неприятностей.

– Да что ты? – усмехнулся один из тех четверых, уставившись на подростка, который свалился к моим ногам. – Майкл, ты слышишь, или с катушек слетел от того, что тебе врезали?

Кровавый Нос – Майкл – покачал головой, пытаясь прийти в себя. Травма головы послужила отличным прикрытием того, что я сделала с ним, но небольшому мозгу требовалось слишком много времени для восстановления. И я боялась, как бы другие подростки не заподозрили неладное. Похоже, что они ждали его разрешения.

– Забираем их, – объявил Майкл. – И быстро. Двое остаются на посту. Я пришлю кого-нибудь за вами.

«Так он командует?» – подумала я. А почему бы нет. Тем более что парень был нехилого телосложения. Такой может напугать.

Бродяги толкнули Толстяка ко мне, закинули наши сумки на плечи, и мы направились обратно к реке. Я обхватила друга за пояс, притягивая ближе.

– Вот, – пробормотал Толстяк, – дерьмо.

Мы снова вышли на открытое место: рядом с замерзшей рекой и, что гораздо важнее, на линию прицела стрелка на дереве.

Там меня обыскали, не забыв посмотреть даже в обуви. Я попыталась не реагировать, когда из ботинка вытащили швейцарский нож. Холодный воздух щипал лицо, но от мысли о том, что могли бы найти в карманах Толстяка, меня пробрало до костей.