– Естественно. Но дело в том, что деньги может снять только она, лично, приехав для этого в Хараре. А так бы, он давно ее убил! – Александр налил две чашки кофе и поставил их на стол.

– Мы нашли телефон вашей жены на даче у Анны Пастер. Он валялся в траве. Анна убита. Значит, при таком раскладе, они просто увели вашу жену, с тем, чтобы вывести ее в Зимбабве! А Анну убили, как свидетельницу, – из Потапенко полезли его новые версии.

– А без свидетелей? Не судьба было? – Александр улыбнулся.

– В каком плане? – уставился на него Потапенко.

– Да, боже мой, Ирину можно было просто на улице в машину загрузить, вы откуда свалились? Такой девственный… Зачем им свидетель? – Александр глотнул из своей чашки и поморщился.

– А на улице? – обиделся Потпанеко. – На улице что, свидетелей мало?

– Все, что могу вам посоветовать, – устало проговорил Александр Александрович, – сходите к Шахину, в его офис. Выясните, где он. Если он в Хараре улетел, значит и Ирка с ним. Вот вам адрес, телефон, – он достал записную книжку.

Потапнеко залпом выхлебнул свой кофе.

– Да, совсем забыл, а что за операцию, вы сказали, делали вашей жене? – обернулся он от двери.

– Рак правой груди. Ей ее отрезали.

– Медеееея!

Доберман несся как бешенный на зов Даши. Не разбирая дороги, сквозь кусты, и смешно перелетая через ямы и рытвины. В последнем прыжке он перепрыгнул через кучу мусора и затормозил о Дашкины колени.

– Американский психопат. Ты ж меня так с ног собьешь. Гуляй, гуляй, – Даша отряхнула брюки.

Собака тут же занялась новым делом. Она сосредоточенно начала копать яму, резво перебирая лапами и время от времени засовывая в образовавшуюся дыру голову. Нос ее был уже весь в грязи, уши в земле.

– Пойдем, замарашка, уже на земляного червяка похожа, – Дарья потихонечку пошла вперед, оглядываясь на продолжающую копать собаку. Этот отрезок берегов реки был ограничен двумя мостами. С севера проходила железная дорога. С юга – шоссе. Даша шла к мосту, по которому, газуя и фыркая, мчались машины. Собака бросила, наконец, свою яму и, обогнав хозяйку, отправилась под мост, следуя обычному маршруту ежедневных прогулок.

Под мостом было тихо и сумрачно. Вода речки казалась черной и мертвой. Стены тоннеля были в нелепых надписях. Собака вдруг пулей понеслась в сторону. Пушистый грязный комочек шерсти, мяукнув, зигзагами рванул навстречу Даше, и, прошмыгнув у нее между ног, вырвался из-под моста, в овраг. Оторопевший от такой наглости доберман, рванул за ним.

– Медеееяяяяяяяя! – снова закричала Даша.

– Геннадия Николаевича нет, – офис Шахина встретил следователя недружелюбно.

– А когда он будет? Я следователь. Вот мои документы, – Потапенко уныло тряс своим удостоверением.

– Послушайте, его кабинет заперт. Я ничего не могу сказать, – молодой человек в черном костюме и не собирался разговаривать.

– Он в Москве?

– Позвоните ему домой, – дверь захлопнулась, Потапенко остался один в коридоре…

Реймский собор был почти пуст. Анна шла между скамьями, обходя надписи под ногами. Где-то тут лежал король Хлодвиг и святая Женевьева. Женщину в черном она заметила сразу. Шаги Анны гулко поднимались под величественные своды великолепного собора.

– Вы Вагнер? – Анюта тихо дотронулась до плеча женщины. Та вздрогнула и обернулась.

– Да. Я Сильвия Вагнер. А вы Анна Пастер? – она улыбнулась. – Забавно, правда? Я – француженка с немецкой фамилией, вы – русская, носите фамилию великого француза.

– Почему вы согласились встретиться? – Анна села рядом. – Я ведь вам ничего не сказала про череп и могилу.

– Какой череп? – женщина встревожено посмотрела на нее.

– Вот, – Анна расстегнула рюкзак и достала склеенный череп. Она достала бумагу с рисунком его реконструкции и положила и то и другое перед Сильвией.

– Ах да. Про это я и забыла. Он сказал мне, – она дотронулась до черепа кончиками пальцев. Рука ее дрогнула.

– Кто он? Мой отец? – Анна схватила ее руку.

– И твой тоже. И его, – женщина подняла другую руку и дотронулась пальцами до черепа. – И еще кое-кого.

Анна отпрянула от нее.

– Вы что? Сумасшедшая?

– А ты? Зачем ты привезла мне череп моего сына? – женщина снова посмотрела на девушку.

– Я недавно видела двойника этого черепа. Может и я сумасшедшая. Ваш муж связан с Аль-Каедой? – Анна опустила глаза.

– Что? Кого вы видели? – Сильвия отпустила череп и вцепилась в рукав Анны.

– У меня, правда, плохая память на лица. Но такие скулы я бы не забыла. Особенно после того как их поцеловала, – Анна улыбнулась воспоминанью.

– А фамилия? Фамилия, какая была у вашего друга? – женщина и не думала выпускать рукав.

– Минутку, – Анна полезла в карман своей безрукавки. – А, вот, – она достала визитку, потертую, с помятыми краями. – Андрей Завьялов.

Женщина встала со скамьи.

– Да, это он. Это фамилия того дипломата.

Анна старалась больше ничего не говорить. Сидя молча рядом с этой полной невысокой женщиной, она начала оглядываться на дверь. Там показались Алеша и Хэннинг.

– Вот возьмите, – женщина вдруг открыла сумочку. В руках у нее были деньги.

– Я пойду, – Анна встала и снова оглянулась на ребят. Женщина схватила ее за руку.

– Послушайте. 36 лет назад я родила близнецов. В Каире. Одного близнеца мне оставили. Второго… Сказали – умер. Понимаете? Моего ребенка отдали русской, жене дипломата Завьялова. Никто не хотел в 1970 году портить отношения с СССР в Каире. У нее умер ребенок, и моим подменили мертвого. А мне сказали, что он умер, – она говорила это спокойно, без слез. Чувствовалось, что горе было уже давно пережито, осталось только горечь и надежда.

– У кого умер? – Анна повернулась к ней.

– Мои два близнеца были живы. Умер ребенок советского дипломата, – женщина говорила еще тише и еще спокойнее.

– Да вы-то откуда все это знаете? – Анна взяла череп.

– Я встретила несколько месяцев назад его в самолете.

– Кого? – Анна остановилась в нерешительности, не зная, надо ли забирать череп.

– Вот этого человека, – Сильвия ткнула пальцем в картинку реконструкции черепа.

– Вашего сына? – Анна снова оглянулась на ребят.

– Вы что, дура что ли? – терпение француженки закончилось. – Сама говоришь, что целовалась с ним вчера.

– Что же вы к нему не подошли, раз это был ваш сын, – Анна положила череп.

– Этот жив еще был. Я подумала, что это он, – она устало посмотрела на череп. – Он не любил, когда я вмешивалась в его дела. Тем более, если я внезапно возникала на его пути. А потом выяснилось, что он у себя, в Барселоне был. А этот – Завьялов. Я по списку пассажиров проверила.