Фролов протянул руку, предлагая скрепить их договор мужским рукопожатием.

– Годится! – с готовностью откликнулся Георгий.

Выйдя от оперативника, он пошел домой отдохнуть и переодеться. Дом отца Арсения гудел, как растревоженный улей. В церковном флигеле собралось много людей, которые обсуждали со священником предстоящий крестный ход. Матушка Варвара накрыла чайный стол, за которым и происходило живое обсуждение.

– Нечего тянуть, мы не можем жить в состоянии перманентной войны со своими детьми, пора просить Господа нашего о вспоможении нам, – пытался высказаться поверх других голосов староста.

– Да нет никого против, – повысил голос в ответ лысый мужчина, – только надо организованней, и народа чтобы пришло побольше…

– Правильно, надо всех собирать, а не только родительский комитет и церковную общину, – раздался еще один голос в поддержку организованности.

– А по мне, так надо это сделать чем скорее, тем лучше! А то уже детки озверели; того и гляди казнить начнут только за то, что ты взрослый человек. Это же просто экстремизм какой-то, – не сдавался староста.

– Отец Арсений, вы как считаете? – обратилась к молчавшему и слушавшему свой приход священнику женщина.

– Я считаю, что чем больше людей выйдет на крестный ход, тем быстрее до Бога наша просьба дойдет, – высказался и сам батюшка. – Но и тянуть не стоит, прав староста. Поэтому предлагаю провести его завтра в ночь, а за целый день мы еще людей привлечем к богослужению. И неважно, верующий он или нет. Главное, чтобы был крещеный. Пусть приходит и свою маленькую помощь окажет нам.

– Весь взрослый мир соберем против этих сопляков обезумевших, – торжествующе поднял кулак староста. – Господь подмогнет.

– Ошибка это – делить себя на взрослых и остальных, – решительно опроверг слова старосты отец Арсений. – Наоборот, чем больше подростков будет на службе и пройдет с нами крестным ходом, тем больше порадуем мы Господа нашего. Я всех своих детей на службу приведу.

– А старшие дети, кому уже двадцать пять? – раздалось из угла. – У меня старший сын полностью меня поддерживает, а своих брата и сестру осуждает.

– Да всех, – улыбнулся священник. – Пусть все приходят. Главное – не на аркане тащить. Только по доброй воле.

Отдохнув, Георгий дождался вечера и, переодевшись, отправился на вечеринку к Малахитову. Пока маршрутное такси везло его к коттеджному городку, он мысленно прокручивал в голове разговор с любимой девушкой, стараясь быть более убедительным. У дома Ника уже было несколько машин одноклассников, которых родители успели одарить личным автотранспортом. В дом Малахитова он вошел одновременно с двумя девчонками, поэтому не привлек к себе внимания. Кроме одноклассников, в гостиной было еще много гостей, преимущественно молодежи. В то же время Георгий обратил внимание на нескольких взрослых, накачанных парней, которые наверняка были из службы безопасности и следили за порядком на вечеринке. Он торопливо осматривал помещение и гостей в поисках Анжелы, но девушки нигде не было видно. Еще на первом этаже Георгий почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд, сверлящий ему затылок. Он оглянулся и увидел Карла Нефедова. Его расширенные кошачьи зрачки не мигая смотрели на него. Георгий поприветствовал его, как и других одноклассников, и этим вывел его из наркотического оцепенения.

– Привет, попович! – крикнул Карлик, подбегая к Георгию, словно к лучшему другу. – Как дела!

– Слава Богу!

– У тебя, возможно, – скривился при упоминании Бога Карлик, словно вампир, раскусивший чеснок. – А как дела у твоего закадычного друга?

Карлик напомнил про Федьку и сделал это так, словно хотел сказать: «Посмотрим, что ты на это мне скажешь, я все уже знаю». Одноклассники сгрудились вокруг них в ожидании представления. По их поведению Георгий понял, что про смерть друга уже всем известно.

– Что молчишь? – не унимался Карлик, хватая Георгия за рукава и не давая уйти. – Почему наш одноклассник, честь и совесть класса, не пришел с тобой? А?

Георгий с трудом сдерживался, чтобы не избить это гнусное существо, но это означало сорвать задание, и поэтому он, оттолкнув Нефедова-младшего, попытался покинуть его общество.

– Не говоришь! Так я скажу, – заорал ему вслед Карлик. – Беляков твой повесился! Или еще как… По крайней мере, такая официальная версия. А все потому, что двойную жизнь вел. Нас, передовую молодежь города, предал, ментам стал стучать. Вот его и кокнули…

– Заткни свою пасть, – раздался голос Малахитова, спускающегося со второго этажа. Он подошел у Георгию и поздоровался с ним за руку. – Федька был нормальный парень. Запутался, правда, немного, но в том не его вина, это его по неопытности «развели», заставили оболгать Карлика. Но ведь совести рот не закроешь. Вот он и не вынес раскаяния, – сформулировал «официальную» версию для одноклассников Николай Малахитов.

– А где Анжела? – перевел беседу Георгий, демонстрируя тем самым свою выдержку. – Ты не будешь против, если я с ней поздороваюсь?

– Да я бы предоставил тебе ее хоть на весь вечер, хоть заговорись с ней, но только ее нет здесь. – Ник с удовольствием следил за изменением выражения лица у влюбленного в его девушку парня.

– Как нет, а где она? – опешил Георгий.

– Приболела немного, вот я и отправил ее подлечиться. – Тот продолжал получать удовольствие от нескрываемого разочарования его собеседника.

– Отправил? Она что, не в городе? – продолжал допытываться влюбленный юноша.

– Конечно, нет. Я отправил ее самолетом в лучшую столичную клинику, – соврал не моргнув глазом Малахитов.

Видя, что его соперник сник, он вспомнил о гостеприимстве и позвал всех к столу.

– Давай, попович, остограммимся, и сразу повеселеешь. Смотри, сколько здесь девушек. Скоро будут танцы, так что приглядись, мой тебе совет. У меня наверху пять комнат, где можно уединиться.

Малахитов отошел в сторону, а Георгий, пользуясь отсутствием внимания к своей персоне, стал исследовать первый этаж огромного дома. Центральный вход в особняк начинался с парадной маршевой лестницы, которая поднималась наверх, поражая своей фундаментальностью и изяществом. Пространство справа от нее являлось огромной гостиной с камином и библиотекой, от которой расходились разные комнаты. Слева от лестницы находилась главная столовая, кухня-поварская, холодильные помещения, комнаты прислуги. Там же было лифтовое помещение, из которого повара на специально оборудованном маленьком лифте отправляли наверх свои кулинарные шедевры: в спальню хозяевам, гостевую и столовую второго этажа. Понимая, что комната управляющего не может быть вместе с помещением прислуги, Георгий стал проверять библиотеку, натыкаясь каждый раз на целующиеся парочки одноклассников. Исключив первый этаж, он стал соображать, каким образом ему оправдать свое шатание на втором этаже, поскольку фуршет и танцы были внизу. Помог случай. Его одноклассница, Мария Гребнева, пригласила его на медленный танец. Пока они танцевали, подвыпившая девушка призналась ему в любви. Оказалось, он понравился ей сразу, как только появился в их классе, но она скрывала свои чувства, видя отношение к нему Малахитова.