Девятое. Навык стихии Огня — первый холл.

Десятое. Навык дола — первый холл.

Одиннадцатое. Навык жизни — первый холл.

Двенадцатое. Навык ремесла — первый холл.

Тринадцатое. Навык артефактостроения — первый холл.

Четырнадцатое. Навык быстрого изучения — первый холл.

Пятнадцатое. Навык разведки — первый холл.

Шестнадцатое. Навык лидерства — первый холл.

Семнадцатое. Навык накопления — первый холл.

Восемнадцатое. Навык прилагаемой силы — первый холл.

Итого — восемнадцать навыков…»

— Позволю себе перебить, но не восемнадцать, а девятнадцать.

«Я правильно посчитал, чего ты меня перебиваешь!»

— Я всего лишь внес изменения, выбрал еще навык Черной розы. Уж прости меня, пожалуйста!

После продолжительной паузы Тузик со вздохом продолжил:

«Надеюсь, ты знаешь, что делаешь… Итак, девятнадцать навыков, из которых два — третьего холла, четыре — второго, остальные — первого. Очень неплохо для начала. Ты доволен?»

— В этой ситуации — да!

«Я надеюсь, на сегодня вопросов больше нет? Тогда раздевайся и ложись на алтарь. Не бойся, до утра не замерзнешь, совместим два дела одновременно, приятное и нужное. Сон и передачу навыков. Готов? Тогда — спокойной ночи! Спи».

Я отключился.

Ночь после четырнадцатого дня

«Малыш, проснись! Малы-ыш!»

«Да что за напасть такая, постоянно по ночам будят?!»

— Чего тебе? — не открывая глаз, спросил я бобика.

«К нам гости; я не успел закрыть границы — думал, если кто и придет к броду, то дождется утра, — потом тобой занимался, немного отдохнул, а тут… они, без приглашения».

Я моментально открыл глаза, подскочил и принялся быстро одеваться.

— Не опасно? — с дрожью в голосе спросил я, очень не хотелось переживать недавние события по-новому.

«Не знаю, но явной опасности нет. Вещи собирать не надо, а вот защитный комплекс включи, и они тебя видеть не будут, а я, если хочешь, буду транслировать, что они станут говорить. Только прошу, не вмешивайся!»

Я быстро оделся, рассовал по местам оружие, уселся на алтарь, прикоснулся к белому камню кольца на правой руке. Неприятное жжение — и меня заволокло плотным туманом, который, рассеявшись, скрыл меня от посторонних глаз. Положил ладони на алтарь, и тут же вокруг них заклубился белый дым. Подпитывают меня, спасибо.

Тем временем на тропинке появились гости. Увидев одного из них, я испытал приступ страха. Пигмей! Очередной пигмей, собственной персоной, правда, еще незнакомой персоной, но вот знакомиться не тянуло совершенно.

— Тузик! — тихо позвал я. — Тузик!

И столько в моем зове было страха, что бобик тихо приказал:

«Успокойся, нам ничего не грозит — я ведь тебе говорил, что подготовился к таким случаям, а тебе следует быть более наблюдательным. Тот, кто тебя так сильно испугал, — раб, и находится в магическом ошейнике. И к тому же связан. Подозреваю, что его хотят принести в жертву. Бывали, знаешь ли, случаи… путники эти, видимо, проходили здесь не раз и знают о таком».

Посетителей было трое, не считая пигмея: здоровые, плечистые мужики в кожаных доспехах, вооружены мечами и кинжалами, у одного в специальной сумке, перекинутой через плечо, большой лук. И в плечах он слегка поуже товарищей, но немного повыше их. Волосы светлые, длинные, свободно спадающие на плечи. Лицо утонченное, выражение его жесткое, я бы даже сказал, жестокое, глаза бесцветные и холодные: глаза убийцы.

— Стил, пришли! Проси хранителя разрешить нам переход, а в качестве подарка эту обезьяну оставим, только в мертвом виде… Да, совсем забыл: когда перережешь гоблу горло, не забудь забрать ошейник — уж очень редкая вещь и дорогая. Карнн, кинь рядом мешочек серебра, уважение лишним не будет, — распорядился высокий лучник, поклонился алтарю и пошел по тропе обратно к дороге.

Угрюмый детина с косым шрамом через все лицо порылся в мешке, достал из него мешочек — видимо, с обещанным серебром — и с поклоном положил его на алтарь.

— Стил, давай заканчивай, а я пойду… не по себе мне тут что-то.

— А мне, можно подумать, по себе… Я что, мясник, что ли? — прорычал бугай, за шкирку подтягивая к себе пигмея и одновременно с этим вытаскивая из сапога нож. — И еще эта псина каменная разлеглась здесь — лежит, рожу корчит… уши ей бы отпилить, а то все чуть в штаны не накладывают, подъезжая к этому месту… идиоты.

От обыденности происходящего ужаса меня стало мутить, удивлял только пигмей — он оставался безучастным ко всему происходящему, даже не брыкался, не кричал, не вырывался. Как жертвенный ягненок.

Громила, оставленный совершить жертвоприношение, зашвырнув пигмея на алтарь, рывком развернул его к себе головой — видимо, чтобы сподручнее было снимать ошейник и резать горло, — и принялся косноязычно просить бобика их всех троих простить и принять в качестве подарка жертву, пригодную потом и на мясо. Пока толкал речь, снял ошейник и, держа в левой руке снятый с пигмея серебряный шейный браслет, второй прижал нож к горлу бедолаги. Жертва после снятия ошейника ожила, стала дергаться и выгибаться. Но ожила точно ненадолго: оратор уже собирался эффектно закончить свое выступление и ее жизнь.

Осознание того, что передо мной сейчас произойдет хладнокровное убийство, повергло меня в шок. Я, конечно, не белый и пушистый, и на моих руках тоже кровь пигмеев, но чтобы вот так, как свинью, резать разумного на мясо… это уже слишком!

Знакомое состояние ярости заполнило меня целиком и выплеснулось в яростном вопле, который однажды уже покидал мое горло: правда, сейчас в нем жажда крови и убийства звучала сильнее, чем тогда.

Смельчак, что совсем недавно хотел отпилить бобику уши, громко ойкнул (резко гадостно запахло), разжал руки и, быстро развернувшись, с диким криком бросился по тропинке во тьму, к дороге.

«Я же тебе говорил — не вмешивайся» — как-то совсем спокойно сказал бобик.

— Тузик, но ведь они его убили бы!

«А теперь это придется делать тебе!»

Я опешил: а ведь и правда, что теперь делать с пигмеем? От досады ударил себя по коленке и, так как палец на правой руке сильно жгло, отключил охранный комплекс.

«А вот теперь точно придется убивать, он же тебя увидел!» — Бобик перетек в живое состояние, неспешно подошел к пигмею, нависнув над ним и почти касаясь носом головы канна. Снова гнусно завоняло.

— Бобик, отойди от него… не видишь разве — ему и так хреново; он там сознание от страха не потерял?

«Нет, крепкий попался: скулит только и обгадился немного, а так живчик. И что ты с ним собираешься делать? Заметь, вмешаться в его участь и поменять русло реки судеб ты решил сам, тебе уже не отвертеться… а теперь надо что-то делать с ним. Я вижу только два пути. Первый — самый простой: прирезать, потом я его поглощу, и ты получишь очередные навыки, всего лишь раз чикнув ему ножичком по шее. Как тебе такое решение, а?»