— «Пришла бабка на базар и купила “Солнцедар”, — пропела я, — ладушки, ладушки, нету больше бабушки». Эта частушка времен моего сотрудничества. А еще помню, народ в советские годы говорил, что «Солнцедар» везут в СССР из Африки в тех же танкерах, в которых туда нефть с мазутом отправляли. И «Салют» никогда не носил гордое имя «Шампанское», так как по сути это просто шипучка. Правда, у нее было одно хорошее качество: доступная даже для первокурсников цена. Да, подлинный Александр Михайлович с трудом поймет, где красное сухое, а где портвейн, он обожает пельмени, салат оливье, холодец, домашнюю буженину, докторскую колбасу, торт с кремом, книг не читает, тайком смотрит шоу Андрея Балахова, храпит, как медведь гризли, дома ходит в старом тренировочном костюме и стоптанных тапках, а еще он лопает по ночам чипсы, орехи, конфеты и думает, что никто о его набегах на буфет понятия не имеет. Кофе он терпеть не может, пьет чай, куда вываливает полбанки варенья. Характер у него сварливый, он жутко злится, если ему пытаются дать совет. И любое, даже самое простое, бытовое замечание вроде «не надо лопать все с майонезом» воспринимает как личное оскорбление, принимается орать: «Раз так, я ухожу из дома». Хлопает дверью и уносится во двор, но через пять минут возвращается. Полковник считает всех женщин, включая тех, кто с ним работает, высокопрофессиональных и умных, вздорными дурочками, а мысль о женитьбе вызывает у него приступ гастрита. Вот Александэр совсем другой, он ищет себе в Инстаграме супругу. Мораль: не верь тому, что видишь и читаешь в интернете. К полковнику Дегтяреву в соцсети никто не придет, а у Александэра толпа подписчиков, и постоянно прибывают новые. Не надо лишать толстяка мелких радостей. Хочется ему казаться крутым? Да на здоровье, пусть развлекается. В соцсетях полно таких, как Александэр. И ничего, все счастливы.

— Да я не против, — начал оправдываться Маневин, — пусть фантазирует, лишь бы это на его здоровье не отражалось. Но вспомни, как он покупал утягивающее белье, лишился бровей и ресниц. Вчера я услышал, что Дегтярев сегодня вечером едет в клинику, записался к доктору на прием.

— Зачем? — изумилась я.

Маневин развел руками.

— Извини. Не понял. Случайно услышал, как он по телефону с рецепшен говорит. Вроде он упоминал про сумки… Нет! Вспомнил. Он хочет убрать у себя котомки!

Я разинула рот.

— Котомки?

— Да, — кивнул Феликс, — все, уношусь, опаздываю.

Я проводила мужа и сама села в машину. Через два часа в кабинете полковника была назначена интересная встреча с разными людьми.

Вырулив на шоссе, я позвонила патологоанатому Лене с вопросом:

— Скажи, где у человека котомки?

— Умеешь ты, однако, странные вопросы задавать, — хмыкнул приятель, — не стану уточнять, зачем тебе понадобилась такая информация. Если правильно помню — котомкой называется сумка, вроде она завязывается сверху и носится как вещмешок. Но я могу ошибаться.

— Так, где у человека котомка? — повторила я.

— В руке или за спиной, — терпеливо ответил Леня.

— Ты меня не понял, — возразила я, — она в теле, ее можно удалить.

— Нет в организме котомок, — отрезал Леонид, — чушь собачья! Котомка в теле! Надо же такое придумать.

— Почему нет? — возразила я. — Вот у турок есть седло.

— Седло у турок? — повторил Леня. — Я офигеваю, дорогая редакция. Что ты на завтрак ела-пила-нюхала-жевала?

Я обиделась.

— У меня прекрасная память. Ты один раз при мне сказал: «У этого турка в голове седло разбито».

Из трубки раздался звук, смахивающий на кваканье.

— Дашуля! Способность запоминать слова свойственно попугаям. И хорошо, если у птички в придачу хороший слух. Турецкое седло — это клиновидная кость черепа человека. Она напоминает по форме седло, за что и получила такое название. В центре седла располагается гипофизарная ямка, заключающая гипофиз. Так же там есть сонная борозда, она заполнена…

— Не умничай, — остановила я Леонида, — видишь, я правильно сказала про седло у турок.

— Турецкое седло есть у каждого человека независимо от национальности, — возразил Леня.

— Ладно, — согласилась я, — пусть так. Хотя непонятно, зачем его называть турецким, если оно не является отличительным признаком этого народа.

— Потому что по форме напоминает… — завел патологоанатом.

— Ой, давай без подробностей, — остановила я его, — пусть турецкое седло будет у всех и даже у меня. Но я задала другой вопрос: где у человека в теле котомка?

— Сумка снаружи, — скороговоркой произнес Леонид, — в теле ее нет.

— Я говорю о котомках, — напомнила я.

— Она тоже отсутствует, — разозлился патологоанатом, — рюкзаков, авосек, чемоданов, пакетов, коробок, упаковочной бумаги, ленточек и самоклеющихся бантиков при всем желании в теле не найти. Прости, я занят!

Я протянула руку и выключила громкую связь. Так что собрался отрезать у себя полковник? Ох, похоже, наивного толстяка решили обмануть. И как предостеречь его от очередной глупости? Я собралась ехать к Дегтяреву, но поговорить с ним о походе к пластическому мошеннику удастся только после окончания беседы, в которой примет участие много людей.

— Мы с дочерью приехали к вам, потому что нас вежливо попросили прибыть к полковнику Дегтяреву, у которого возникли вопросы в связи с вышедшим несколько лет назад пасквилем, на обложке коего стоит имя Карелии Полкановой, — отрезала Зинаида Семеновна, когда Александр Михайлович замолчал. — Однако вы завели более чем странный разговор, делаете намеки на то, что моя дочь имеет какое-то отношение к смерти Екатерины Носовой и кончине ее отца.

— Мы с Катькой почти не общались, — соврала Соня, — она из очень бедной семьи, всегда была плохо одета, как только ее в компанию приличных… Мама! Ты меня ущипнула! С ума сошла?

— Что вообще происходит? — повысила голос Зинаида Семеновна. — Почему тут присутствуют посторонние? С какой стати здесь господа Миловановы? Это они выбросили на прилавки плод больного воображения Карелии «Мой сын мертвый убийца». Или как там эта пакость называется? Не помню. Жаль, что поломойка умерла, ее можно было бы за клевету посадить. Но нечистоплотная врунья отошла в мир иной сразу после выхода в свет своего творения. Я уверена, что склепала грязный опус госпожа Милованова, так называемая редактор. Большего бреда и не придумаешь. Не отрицаю, Карелия мыла у нас полы, появлялась раз в неделю или реже, была больна психически. Я жалела лишенную разума женщину, а зря. Кстати, нанимаясь к нам, она представилась уж не помню каким именем, но точно не Карелией. Машей, Таней, Валей… Я, естественно, потребовала паспорт, она отвечала: «Принесу в следующий раз». Но постоянно «забывала». В конце концов я сурово велела ей: «Без документа более к нам не являйтесь». И только тогда дамочка соизволила притащить удостоверение личности. Конечно, я задала вопрос: «Любезная, я думала вы Таня (Маша, Валя, Лена), а оказалось — Карелия». У нее был заготовлен ответ: «Имя сложное, оно мне не нравится. Зовите меня Таней (Машей, Леной, Валей)».