Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Нет.
— А то моего мужа иногда заносит, когда я оставляю его с гостями наедине. Мальчишеские игрушки — дело серьезное. — Кейт фыркнула. — Наверное, поэтому он так настаивал на том, что сегодня отвезет тебя на станцию.
— Меня отвезет Терри?
— Да. Это единственная связная фраза, которую он смог выдавить, влезая в душ. «Я отвезу Ника». Надеюсь, он вчера не обещал показать тебе, как делает всех по дороге в Саннингдейл?
— Такое я бы запомнил.
— Не сомневаюсь. — Кейт поставила перед Ником яичницу с ветчиной, грибами и помидорами. — Вот тебе сытный деревенский завтрак.
На миг они встретились глазами. Каждый знал, о чем молчит другой.
— Спасибо, Кейт.
— Знаешь, насчет Тома…
— Не волнуйся. — Чувство близости мгновенно улетучилось. Ник сам удивился, как легко он стал врать. — Я постараюсь говорить с ним поаккуратней.
На станцию ехали около часа, за окном тянулись сонные пейзажи Уэнтуорта, Терри ворчал хрипловато и сдержанно, в тон своему «феррари». Выглядел он не очень — небритый, глаза мутные.
— Даже смотреть на бритву не хотелось сегодня, — жаловался Терри, потирая заросший светлой щетиной подбородок. — И не спал почти.
— Не знаю, что и думать, но мне почему-то хочется тебе верить. Надеюсь, Кейт тоже поверит, когда придет время объясниться.
— Ты не понимаешь, что такое материнское сердце. Том ее в два счета вокруг пальца обведет.
— Ничем не могу помочь — к сожалению, это ваша проблема.
— Да уж, и довольно старая, так что мне давно пора было ее решить. Но отчиму гораздо труднее, чем родному отцу, можешь мне поверить.
— Не знаю, не пробовал.
— Повезло тебе.
— Ты всерьез так думаешь?
— Сейчас — да. Парень из меня веревки вьет, понимаешь? Кейт — лучшее, что есть в моей жизни, и я просто не могу ее потерять. Не переживу.
— Надеюсь, до этого не дойдет. Что бы я ни выяснил в Эдинбурге.
— Серьезное обещание.
— Не спорю. Я и сам не мог уснуть этой ночью. Все обдумывал вопрос, который задам Тому и заставлю-таки его ответить.
— Какой вопрос?
— Что все это значит?
Вопрос продолжал крутиться в голове Ника все время, пока он полупустом поезде ехал до Ватерлоо, в переполненном метро — до Кингз-Кросс, а там сел на дневной поезд до Эдинбурга и двинулся на север. Кейт не единожды говорила, что не одобряет той жизни, которую Том вел после окончания учебы. Ни работы, ни постоянной девушки — никаких серьезных планов на будущее. Чего она не понимала — Ник и сам начал понимать это только сейчас, — так это того, что такая жизнь отнюдь не была жизнью бездельника. Том участвовал в заговоре против собственной семьи, в заговоре, который, возможно, принесет еще немало зла. Он объявил остальным Палеологам тайную войну. Но война стала явной. И еще неизвестно, кто победит.
Неудивительно, что после бессонной ночи Ник задремал где-то между Питерборо и Йорком. Мозг устал от неразрешимых вопросов и просто-напросто отключился. Ник даже не понял, сколько проспал, когда звонок мобильника разбудил его где-то в районе Дарема.
— Алло! — громко сказал он, перекрикивая треск в трубке.
— Ник, это Бэзил. Я уже в Венеции.
— Как доехал?
— Доехал хорошо, а вот устроился так себе. Совсем упустил из виду карнавал. Он кончится только во вторник. В городе полно ряженых. Например, сейчас за мной в очереди к телефону стоит доктор Чума[17].
— И как же ты нашел гостиницу?
— С трудом. Думаю, никто не посоветует «Дзампонью» своим друзьям, собирающимся на отдых. У меня в номере нет телефона, так что мы с доктором Чумой имеем все шансы встретиться еще раз.
— Карнавал помешает нашим планам?
— Надеюсь, что нет.
— Знаешь что, не дергайся там особо. Даже хорошо, если ты затихнешь на некоторое время, пока я здесь… кое-что выясню.
— Что именно?
— Пока не скажу. У меня кое-какие новости, и я должен проверить их до того, как ты что-нибудь предпримешь.
— Это долго?
— Не знаю. Позвони мне в гостиницу часов в шесть-семь по вашему времени, поговорим поподробней. Я ведь дал тебе номер гостиничного телефона? Это будет дешевле, чем звонить на мобильный.
— Договорились. Чтобы не потратить всю карточку сразу, не стану расспрашивать тебя о подробностях. Пока.
— Ну и правильно. Пока.
Несколько минут Ник сидел с телефоном в руке, бездумно глядя в окно на проплывающие мимо пейзажи Дарема. Потом решился и набрал номер Тома.
К его удивлению, Том отозвался сразу:
— Да?
— Привет.
— Ник, ты?
— Я. Звоню из поезда, как обещал.
— Ты что, едешь в Эдинбург?
— Конечно, мы же договаривались.
— Да, но я почему-то… Слушай, это здорово, правда. — По голосу Тома было непохоже, что он лукавит. — Мне сейчас просто необходимо на кого-то опереться, — и эти слова прозвучали вполне искренне.
— Как ты?
— Да не очень, если честно.
— А в чем дело?
— Не телефонный разговор. Во сколько ты приезжаешь?
— В полпятого.
— И где остановишься? Если хочешь, можно у меня…
— Не беспокойся, я уже заказал номер в «Чертополохе».
— А, на Лейт-стрит. Знаю. Слушай, там рядом, прямо за углом, есть одно местечко — «Кафе ройял». Несмотря на название[18], это обычный паб. Спросишь в гостинице, как пройти, они наверняка знают. Я могу подскочить в шесть.
— Давай полседьмого.
— Как скажешь. До встречи.
Буквально через несколько минут поезд остановился в Эдинбурге. Город встретил Ника ясным небом и резким пронизывающим ветром. Со станции Уэйверли он пешком дошел до гостиницы. Комната оказалась простой, но удобной, стены были увешаны постерами с изображением достопримечательностей Калтон-Хилл. До звонка Бэзила еще оставалось время, и Ник решил пройтись, чтобы развеяться после долгих часов в поезде.