25 марта 1909 г., после того как девушка покинула Нью-Йорк, Шифф писал ее брату в Лондон: «Вакико едет домой, и завтра или послезавтра мы ожидаем узнать о ее благополучном возвращении в Японию. Мы не можем передать, как нам ее недостает и какой радостью было ее пребывание у нас последние три года. Когда она приехала к нам, она была совсем ребенком, а сейчас выросла и превратилась в молодую женщину, но осталась такой же милой, симпатичной, неискушенной и очень скромной в поведении и привычках. Расставание далось Вакико так же нелегко, как и нам, но мы с самого начала знали, что рано или поздно нам придется вернуть ее родителям, и это правильно. Ей не следует дольше оставаться вдали от родителей, которые и так принесли большую жертву, расставшись надолго с дочерью, чтобы она получила образование за границей. В конце концов, именно Япония, а не Америка – ее родина и ее судьба. Мы никогда не забудем Вакико, и, даже расставшись с ней, мы будем по-прежнему любить ее, вспоминая радость и удовольствие, которые она дарила нам все время, что прожила у нас.

Надеюсь, что вскоре и Вы вернетесь в Японию, и не сомневаюсь, что Вы также испытаете радость от воссоединения не только с родителями, но и с Вакико».

Предложение японского правительства конвертировать шестипроцентный военный заем в пятипроцентный стало одной из причин большой финансовой депрессии 1907 года. 6 марта 1907 г. Шифф писал старшему Такахаси, который тогда находился в Лондоне: «Судя по всему, Вы добились весьма значительного успеха за последние 1–2 недели, придя к соглашению о погашении 6 %-ных облигаций военного займа. Хотя предлагаемые переговоры о 5 %-ных облигациях в Париже и Лондоне, естественно, не так выгодны для Вашего правительства, как Вы надеялись, в связи с большими переменами на международных денежных рынках, которые на время закрыли американский рынок не только для иностранных, но и для лучших внутренних инвестиций, думаю, Вы можете гордиться тем, что Вам удалось добиться размещения 5 %-ных облигаций на сумму в 23 млн фунтов почти по номиналу. Это достижение, возможно, тем ценнее, что проведенные Вами ранее переговоры шли в то время, когда рынки и в Европе, и в Америке были открыты для инвестиций, чего нельзя сказать о теперешних условиях.

Лично я, как и многие мои партнеры, глубоко сожалею, что из-за нынешней ситуации мы не можем помочь Вашему правительству… и Вам в рефинансировании военного долга. Однако нам кажется, что американский рынок, по крайней мере в ограниченных масштабах, насколько это возможно сейчас, будет сохранен для Вашего правительства, и вследствие этого, как Вы уже знаете, нам удалось получить подписку на новые облигации 5 %-ного займа в надежде, что американские держатели 6 %-ных облигаций могут продолжить инвестировать, вложившись в 5 %-ные облигации. Насколько успешной будет наша деятельность, трудно сказать заранее, поскольку у нас нет данных, по которым мы можем судить о количестве 6 %-ных облигаций, которые ходят здесь… Мы решили, что наш долг перед Вами и Вашим правительством состоит в том, чтобы официально открыть здесь подписку, даже без возможности получения нами прибыли…»

К 1908 г. ситуация на денежном рынке изменилась, и 17 июля Шифф писал Такахаси: «Как Вам известно, мы ведем переговоры через господина Иманиси о покупке краткосрочных векселей «Восточной пароходной компании» на 2 млн долларов, индоссированных «Иокогамским банком золота и серебра».

В 1914 г. Япония вступила в мировую войну по договору с Великобританией, о чем Шифф сожалел. Он намекал о своем отношении некоторым японским друзьям. Однако, все обдумав, пришел к выводу, которым поделился со своими корреспондентами еще до того, как в войну вступила Америка. Он понял, почему Япония не могла поступить иначе.

Когда Такахаси, ближе к концу войны, стал министром финансов, Шифф писал ему: «Судя по тому, что Вы писали мне некоторое время назад, у меня сложилось впечатление, что Вы навсегда удалились от политической деятельности, предпочитая, после многолетних трудов на благо родины, посвятить остаток жизни благотворительности и прочим делам, направленным на общее благо. Однако я полагаю, что Вы почувствовали, что обязаны повиноваться призыву Вашей партии, когда в Вас возникла нужда при формировании правительства, и когда, насколько я понимаю, правительство впервые было сформировано всецело по партийному принципу, вполне справедливо, что вперед выходят виднейшие представители партии…

За последние две недели я встретил мистера Учида, бывшего посла в Швеции, который проезжал через наш город по пути домой. Я попросил его передать Вам письма и приветы. Кроме того, недавно я виделся с мистером Хиоки, вашим новым послом в Швеции, который завтра отплывает к месту службы и который, к моей радости, привез мне недавние добрые вести от Вас. Вчера вечером я был на ужине, который давал Генеральный консул Яда послу виконту Исии, который все больше симпатичен мне, чем чаще мы с ним видимся; при встречах мы всегда говорим о Вас. Посол весьма высокого мнения о Вас, что меня не удивляет».

После смерти Шиффа японские власти почтили его память. В июне 1921 г. японский консул в Нью-Йорке присутствовал на открытии бульвара в Нижнем Манхэттене, названного в честь Шиффа, а Кенго Мори, японский финансовый уполномоченный, проезжая Нью-Йорк по пути из Лондона в Токио, возложил венок на его могилу. Этот обычай до сих пор хранят представители Японии, которые совершают паломничество к его могиле, или, по их выражению, время от времени «навещают его».

Китайская империя тоже завязывала торговые и финансовые отношения с Европой и Америкой. Займы, при естественном порядке вещей, чаще всего делались в английских и европейских банках; несмотря на разногласия из-за иммиграции кули в США, в Китае давно поняли, что политического вмешательства скорее удастся избежать, если размещать облигации не через европейские, а через американские банки, поскольку стало очевидно, что никаких притязаний на территорию Китая у Америки нет.

Такой настрой стал результатом долгой и тщательной подготовки. Начиная с 1874 г. секретарем американской дипломатической миссии в Пекине был С. Уэллс Уильямс, видный американский ученый-синолог. Он с большой любовью относился к Китаю и многое сделал для налаживания дружеских отношений между двумя странами. Джеймс Б. Энджелл, мудрый президент Мичиганского университета, служивший посланником в Китае, углубил дружеские связи между США и Китаем, хотя вынужден был обсуждать с китайским правительством условия закона, запрещавшего этническим китайцам переселяться в США.

Джон У. Фостер, служивший на многих государственных постах и бывший короткое время, в годы правления президента Гаррисона, государственным секретарем, лучше других представителей его поколения соответствовал понятию «кадровый дипломат». Оставив государственную службу, Фостер представлял различные международные организации, как лично, так и в составе трибуналов, и его труды в значительной степени повлияли на отношение Америки к Китаю. Шифф напрямую общался с Фостером, по крайней мере уже в 1892 г., то есть значительно раньше его связей с Японией. Во время японо-китайской войны возобновились запросы относительно предоставления займа Китаю в Соединенных Штатах, и 2 ноября 1894 г. Фостер обратился в банкирский дом «Кун, Лёб и Кº» относительно займа в 1 млн фунтов стерлингов. При обсуждении условий он писал: «Последнее, по-моему, было передано мистером Шиффом генералу Уилсону несколько лет назад, в ответ на запрос».