- Так что, пресветлая санги, ежели приграничные села, то золотой там никто и не возьмет! Сколько уже народу поразорили проклятые шарийцы! – с возмущением рассказывала Грон. - Лет пять назад брат мой двоюродный половину виноградника продал – больно деньги большие предложили! Тогда же еще мало кто знал… Только вот купец тот, что приобрел, земельку-то быстро перепродал, а монеты эти, магией обработанные, сто дней всего и держатся. Братец-то в кубышку полез, а там не золото, а свинцовые плашки!

- Грон, получается в Шарийском Харадже маги получше, чем здесь остались?

- Получается так, пресветлая санги. – Она на минуту задумалась, а потом уточнила: - У них в одном маги лучше работают, а у нас – в другом! Не хужее мы эти шарийцев проклятых!

Мы еще немного поболтали, но никаких столичных новостей Грон не знала, и я стала готовиться ко сну, попутно размышляя, что в общем-то и целом нам повезло нарваться на достаточно законопослушного трактирщика. В некоторых местах за такую монетку, по словам Грон, местные могли и прикопать тихонечко где-нибудь в леске – слишком большим было нашествие фальшивых денег еще пару лет назад.

Сейчас же, как утверждала Грон, даже крупные покупки в приграничной зоне оплачивают серебром, а для тех, кто хочет совершать крупные сделки внутри страны, существует сеть контор, куда деньги сдаются на длительное хранение и проверки, и без справки от такой конторы, заверенной магической печатью, больше двух-трех золотых не возьмут даже в столице – опасно это, местные боятся брать золото.

Наряд, который ожидал меня утром, был непривычен, но достаточно красив - темно-синяя юбка, заложенная глубокими, мягкими складками, длиной до середины икр, ярко-голубая блуза с очень пышными рукавами, отделанная нежным белым кружевом по воротнику и манжетам. Сверху одевался широкий корсажный пояс, черный, расшитый толстым серебряным жгутом, плотно шнурующимся сзади. Вещи наши были вычищены и выглажены, сложены в рюкзаки, на место вернули все, кроме золотых.

Войдя в небольшую, уютную столовую, где меня уже ждали мужчины, я поймала восхищенный взгляд Ольгерда, и в груди стало тепло – раньше он всегда видел меня если не замарашкой, то этаким «своим парнем», одетым в удобные брюки, широкие практичные куртки и прочие, нужные в походе вещи.

Еще утром, глядя на себя в зеркало, я очередной раз отметила, что мне досталась не просто симпатичная, а яркая и оригинальная внешность. Мне были приятны не только восхищение Ольгерда, но и некая повышенная галантность рыцаря Катро и сангира Ланто.

И после раннего завтрака и достаточно подробного инструктажа сангира, во время которого он методично объяснил, как себя вести в присутствии Верховного, как кланяться и что говорить, мы отправились к порталу.

Я с удовольствием поглядывала на Ольгерда – его тоже переодели. Сейчас костюм его по покрою напоминал костюм рыцаря Катро – такие же брюки, такой же теплый стеганный колет, сквозь который виднелась белая батистовая рубашка с небольшим кружевным жабо, вот только расцветкой он был серо-голубым, а перо на берете было ярко-алого цвета, напоминая мне, плюмаж черных доспехов.

Новый образ моего рыцаря мне очень нравился. Мастер, который создавал костюм, явно не только был магом, но и обладал хорошим вкусом. В этом костюме Ольгерд выглядел не просто привлекательно, а этаким темноволосым сказочным принцем – я про себя даже усмехнулась, представляя, какое впечатление он произведет на придворных красавиц.

Пока еще я не слишком волновалась за нашу судьбу – мы не сделали ничего дурного для этого мира. Пожалуй, больше меня беспокоила судьба золотых монет, которые нам обещали после проверки вернуть все до одной. Если их продержат сто дней, то нам придется продавать украшения, а может даже и артефакты, просто чтобы выжить, но пока мы ничего не могли изменить.

Такой путь к порталу я видела впервые - он располагался в самом замке, в комнате, к которой мы пробирались по очень узкому коридору, такому узкому, что два человека могли разойтись, только встав боком. Да и сам портал размерами походил на обыкновенную дверь – войти в него можно было только по одиночке. 

Не сразу, но я сообразила, почему столичный переход расположен столь странно. Для того, чтобы перекинуть в столицу войска нужно для начала завоевать замок Катро и только потом пропускать через проход по человеку. Достаточно установить на том конце пути дежурный пост, и этот пост сможет по очереди, по одному, положить целую армию захватчиков.

Как я и предполагала, вышли мы не на улице, а в достаточно большом помещении, где находилось четверо солдат. Впрочем, сангир Ланто, шагнувший первым, послужил нам прекрасным пропуском – солдаты не задали ни единого вопроса, только один из них метнулся к выходу и крикнул, распахнув двери:

- Карету сангиру Ланто!

Во дворец, огромное, роскошное строение из розовато-золотистого мрамора, мы так же попали почти беспрепятственно, если не считать того момента, что прямо у дверей два военных-мага проверили нас с Ольгердом, водя возле тел небольшими металлическими табличками-артефактами, на которых вспыхивали и гасли искры разных цветов. А потом к нам сразу же присоединились два молчаливых, крепких лакея, сопроводивших нас с Ольгердом в небольшую комнату.

Сангри Ланто велел ждать, а лакеи застыли неподвижными монументами, перекрывая выход. Разумная предосторожность, только вот говорить при них было неудобно.

Приятная светлая комната, примерно пять на пять, с изящной кованой решеткой на окнах, отчетливо напоминала тюремные апартаменты замка Лагор. Я несколько нервно прошлась по комнате, но потом Ольгерд поймал меня за руку, каким-то очень привычным жестом обнял за талию, и подвел к окну, тихо шепнув на ухо:

- Не волнуйся так, Лунка.

Я подняла голову и, глядя ему в глаза, почему-то тоже шепотом, сказала:

- Я и не волнуюсь…

Он ласково улыбнулся и промолчал. Я почувствовала, как краска приливает к лицу – со стороны мы, пожалуй, выглядели, как пресловутые влюбленные голубки. Но ведь это же не так! Или – так?!

Смущение захлестывало меня волнами, но почему-то я не могла глаз оторвать от внимательного взгляда Ольгерда. В этом лице мне хорошо было знакомо все. Тонкий шрам, пересекающий левую щеку и чуть касающийся уголка губ, маленькая поперечная морщинка между темных бровей – она появлялась только когда он хмурился или был озабочен, ровный нос, который он иногда так смешно морщил…

Ольгерд все еще не отпускал мои пальцы, а потом, подтянув их к своим губам, тихонько подул на них.

- Когда ты волнуешься или расходуешь Силу, твои руки становятся холодными…

- И что?

- И ничего. - Он знакомо улыбнулся. – Мне всегда хочется согреть тебя.

Я чувствовала, что мои уши уже просто полыхают. Меня смущало абсолютно все – и лакеи, неподвижными тенями стоящие у двери, и незнакомая обстановка, и действия Ольгерда. Но все же, но все же… Все же это было безумно приятно!