Франкмасонство в Венеции

Сперва франкмасонов не притесняли в Венеции, но в 1686 г. правительство вдруг всполошилось, приказало закрыть ложи и членов их изгнало; тем не менее декрет был исполнен очень мягко, и так как одна ложа аристократов отказалась повиноваться, то исполнители закона вошли в нее тогда, как знали, что там никого нет. Мебель, украшения и клейноды были забраны и публично сожжены или разбросаны, но никто из братьев не был преследуем. После того снова учредили ложу, открытую в 1785 г., и тогда сожгли и уничтожили все, что в ней заключалось. Из требника, найденного между другими предметами, оказывается, что посвящаемого водили с завязанными глазами из улицы в улицу или, вернее, с канала на канал, чтобы он не мог определить местности, и приводили в Рио-Марино, сперва в комнату, драпированную черным и освещенную единственной свечой; тут ему надевали длинную одежду, подобную свитой простыне, но черного цвета, на голову нахлобучивали шапку в виде чалмы и волосы спускали на лицо. В этом изящном наряде его ставили перед зеркалом, завешенным черной занавеской, под которой стояли слова: «Если ты истинно мужествен, если искренно желаешь войти в наш орден, то отдерни занавесь и познай себя». Ему дозволялось тогда снять с глаз повязку и поглядеться в зеркало. Тотчас опять завязывали ему глаза и ставили посредине комнаты, пока входили человек тридцать или сорок членов, которые принимались драться между собой на шпагах. Это была проба храбрости кандидата, которого самого ранили слегка. Опять снимали с него повязку и перевязывали его рану. Завязав ему снова глаза, его вели во вторую комнату, где драпировка была черная и белая, а посредине стояла кровать, покрытая черным сукном с белым крестом посредине, по обе стороны которого было по изображению белого скелета. Кандидат должен был лечь на эту кровать, с его глаз снимали повязку и его оставляли одного с двумя горящими восковыми свечами, одной белой, другой желтой. Спустя немного братья возвращались со страшным стуком, барабаня по каким-то ушераздирающим барабанам. Кандидат не должен был выказывать страха при этих торжественных (?) церемониях, а после них члены ложи обнимали его, как брата, и давали ему имя, под которым он с той поры и оставался известен в обществе.

Унижение при Наполеоне

Во время царствования Наполеона I ложи были основаны по всей Италии, но величайший приверженец ордена не в состоянии будет отрицать, что в этот период времени франкмасонство строило прежалкую физиономию. Общество, которое всегда гордилось своей независимостью от земного правления и превосходством над ним, дурачило себя и уничижало, когда преподносило Наполеону адреса вроде следующего: «О, Наполеон! Твоя философия ручается за терпимость нашей естественной и божественной религии. Мы воздаем тебе должностную честь; ты найдешь в нас только верных подданных, всегда преданных твоей августейшей особе!»

Франкмасонство настоящего времени в Италии

О настоящей деятельности итальянских масонских лож почти нечего говорить, да и не стоит, хотя они были преобразованы и соединены под начальство одной или двух глав. Тем не менее их программа заслуживает внимания, так как указывает на те реформы, которые требуются не в одной Италии, но везде, где существует масонство. Итак, открытая цель итальянского франкмасонства есть высшее развитие всемерной филантропии, независимость и единство в нациях отдельно и братство всех между собой, терпимость всякой веры и совершенное равенство вероисповеданий, нравственный и материальный прогресс народных масс. Кроме того, оно объявляет себя независимым от всякого правительства, утверждая, что итальянское франкмасонство не признает на земле другой державной власти, кроме разума и всемирной совести. Далее оно заявляет, – и это заслуживает особенного внимания, – что франкмасонство не должно состоять из таинственной символики, пустых обрядов или неопределенных стремлений, которые выставляют орден на посмешище. И наконец, так как масонство есть учреждение всемирное, исключительно человеческое, то оно не занимается образами правления или временными вопросами, но одними вечными и общими. Следует избегать в общественных реформах отвлеченных теорий, основанных на мистических стремлениях. Франкмасонство восстает против праздности, потому что трудиться – самый существенный долг в гражданском обществе. Религиозные вопросы вне пределов франкмасонства. Человеческая совесть сама по себе неприкосновенна, ей нет дела до какого-либо положительного вероисповедания, она изображает самую веру в ее сущности. Проникнутое принципом братства, масонство проповедует всемирную терпимость; оно включает в свои ритуалы многие из символов разных религий, так точно, как избирает чистейшие истины в сближении разных сект. Ее культ есть поклонение Божественному, под высшим понятием, помимо всяких лукавых мудрствований, великому строителю Вселенной, и вера в человечество как единственного толкователя Божественного на земле. Что касается внешних способов поклонения, то франкмасонство не навязывает и не отстаивает никаких, предоставляя каждому свободный выбор до того дня, быть может неотдаленного, когда все люди будут в состоянии поклоняться беспредельному в духе и истине, без посредников и внешних форм. И как человек в своих тайных отношениях к бесконечному оплодотворяет религиозную мысль, так он в своих отношениях к Вселенной оплодотворяет науку. Наука есть истина и самый древний культ франкмасонства.

Определяя отношения лица к своим ближним, франкмасонство не ограничивается предписанием делать относительно других то, что мы желали бы, чтобы другие делали для нас, – нет, оно учит делать добро, противодействовать злу и не покоряться несправедливости, в какой бы форме она ни представлялась. Франкмасонство смотрит вдаль, на то время, когда железные брони «Монитора» и «Мерримака» перекуют в паровые сохи, когда люди, искупленные свободой и наукой, будут вкушать чистые радости разума, когда мир, оплодотворенный сокровищами и силами, которые теперь посвящаются на войну, принесет великолепнейшие плоды на древе жизни.

Потребность в реформе

Поэтому глубоко надо сожалеть о пустоте ритуалов, увлекающих к прошедшему учреждение, которое, напротив, следовало бы подвигать к будущему. Очевидно, что франкмасонство не может оставаться в таком положении, что преобразование неизбежно, и подобно тому, как де Кастро, от которого мы заимствуем вышеприведенное, полагает, что Италии принесло бы честь быть предводительницей в желаемой реформе, так подобная инициатива принесла бы честь всякой стране. Масонству не подобает быть перевязочным пунктом, но передовым отрядом. Оно загромождено собственным багажом, бесполезными символами. Храня тайны, известные всему миру, оно не может хранить тайны большого значения. Заставляя себя верить, что оно единственное хранилище повсеместно распространенных истин, оно лишает себя и мир других истин. Недоумевая между самоубийством и возрождением, что-то решит масонство?

Биография Калиостро

Джузеппе Бальзамо, ученик и последователь Сен-Жермена, утверждавшего при дворе Людовика XV, что он современник Карла V, Франциска I и Христа, владеет жизненным эликсиром и многими другими тайнами, задался более обширными целями и высшим честолюбием, чем учитель, и был одним из деятельнейших агентов франкмасонства во Франции и остальной Европе. Он родился в Палермо в 1743 г. и воспитывался в двух монастырях этого города, где приобрел некоторые познания в химии. Будучи еще молодым человеком, он встретился с одним армянином, или греком, или испанцем, по имени Альтотас, пройдохой, утверждавшим, что владеет философским камнем и много лет ведет кочующую жизнь. Что сталось с этим Альтотасом впоследствии, достоверно неизвестно. Бальзамо же добрался до Рима, где женился на красавице Лоренце Феличиани; он обращался с ней так дурно, что она убежала от него, но он вернул ее и приобрел громадное влияние над ней посредством магнетизма. Нет сомнения, что он владел большой магнетической силой. Посетив Германию, он был посвящен в масонство, в котором вскоре стал играть значительную роль. Он также принимал различные титулы, как, например, маркиз Пеллегрини, но наиболее известен как граф Калиостро и своей проницательностью и наглостью, при некоторых удачных предсказаниях, приобрел европейскую известность; он многих ввел в обман, даже из числа высоких лиц, особенно во Франции, где основал новые масонские ложи. Он написал устав египетского масонства, который учредил сперва в Курляндии, а потом уже во Франции, Германии и Англии. Когда его изгнали из Франции, потому что он оказался замешан в деле об ожерелье королевы, ему нельзя было оставаться в Англии из-за кредиторов, и по убеждению жены, которой наскучила кочующая жизнь и хотелось видеться с родными, отправился в Рим, где в 1789 г. был арестован и посажен в замок Сант-Анджело по обвинению в попытке учредить масонскую ложу, против которой недавно была издана папская булла. Его приговорили к смертной казни, но заменили ее пожизненным заключением. Его жену заключили в монастырь, где она вскоре умерла. Когда его перевели в замок Сан-Лео, он пытался задушить монаха, присланного исповедать его, в надежде спастись в одежде монаха, но попытка не удалась, и полагают, что он умер в заточении в 1795 г.