Как я уже упоминала, дом фрау Гольдберг – очень большой и красивый, и у Генри в нем есть своя комната, довольно тесная для нас двоих, но мне нравится, так как здесь есть удобная, почти новая мебель! Конечно, пока мы с Генри не связаны узами брака, я сплю на его кровати, а он – на полу. Генри очень уважает меня и мои принципы, никогда не выходит за рамки приличия, и всегда покидает комнату, когда мне нужно сменить одежду».

– Какой порядочный! – воскликнула одна из крестьянок, а другие поддержали ее подобными репликами, расхваливая жениха Кристин.

– Не перебивайте, прошу вас, – терпеливо попросила их Кэтрин.

– Прости! – отозвались женщины, и тут же вновь воцарилось молчание.

– «У нас есть своя посуда, а вчера Генри купил для меня новое городское платье и туфли, и мы гуляли по Лондону. Этот город такой необъятный! У меня нет слов, чтобы описать, насколько он велик и роскошен! Здесь повсюду высокие здания, фонтаны, красивые дома и дороги, покрытые ровными плоскими камнями. А еще я видела королевский дворец: в нем живет наш король со своей семьей, и его охраняют высокие мужчины, одетые в странную яркую одежду, а в руках у них – самое настоящее оружие! Как сказал мне Генри, в этот дворец и мышь не проскользнет. Однако мне страшно выходить на улицу одной: здесь так много людей, что я теряюсь, когда получаю приказ выйти в лавку. Здесь не только многолюдно, но и сотни лошадей, больших повозок, экипажей (в них ездят богачи), кэбы. Генри возит по Лондону нашу хозяйку и ее детей на очень красивой и большой карете (она так блестит на солнце!), и лошади у него просто восхитительные! Такие лоснящиеся и откормленные!

Но теперь я опишу вам городских женщин – они очень отличаются от нас, крестьянок. Здесь все девушки, даже бедные, носят городское платье из хорошего материала, и туфли у них совсем не так разбиты, как у нас, в деревне. И у меня теперь есть такие же! Богатые женщины одеваются празднично даже в будние дни и носят странные шляпы и перчатки, а девушки победнее носят белоснежные чепцы и передники. Как только я получу первую зарплату, куплю два новых платья и пришлю их вам. Генри говорит, что, как только мы устроимся, то пригласим вас к нам. Ну, а теперь я должна бежать – меня ждет работа. Кейт, напиши мне о том, что происходит дома. Это мой адрес, так что, пиши на него!

До свидания, мои родные! Люблю вас!

Ваша Кристин».

Кэтрин закончила читать письмо и глубоко вздохнула: это был вздох облегчения и радости тому, что ее сестра хорошо устроилась и что рядом с ней был Генри – хороший, надежный парень, который защитит ее от неприятностей и нехороших людей.

– У нас будут новые платья? – радостно воскликнула Кэсси, уловив из всего, что написала Кристин, только эту новость.

– Да, милая, но еще совсем нескоро, – с улыбкой ответила ей Кейт.

– Кристин такая умница! Вы должны гордиться своей сестрой! – сказала одна из молодых подружек Кристин. – Ах, как бы и мне найти такого мужа, как этот Генри!

– Гордость – это порок, – назидательно отозвалась на это Кэтрин. – Мы, люди, ничего не решаем. Все, что происходит – это дело рук Господа нашего, и лишь Его мы должны благодарить за дары Его.

После вечерни в дом Глоуфордов принесли записку от виконта Уилворта, но для остальных вальсингамцев ее содержание осталось втайне, так как Кэтрин не желала распространяться о том, что виконт заинтересовался здоровьем Кэсси, ведь эта новость могла быть неверно истолкована, что, несомненно, бросило бы тень на добропорядочную семью Глоуфордов.

«Дорогая мисс Глоуфорд, рад сообщить Вам о том, что мистер Лиабрист прибыл в Риверсхольд и готов принять Вашу сестру. Он будет ждать вашего визита завтра. Если у Вас будет возможность, приходите сразу же после утрени. С уважением, виконт Уилворт»

«Уже завтра? Что ж, придется идти, ведь я дала слово, что позволю ему попытаться помочь Кэсси. Однако, не буду надеяться: все в руках Господа!» – пронеслось в голове Кэтрин, когда, прочитав записку, она вновь ощутила некоторые сомнения насчет затеи виконта Уилворта относительно ее младшей сестры.

– Что ж, Кэсси, завтра нас с тобой ждут в Риверсхольде, – комкая записку, сообщила Кейт сестре.

– Зачем это? – тут же нахмурилась Кэсси.

– Нас туда пригласили.

– Ну и что? Я не пойду! – решительно заявила Кэсси, надув губы и скрестив руки на груди.

– Пойдешь, потому что нас пригласил виконт Уилворт, – настаивала Кэтрин.

– Нет, иди сама! – Кэсси демонстративно отвернулась от сестры.

– Ты ведешь себя очень дурно! – недовольно сказала Кэтрин, подходя к ней.

– Неправда! – буркнула та. – Я не хочу туда идти!

– Почему, милая?

– Там злой дядька. Он хотел вырвать мои волосы и надрать мне уши!

– Но ведь это было за дело, – с улыбкой напомнила Кейт сестре.

– Не за дело! Он просто злюка!

– Кэсси!

– Злюка! Злюка! Злюка!

– Не знаю, кто научил тебя этому слову, но ты должна запомнить на всю жизнь: это слово – очень нехорошее, и его используют только плохие люди, грешники, – тоже нахмурившись, строго сказала Кэтрин. – Завтра мы пойдем в Риверсхольд. И никаких пререканий!

Кэсси хотела возразить, однако, увидев, что Кэтрин не на шутку рассердилась, промолчала, но надулась еще больше: она села на сундук с одеждой и просидела так около часа.

Но Кэтрин и не вздумала сердиться: она занялась домашними хлопотами и не обращала на обиду сестры никакого внимания.

– Милая, ложись спать: завтра мы пойдем купаться на реку, – с улыбкой сказала Кэтрин сестре, когда пришло время ночного отдыха.

Услыхав эти слова, Кэсси тотчас обрадовалась, подумав, что Кэтрин передумала и не поведет ее в то поместье, где «ее ждет злой дядька». Поэтому, с большой охотой, Кэсси юркнула под свое тонкое одеяло и быстро уснула.

Утром, еще до рассвета, Кейт разбудила Кэсси, и сестры направились на реку. Найдя укромное, скрытое от чужих глаз место, несмотря на холодную воду, девушки искупались и вымыли волосы: Кэтрин не могла допустить того, что она и Кэсси предстанут перед психиатром из Лондона грязными и неопрятными. Когда девушки вернулись домой, Кейт одела Кэсси в самое лучшее ее платье и чепец, затем девушки отправились на утреню, а после утрени Кэтрин взяла сестру за руку и повела ее за собой в Риверсхольд.

– Куда мы идем? – поинтересовалась Кэсси, недоумевая оттого, что они пошли не домой, а куда-то вперед, по пыльной дороге, прочь от деревни.

– Мы идем в Риверсхольд. Я говорила тебе об этом вчера, – ответила Кейт, крепко сжав ладонь Кэсси.

– Нет, Кэти, я не хочу! – вскрикнула Кэсси, напуганная этой ужасной для нее новостью, и попыталась разжать ладонь сестры.

– Милая, тебя нужно показать врачу, – стала успокаивать ее Кейт.