Карамзин, «Бедная Лиза». Я читал и рыдал. Но это к слову. А главное, старик, почему и посмел оторвать тебя от государственных дел, заключается в том, что этот самый малый, Мияко Хираси, автор дневника, по уши влюблен в дочь хозяина шхуны Ямомото Тосими, и, если не обманывает моя жалкая интуиция, не без взаимности…

Земцев терпеливо ждал. Он был уверен, что Логунов не стал бы отрывать его от дел из-за такого пустяка, к тому же не имеющего существенного значения для дознания.

— И уж самое интересное, — продолжал Борис, сделав внушительную паузу, — что хозяин шхуны, владелец компании «Нэмуро кандзумэ кабусики кайся» Ямомото Тосими, и масленщик «Дзуйсё-мару» Вакамацу Ёити — одно и то же лицо.

— Как?! — вырвалось у Земцева.

Борис был явно доволен эффектом.

— Очень просто. Под чужой фамилией, по чужим документам. Представляешь, он работает на самого себя и сам же выплачивает себе зарплату, причем наверняка обсчитывает! — Лицо Бориса скорчилось в гримасе, он изо всех сил боролся со смехом, а отдышавшись, спросил: — Дима, почему ты не смеешься? Это же современный японский юмор. Прямо на шестнадцатую страницу «Литературки». Ей-богу, у меня чуть шов не разошелся…

Земцев молчал. Его не столько поразило то обстоятельство, что хозяин работал у себя на шхуне простым масленщиком — нечто подобное уже было описано Середкиным, да и ему раза два за четыре года попадались хозяева, правда, те были шкиперами, — он думал сейчас о том, что сам факт присутствия хозяина на задержанной шхуне придавал настоящему делу совершенно иную окраску. Ему вдруг стало понятно то упорство, с которым команда отказывалась от показаний. Эти люди боялись скомпрометировать себя в глазах Ямомото и, стало быть, потерять перспективу работать у него когда-нибудь. Они не могли не думать о своем будущем. И их, конечно, можно понять — почти у каждого семья, дети. Так что еще не известно, поможет ли это дознанию или, наоборот, встанет непреодолимым препятствием на его пути. Все это быстро прокрутилось в голове Земцева, пока Логунов развивал свою мысль о современном японском юморе.

— И еще, — Борис решил сегодня удивлять друга до конца, — этот скромный влюбленный юноша вел такую бухгалтерию, что только подставь координаты — и получится ясная картина промысла, начиная с мая. Можно сказать, второй промысловый журнал…

Земцев перелистал дневник. Среди записей, стихов и набросков он заметил колонки цифр. Цифры повторялись в определенной периодичности. Он прикинул: один промысловый рейс «Дзуйсё-мару» составлял три дня. Именно с такой цикличностью и повторялись цифровые записи. 7 июля, например, они взяли четырьмя порядками камчатского краба — 390 штук, волосатика — 2140, королевского — 90. Итого: приблизительно 1 тонна 100 килограммов. И так далее. И так был учтен каждый удачный промысловый рейс. Действительно, настоящий промысловый журнал, только не хватает координат.

— Да, это уже кое-что, — рассуждал Земцев. — Улики, правда, даже не косвенные, но зацепка есть.

— Одного только не пойму, — сказал раздумчиво Борис. — Зачем ему это надо?

— Что? — не понял Земцев.

— Среди любовных излияний вдруг эта бухгалтерия.

— Боря, это так просто: парень привыкает быть хозяином. Ты же сам сказал, что у него не без взаимности.

Они помолчали, думая каждый о своем.

— Ну как твой сендо? Ту же песню поет, мотив еще не сменил?

— Ничего, немного сбил с него спесь. На первый случай предложил задачку на два действия: насчет его трех судимостей и возраста матери, — сынок долго путал. Пришлось напомнить.

— «Четыре С» в действии, — улыбнулся Борис.

— Теперь подкину задачку на четыре действия, — Земцев похлопал по дневнику, — потом пойдут дроби…

— Узнаю почерк. Но все это пока чистая математика. А психология как?

— Пока приглядываюсь, — уклончиво ответил Земцев и поднялся. — Ну, я двину, Боря. Время!

— Я понимаю.

— Здорово ты мне помог, честно, ты уж прости…

— Слушай, Земцев… — сказал Логунов с укоризной.

— Ухожу, ухожу…

Весь обратный путь Земцев думал о Ямомото Тосими. Ну и фрукт этот хозяин «Дзуйсё-мару»! Имея две личные шхуны и трехчетвертную долю в компании, плавать простым масленщиком, помощником моториста, копаться в грязи и шуме! Что его толкнуло на это? Какие причины? Неужели жалкие гроши масленщика, заработанные у себя же самого? Вряд ли. Насколько известно Земцеву, другие из его касты предпочитают в море не выходить, спокойно, не рискуя, дожидаются себе на берегу, передоверив этот самый риск и тяжкий пот рыбака сендо и команде. Этот же рискует сам. Что им движет? Жадность, алчность? Боязнь, что проплывает мимо его прожорливого рта какой-нибудь жалкий кусок улова? Может, такой и отдаст свою дочь за простого рыбака, за того же Мияко Хираси, но сделает это по расчету, чтобы со временем превратить парня в послушного шкипера и, имея своего человека, уже не рисковать самому, пусть рискует он, водит шхуны в советские воды, берет незаконный улов. Правда, одну из них — «Дзуйсё-мару» никто уже никуда не поведет. Будет она гнить здесь или в соседней бухте Горобец, конфискованная как орудие преступления. Конечно, если он, Земцев, сумеет раскрыть сговор между командой и хозяином. Нет, таким, как Ямомото Тосими, ничего не докажешь. Взывать к их совести бесполезно. Они будут молчать.

И все же Земцев был доволен. В его жестком лимите времени образовался маленький резерв. Он не будет напрасно тратить время на этих троих: сендо, хозяина и влюбленного матроса. Они все равно ничего не скажут, на то у каждого свои причины: у хозяина — чтобы не лишиться шхуны; у сендо — чтобы не сесть на скамью подсудимых; у матроса Хираси — чтобы не потерять свою Ёсико. Да и перед Борисом совесть у него чиста: все-таки не напрасно заставил больного человека корпеть над каракулями.

6

ВАКАМАЦУ ЁИТИ. 1930 года рождения.

Нэмуро, ул. Котохира, 8, беспартийный, образование 9 классов, холост, масленщик.

«После школы я в течение 5 лет работал грузчиком. Затем решил стать рыбаком и с тех пор работаю на море. Самостоятельно изучил двигатель и стал масленщиком и надеюсь стать мотористом. У меня есть брат Коити, тоже рыбак, и сестра…

Ловили мы в шести часах хода от Нэмуро. На каком расстоянии от советского берега, я не знаю, так как все время находился в машине. В скольких милях от берега проходит граница СССР, я не знаю. Это дело шкипера».

«Вы ранее задерживались в советских водах?»

«Нет».

(Из протокола допроса)

Ямомото Тосими запирался долго.

Легенду свою он заучил неплохо.

Земцев перерыл все свои записи, в том числе и папку «Четыре С», но фамилии масленщика Вакамацу Ёити, под которой скрывался