– Пап…

– Я слушаю, Ром.

– Она еще жива? Как тебе кажется?

– Жива, – твердо ответил Алексей. – Я уверен.

Алексей немедленно поставил в известность о похищении Милы Костика, тут же позвонил Громову, хотя знал, что Костик и сам ему сообщит. Наверное, он пытался создать для самого себя видимость деятельности, потому что бездействие было невыносимо; но видимость так и осталась иллюзией, и время снова потянулось жвачкой…

А потом все вдруг взорвалось. Все стало происходить почти одновременно и столь быстро, что позже Алексей с трудом мог восстановить очередность событий.

Позвонил Гриша и назвал повторяющийся номер во входящих-исходящих Никиты. Принадлежит он некоему Мысику Николаю Терентьевичу, – без сомнения, полицейскому Коле, которого Никита призвал на поиски Милы и с которым затем обсуждал в течение суток судьбу денег, пока его смерть не положила торгам конец.

– Можешь глянуть, в каких местах Мысик сейчас подключается к сети?

– Перезвоню.

Затем прорезался Громов и сообщил, что личность полицейского установлена: капитан Мысик…

– Николай Терентьевич, – подхватил Кис.

– Точно, – усмехнулся Серега. Вопросов он не задавал, методы дружбана давно знал и ничему не удивлялся.

– Ты быстро управился.

– Причем за бесплатно, – подколол Киса Громов.

– И как же ты обошелся без всяких там согласований, которые отравляют сыщицкую жизнь?

– Меня девушки любят. Из нашего информационного центра.

– А, это все меняет, – хмыкнул Кис.

– Твоя мысль была правильной, Коля действительно раньше работал с Никитой в областном РУВД. Самое же интересное, что Пилипкин как раз в этом районе хозяйничает, Мысик о нем непременно наслышан и сейчас должен трястись от страха.

Должен-то должен, но что выкинет с перепугу, сыщики предугадать не брались. Может, уже отпустил девушку, и она вот-вот объявится; может, запер где-то, чтобы она еще не скоро смогла дать показания; а может…

У Мысика и в самом деле имеется «Вольво» той самой модели, универсал ХС70, которую назвал Роман, продолжал Серега, а заодно проблесковый маячок с магнитным креплением – вот каким образом он опередил всех на дороге. Номер его уже известен, ориентировка разослана всем постам ГАИ, объявлен план «Перехват».

– Я на одно надеюсь: Коля не знает, что у нас уже есть номер мобильного Никиты и что мы сумеем его входящие отследить так быстро, – добавил Громов, – в силу чего не ожидает, что мы его вычислим в рекордные сроки. Он судит по своему опыту, а у него бы на это ушло как минимум полдня. Он, скорее всего, считает, что у него в запасе есть еще часа три. Поэтому он пока не шифруется…

В этот момент пришло смс-сообщение от Гриши с координатами последнего телефонного соединения Мысика с вышками сотовой связи: оно произошло на юге Москвы в районе МКАДа около десяти минут назад. После чего Мысик, по всей видимости, телефон отключил. То есть он оказался умнее, чем предположил Громов, и уже шифруется? Или у него просто батарейки сели?

Так или иначе, но отследить его дальнейшие передвижения не представляется возможным.

– Куда он направляется, хотел бы я знать, – пробормотал Громов. – Ты был прав, Кис, в том районе, где ангар, у него живет мать, в поселке городского типа, и по соседству имеется дача сестры. Но это восток. А он едет на юг.

– Он был на юге, когда его мобильный соединился с вышкой. Но куда он едет сейчас, мы не знаем, – заметил Кис. – До юга он добрался, скорее всего, по МКАДу: от Рижского шоссе это самый короткий путь. А потом он мог свернуть как в Москву, так и выехать на Симферопольское шоссе, а мог продолжить путь по Кольцу на восток…

– Тогда бы с Рижского шоссе он сразу взял направление на восток через север, так короче.

– Ладно, согласен. Значит, пилит на юг – или въехал в город.

– Ты чего-то тупишь, Кис. Не выспался? Зачем объезжать Москву, если нужно в город? Он бы прямо с Рижского шоссе и въехал.

– Это если ему в центр надо. А если же… У тебя карта под рукой? Что там рядом? – Кис повторил координаты, данные ему Гришей.

– Варшавка.

– А, ну вот, если Коле в Чертаново, к примеру, нужно? Если у него там есть где спрятаться? Или тачку сменить?

– Кис, как у тебя только крыша не едет от всех твоих версий?

– У меня есть еще как минимум парочка других, тоже увлекательных.

– Все, хорош, мне надо инфу скинуть коллегам, давай, до свиданья.

– Серег, стой. А что, если он решил на Украину податься? В Европу не сумел, так хоть в ближнее зарубежье… С учетом политической обстановки его оттуда России не выдадут. Что скажешь?

– И девушку везет с собой?

– Пока да, думаю. Как заложницу. Убивать ее – если он вообще намеревался – сейчас неразумно, он слишком много проколов допустил. Он полицай, понимает, что к чему, лишняя статья ему не нужна. Когда он почувствует себя в безопасности, вытурит ее из машины, и все. Может, уже на украинской территории, кто его знает. Пока Мила до Москвы доберется, Коля уже успеет раствориться в незалежной с денежками.

– Неплохая версия, Кис. Но на Украину надо еще въехать, а они там ща залютовали на границе… Кстати, почему они говорят «незалежная»? Не залежалась где-то?

– Спроси че-нить полегче… А Мысик – не украинская фамилия, случаем? Сумеет договориться… Или проскочит через мелкие села.

– Ладно, отбой. Да, между прочим, Роман уже здесь, с проходной мне звонил, я ему пропуск оформляю. И Настю, сестрицу Милы, доставили.

– Я тоже скоро подтянусь, – произнес Алексей, чувствуя, как изрядный груз свалился с его плеч: он до последнего опасался, что сын рванет на поиски Милы незнамо куда…

Едва Алексей закончил беседовать с Громовым, как мобильный снова разразился звонком. На этот раз на связи был Пилипкин Владислав Петрович. Его голос звучал потрезвее, чем несколько часов назад, – малость проспался, видимо. Но и совсем трезвым его, однако, не назовешь.

Кис честно ответил на вопросы Владислава Петровича. То есть выложил всю информацию, которой располагал. Проблема заключалась в том, что больше всего Пилипкина интересовала дочь, понятно, – а вот по ней информации у Алексея вообще не имелось. Одни лишь предположения, версии, которыми Кис делиться с Пилипкиным поостерегся. Во-первых, с такими, как он, с низким уровнем интеллекта, связываться опасно: будет потом приставать – «вы же мне говорили!» – и объясняй ему в сотый раз, что такое версия. Во-вторых, Роман как-то неясно намекнул, что отношение Владислава Петровича к дочери двусмысленно…

Не удовлетворенный ответами детектива, Пилипкин принялся скандалить и угрожать, и Кис переадресовал его к Сереге, а сам занялся делами более насущными. Закончив прерванный разговор со следователем (на большинство вопросов, касающихся Романа, отвечал уклончиво – не рассказывать же, в самом деле, как его сын угонял машины), он сел в «Тойоту» и отправился в Москву, на Петровку, 38.