В кресле сидел какой-то человек, рядом на полу стоял чемодан. В руках он держал стеклянное пресс-папье и смотрел на него так, словно вновь обрел нечто утраченное давным-давно. Мур отпустил ширму, та громко захлопнулась за ним, и человек торопливо – и неуклюже – поднялся.

– Прошу прощения, – сказал незнакомец с заметным акцентом. – Дверь была открыта, и я зашел, чтобы подождать здесь. – Он поднял пресс-папье. – Прошу вас, скажите… где вы это взяли? – Он опустил глаза и заметил нож в руке Мура и очень спокойно добавил: – Я… не имел в виду ничего плохого.

– Кто вы? – спросил Мур.

– Меня зовут Фредерик Шиллер. Мне сказали, что здесь можно подыскать комнату, но, пока я шел по деревне, я не встретил ни одного человека…

Мур на миг замер, пытаясь определить, что у гостя за акцент. Ну как же – немецкий! Он по-прежнему осторожно отложил нож на стол.

– Так откуда это у вас? – снова поинтересовался Шиллер. Пресс– папье он держал так, точно это был бесценный самоцвет.

Мур не стал удовлетворять его любопытство и вместо этого спросил:

– Как вы сюда попали?

– Приплыл на грузовом судне с Ямайки. – Шиллер помолчал, сунул руку во внутренний карман пиджака и вытащил недорогой коричневый бумажник. – Деньги у меня есть, – сказал он.

Мур отмахнулся от кошелька.

– Я не знаю, что у вас за дела на Кокине, мистер Шиллер, но вы выбрали не самое удачное время для визита.

– О? Почему?

– Надвигается буря – вон какое нынче небо. Последний ураган чуть не развалил гостиницу.

– Я ненадолго, – отозвался Шиллер. – А теперь, пожалуйста, скажите… где вы нашли этот предмет?

– На лодке…

Шиллер закрыл глаза.

– …или, вернее, на том, что от нее осталось. – Дверь-ширма за спиной у Мура открылась, вошла Яна. Она посмотрела на Мура, потом на Шиллера, потом опять на Мура. – С вами все в порядке? – встревоженно спросил он.

Она кивнула и провела рукой по лбу.

– Да… просто я очень устала. У меня… у меня еще путаются мысли.

– Молодая леди нездорова? – спросил Шиллер.

– Пожалуй, я пойду отлежусь, – сказала Яна Муру.

Он взглянул на немца.

– Если хотите кофе, кухня в глубине дома. Я провожу мисс Торнтон наверх. – Его заинтриговал этот человек, он гадал, кто это и откуда.

Мур помог Яне подняться по лестнице, проводил в конец коридора, в номер, и откинул одеяло на постели. Когда он уже уходил, Яна вдруг схватила его за руку пониже локтя. Золотистые волосы веером рассыпались по подушке.

– Я не понимаю, что здесь творится, мне страшно, я не знаю, что делать…

Мгновение Мур стоял, глядя на нее сверху вниз, а потом отвел волосы с ее лба – бережно, как когда-то с другой женщиной.

– Отдыхайте, – сказал он. – Зажечь свет?

– Нет, – ответила Яна. Секунду-другую она лежала очень неподвижно, потом закрыла лицо руками. – Я его видела… я его трогала… Боже милостивый, мне кажется, от меня все еще разит тухлятиной…

Мур прошел через комнату и закрыл дверь на террасу. Когда он опять посмотрел на Яну, то увидел только ее затылок. Светлые волосы в бледном свете казались почти серебристыми. Интересно, удастся ли ей уснуть, подумал Мур, а если да, то что ей приснится? Труп с развороченным мозгом? Ухмыляющаяся физиономия твари, в ком еще сорок лет назад должна была угаснуть последняя искра жизни? Яна пошевелилась, не отнимая рук от лица, и Мур услышал, как она протяжно, страдальчески вздохнула. Он еще немного постоял подле нее и вышел, но оставил дверь открытой.

Он пошел к себе и проверил, на месте ли пистолет. Обойма была полная, и в ящике лежали еще две запасные. Он убрал пистолет и спустился вниз.

Немец, окутанный клубами сизого табачного дыма, сидел, держа в руках пресс-папье со скорпионом. При виде Мура он положил стеклянный куб на столик у своего кресла. Мур, не обращая на него внимания, налил себе рома и единым махом проглотил. День клонился к вечеру, солнце спряталось за тучи, и спустились бледно-серые сумерки, но, хотя в комнате царил полумрак, а в углах колыхалась паутина теней, Мур не собирался зажигать лампу.

– Итак, – начал он, наконец поворачиваясь к гостю, – что привело вас сюда?

Шиллер выпустил струю дыма.

– Подводная лодка.

– Так я и думал.

Немец полез в нагрудный карман и показал Муру вырезку из газеты. Мур наскоро пробежал ее глазами.

– Эта женщина – доктор Торнтон… она занимается подводной археологией и тоже приехала посмотреть на лодку. Не знаю, в чем состоит ваш интерес, но, если оставить в стороне историческую ценность, эта лодка – никчемное корыто. Вы представить не можете, как я жалею, что нашел эту проклятую посудину… – Он умолк и снова отхлебнул из стакана.

– И вы были внутри?

– Да.

Шиллер откинулся в кресле, вздохнул, затянулся.

– Что от нее осталось? – странным далеким голосом спросил он.

Мур пристально разглядывал его: седина, острый нос, острый подбородок, высокие скулы, усталые, измученные глаза, глубокие складки на лбу. Возможно, представитель фирмы, занимающейся подъемом затонувших кораблей; прислан с Ямайки оценить старую лодку в плане металлолома? Нет. Он немец – вряд ли это простое совпадение. Мур сказал:

– Взять там нечего.

На губах гостя промелькнула тонкая улыбка.

– Взять? Нет, этот аспект меня не волнует; по моим соображениям, она давно должна была пройти эту стадию. Вообще, это невероятно – видите ли, я думал, что море давно разбило ее на куски, что не осталось ничего. – Он поднял голову и встретился глазами с Муром. – Значит, газета не врет. – Это было утверждение, не вопрос.

Мур сидел так, чтобы видеть лицо немца.

– Верно.

Немец вновь взял пресс-папье; Мур заметил, что руки у него чуть– чуть дрожат. Шиллер бережно повернул пресс-папье, провел пальцем по гладкой поверхности.

– В сорок втором, – сказал он, – я, матрос германского флота, служил на U-198 и был на борту, когда ее потопил у берегов вашего острова британский морской охотник.

Мур подался вперед, лицо его застыло.

– Да-да, – сказал Шиллер. Его глаза походили теперь на кусочки стекла, взгляд посуровел, сосредоточился в одной точке у Мура на лбу. – Спасся только я… Все прочие… кроме одного… пошли на дно вместе с лодкой, а тот, что не утонул, сгорел – попал в горящую солярку. Я звал его… я пытался его найти, но море было усеяно трупами, а в воздухе воняло дымом и горелым мясом. Наша лодка ушла; буквально ушла из– под ног… нет-нет, на месте командира я сделал бы то же самое – видите ли, у них не оставалось времени… И тогда я остался один, а вокруг гремели взрывы, выли сирены, звучали крики… – Шиллер вдруг спохватился; взгляд его едва заметно смягчился, он ткнул окурок в пепельницу. – Извините, – сказал он. – Я не хотел вдаваться в подробности.