В октябре 1943-го созданы первые партизанские отряды гарибальдийцев — в движение итальянского Сопротивления влились до ста тысяч бойцов, среди которых были бывшие военнопленные советские солдаты. Началась партизанская война. В этих условиях встреча Гитлера и Муссолини состоялась в июле 1944 года. Сразу после покушения на фюрера группы германских высших офицеров. Гитлер подал Муссолини левую руку, правая была забинтована.

Дуче тщетно пытался выведать у фюрера информацию не о заговоре, а о новом «оружии возмездия», и почему это «сверхоружие рейха» до сих пор не пущено в действие? И второе: Муссолини добился, чтобы около миллиона итальянских военнопленных, захваченных гитлеровцами в 1943 году, получили статус гражданских лиц.

* * *

Хронология встреч Гитлера и Муссолини — это целая вереница, последовательная военно-дипломатическая история «оси Берлин — Рим», оценка личных отношений фюрера и дуче, которые на деле были гораздо сложнее, чем представлялось внешне. Все было покрыто толстым слоем лака, под которым зияли глубокие следы личных и межгосударственных «царапин».

До начала войны против СССР в Берлине знали, что думал дуче о военном потенциале русских, — и это была большая «зазубрина» для фюрера. Поэтому Гитлер не спешил информировать дуче о всех деталях подготовки к войне. Проследим и проанализируем, какие записи сделала Ракеле Муссолини об объявлении Германией войны Советскому Союзу, какая была реакция дуче, какие сводки получал Рим с фронта, как менялся боевой дух Муссолини и т.д.

22 июня 1941 года

Июньской ночью, находясь в Риччоне, я была разбужена звонком телефона, стоявшего возле моей кровати. Я спросила, что хотят от меня в столь неурочный час. Звонил военный атташе германского посольства. Он настойчиво требовал к аппарату дуче. Я спросила, нельзя ли перенести разговор на утро, чтобы не будить дуче. Собеседник настаивал и в конце концов, чтобы оправдать срочность вызова, сухо произнес: «Я должен поставить в известность дуче о том, что Германия объявила воину России.

Муссолини быстро взял трубку, не стал выслушивать сообщения, заговорил по-немецки жестким, протестующим тоном. Он говорил долго, затем сказал мне: «Это безумие. Это будет нашим крахом. Я думаю, что Россия сама никогда не напала бы на нас. Германия умеет воевать, но не умеет делать политику».

Ракеле часто повторяла эту фразу…

Дуче уехал в Рим. Решение о посылке на фронт итальянского экспедиционного корпуса под командованием генерала Мессе было принято незамедлительно. Муссолини сказал: «Мы должны всеми средствами помогать и способствовать блицкригу. Или Россия падет в течение нескольких месяцев, или она не падет никогда».

Дочь Эдда, оправившись после катастрофы в албанских водах, добилась разрешения об отправке на русский фронт. Она пробыла три месяца в Сталино.

4 августа 1941 года

Бенито вернулся домой довольный. Он показал мне телеграмму генерала Мессе. «Наши продолжают наступать, — кричал он. — Мы разбиваем сопротивление русских. Ты понимаешь, что именно там следует сейчас быть. Необходимо показать всему миру, что не только немцы умеют побеждать!»

7 октября 1941 года

Гитлер лично объявил Муссолини о взятии Орла. «Орел — это ворота в Москву, — сказал Муссолини, — но нужно успеть крепче затянуть петлю, так как зима не за горами».

Дуче имел представление о том, что делалось на русском фронте. Он побывал в дивизиях итальянского экспедиционного корпуса на Украине, куда летал вместе с Гитлером и своим сыном Витторио.

Был разгар лета. Самолет плыл над бескрайними полями пшеницы. Где-то внизу тянулись колонны людей. Муссолини не нравилось, что немцы в зонах оккупации жестоко обращаются с населением, между тем как, по его мнению, «победитель должен гуманно относиться к гражданскому населению побежденных стран». Иначе посеешь ветер…

Осень не принесла конца войны. Зимнее наступление русских, писала Ракеле, заставило отказаться от надежды на быструю победу на Восточном фронте. Бенито с тревогой следил за сообщениями с позиций итальянского сектора фронта. Он жаловался, что обещания немцев о поставках оружия и материалов для продолжения боевых действий не реализуются вовремя, войскам приходится сражаться в тяжелейших условиях. Плохие новости с русского фронта переплетались с сообщениями о новом отступлении в Ливии, где ситуация вскоре восстановилась благодаря взятию Тобрука и установлению линии Эль-Аламейн.

Немногие верили в строгость распоряжений, данных Муссолини. Распоряжения легко давались и легко не выполнялись с самого начала войны. Например, относительно семейных бюджетов с целью ограничить потребление. Но семья Муссолини отказалась от воскресных прогулок на авто. Сам Бенито пользовался машиной, только когда ему нужно было ехать с виллы Торлония в палаццо Венеция или по каким-либо делам службы.

Его «картинные позы» еще не менялись.

Когда дуче испытывал приливы злобы (а это происходило все чаще, когда его посещало и «поглощало красноречие»), он вставал позади своего письменного стола, обхватывал ладонями бедра (и это выглядело «сильнее», чем подбочениться), вскидывал огромную бритую голову, устремлял пристальный взгляд на своего или своих vis-a-vis и начинал говорить, постепенно переходя или срываясь на крик. Это значит — дуче был в ударе. В шоке чаще всего оказывались собеседники или «вызванные на ковер» сотрудники палаццо Венеция в римской штаб-квартире Муссолини.

Особенно такие выступления становились опасными после каждого телефонного звонка из Берлина, разговора со штабистами или порученцами Гитлера.

* * *

11 марта 1942 года в Риме, состоялось отпевание герцога д'Аоста. Он попал в плен к англичанам и умер в клинике Найроби. На заупокойной мессе присутствовали король, королева и высшие государственные сановники, все награжденные лентой Провозвестницы, мужчины и женщины. Ракеле приехала в церковь на автобусе. Когда церемония была закончена, все присутствовавшие в церкви собрались на паперти, чтобы проводить отъезжавших монархов. Они уехали, но никто не двигался с места. Оказывается, все искали машину Муссолини — второго по значению лица на панихиде. А машины не было… Экономия, называется.

В начале лета 1942 года крупные стратегические операции армий «оси» были успешными. В России, где итальянский экспедиционный корпус под командованием генерала Гарибальди был усилен и назывался теперь АРМИР, войска вышли к Дону и дальним рубежам Кавказа. В Северной Африке генерал Роммель, к этому времени ставший уже фельдмаршалом, подготавливал наступление на Александрию в Египте.

«Больше беспокоят военные действия». На обратном пути он сделал остановку в Афинах и нашел, что положение там «не очень хорошее, немцы, по своему обыкновению, проводят жесткую политику. Хлеба не хватало…»

9 ноября 1942 года