* * *

Шестнадцатилетняя Светлана то пребывала в стерильной строгости кремлевской квартиры, то окуналась в разгульную жизнь в Зубалове. Она чувствовала себя одинокой. Светлана понимала, что не нужна ни вечно занятому отцу, ни неприятному брату. Эта рыжая девочка с веснушками рано созрела и превратилась в умную, но впечатлительную девушку с отличной фигурой. Внешне она напоминала Кеке, мать Сталина, а упрямством и жесткостью пошла в отца. Двоюродные родственники Реденсы считали, что Василий, несмотря на все его многочисленные пороки, был намного мягче и добрее сестры.

Она, как отец, очень любила читать. Светлана свободно владела английским. Она случайно нашла «Иллюстрированные Лондонские новости», возможно, в доме Берии, куда часто ездила в гости, и узнала о самоубийстве матери. «Во мне в тот день что-то умерло, – написала она. – Я больше не могла беспрекословно повиноваться приказам и воле отца».

В самый разгар Сталинградской битвы на одну из вечеринок Василия в Зубалово приехал красивый и элегантный известный сценарист Алексей Каплер. У Каплера было прозвище – Люся. Этот воспитанный мужчина и увлекательный рассказчик был женатым Казановой.

Сталин считал Алексея Каплера своим протеже. Вождь учил, каким он должен изобразить Сталина в сценариях фильмов «Ленин в Октябре» и «Ленин в 1918 году». Каплер приехал в Зубалово не с пустыми руками. С собой он привез фильм с участием Греты Гарбо «Королева Христина».

Светлана произвела на Каплера очень сильное впечатление. «Она была знатной дамой, а я – бедным доном Альфонсо, – писал он. – Она была смелой и скромной. Мне было сорок, и я немалого добился в кино. Она жила, как в клетке, и задыхалась, хотя к ней относились как к богине». Умной и мечтательной Светлане Каплер казался героем, сошедшим со страниц романов ее любимого Дюма.

– Вы умеете танцевать фокстрот? – спросил он.

Светлана чувствовала себя неловко в туфлях без каблуков, но Каплер убедил ее, что она хорошо танцует. В тот день она надела свое первое красивое платье, сшитое у портнихи, и прикрепила к груди старую гранатовую брошь матери.

– Почему вы сегодня так печальны? – участливо поинтересовался Алексей Каплер.

Светлана объяснила, что сегодня исполняется ровно десять лет со дня смерти ее матери. Но никто не помнит об этой грустной дате… Они «почувствовали непреодолимое влечение друг к другу». Алексей давал Светлане читать взрослые книги и стихи о любви. Они помогали ей преодолеть страх перед грубостью секса, о которой постоянно рассказывал Василий. «Я боялась этой стороны жизни, – вспоминала она. – Я знала ее по неприличным рассказам Василия. Она казалась мне грязной и непристойной».

Роман был горячим и бурным. Но сексуальными их отношения так и не стали. «Поцелуй, вот и все», – писал Каплер. Но и поцелуи были для Светланы чем-то новым, неизведанным и волнительным. «Я была романтичной и чистой, – позже призналась она. – Мне внушали, что сексуальные отношения возможны только в браке. Отец никогда бы не разрешил мне роман с женатым мужчиной». Но война изменила все. В любое другое время Алексей Каплер, конечно, хорошенько бы подумал, прежде чем решиться соблазнить единственную дочь Сталина. Сейчас ему было все равно. Каплер считал, что Светлана в нем нуждается.

«Для меня Каплер был самым добрым, самым умным и самым замечательным человеком на земле, – рассказывала Светлана. – Мне казалось, что он знает все, что он – само обаяние».

Каплер познакомил неопытную школьницу со многими свободами, которые раскрыла война. Он возил ее в театр, дал почитать подпольный перевод романа Эрнеста Хемингуэя «По ком звонит колокол». Они танцевали фокстрот под мелодии джаз-банда на вечеринках, которые устраивал Василий в ресторане «Арагви». Каждое утро Светлана взволнованно рассказывала в школе о своем романе Марфе Пешковой. Каплер подарил ей дорогую брошь в виде жука, который сидит на листе дерева.

Харизматичный Дон Жуан был тронут бедственным положением Светланы Сталиной и искренне ей сочувствовал. Но он также наслаждался новым приключением. Каплер хвалился кинорежиссеру Михаилу Ромму, что сейчас стал близок к самому Сталину. Главный редактор «Правды» послал Каплера в творческую командировку в Сталинград. В статьях, озаглавленных «Письма лейтенанта Л. из Сталинграда», он смело описывал свою любовь. «Наверное, в Москве сейчас идет снег, – писал Алексей Яковлевич. – Из вашего окна видны стены Кремля с бойницами…» Те, кто был в курсе, пришли в ужас. Кому может прийти в голову так дразнить на первой странице «Правды» грузина, у которого взрослеющая дочь! Светлане же «письма» казались верхом рыцарства и безрассудной храбрости. «Как только я увидела эти строки, то сразу замерла… – написала она в воспоминаниях. – Но я понимала, что все это может закончиться очень плохо».

На уроках Светлана показала под партой Марфе газету со статьей.

После возвращения Каплера в Москву она умоляла его больше не приходить. В последний раз они встретились в пустой квартире около Курского вокзала, где собирались друзья Василия. Около двери ждал телохранитель Светланы Климов. Чекист нервничал. Он тоже хорошо понимал, чем могут закончиться такие свидания.

Лаврентий Берия уже сообщил о встречах Светланы с Каплером Сталину. Тот очень недовольным тоном сказал дочери, что она ведет себя неподобающим образом. Сталин считал, что Василий испортил сестру, и во всем винил его. Генсек снял сына с должности инспектора авиации за недостойное поведение и приказал посадить его на десять суток на гауптвахту. Потом отправил на Северо-Западный фронт. Власик, занимавший в сталинском доме высокое положение, посоветовал Алексею Каплеру уехать из Москвы. Каплер послал его к черту, но попросил начальство отправить его в командировку.

Тем временем Меркулов принес Сталину распечатки телефонных разговоров Светланы и Алексея Яковлевича. Прочитав, о чем беседовали влюбленные, Иосиф Виссарионович пришел в ярость. 2 марта Каплера силой посадили в машину. За ней ехал зловещий черный «паккард», в котором с очень важным видом сидел генерал Власик. На Лубянке Власик и Кобулов быстро организовали следствие и вынесли приговор: пять лет лагерей в Воркуте за «антисоветские убеждения».

На следующий день Сталин был в особенно плохом настроении. К семейным неприятностям прибавились проблемы на фронте. Манштейн вновь отобрал Харьков и угрожал свести на нет победу под Сталинградом. В тот день вождь был так зол, что встал на несколько часов раньше обычного. Светлана одевалась в школу с няней. Сталин вошел в спальню дочери, чего никогда раньше не делал. Грозного выражения его глаз было достаточно, чтобы нянька окаменела от страха. Он буквально задыхался от бешенства и едва мог говорить.

– Где они? – с трудом пробормотал Иосиф Виссарионович. – Где письма от твоего «писателя»? Я все знаю! У меня есть распечатки ваших разговоров по телефону. – Он ткнул пальцем в карман френча. – Ладно, отдай их мне. Твой Каплер – британский шпион! Он арестован!

Светлана отдала каплеровские письма и сценарии, но выкрикнула:

– Я люблю его!

– Любишь? – с ненавистью возопил Сталин и впервые в жизни ударил дочь по лицу. Потом еще раз. Затем повернулся к испуганной няньке. – Ты только подумай, няня, как низко она опустилась! Идет такая война, а она трахается!