— Разберемся, — пообещал Горыныч. — Я ведь, грешным делом, подумал, что, если случится такое, оставаться мне навек болваном каменным, — тихонько признался он.

— Почему? — растерялась Настя.

— Ты меня в драконьем виде помнишь?

— Еще бы.

— Вот и прикинь. Я в этот ручей пометиться ни в жизнь бы не смог. Даже одной лапой. Дурак я?

— Не-а, — покачала головой Настя. — Ты самый умный, хороший и красивый.

— Вот за красоту ты меня и полюбила, пичуга ненаглядная, светлая душа, — прижал к себе жену Горыныч, который иллюзий по поводу своей внешности отродясь не питал, но и не загонялся понапрасну. Не всем же быть такими красавчиками как братцы. Да и не главное в мужике смазливая морда, у него другие достоинства имеются.

— Ну не знаю, — пожала плечами неконфликтная Настя. — Лично мне все нравится.

— Это самое главное, — с любовью и нежностью поглядел на нее мудрый змей.

— Значится так, — откашлялась Яга, — слушайте, детушки, речь мою да не перебивайте, сама собьюсь. — Затеяли мы дело невиданное, ни разу никем доселе не исполненное, — она обвела глазами собравшихся на семейный совет.

Только убедившись, что все внимание Кащея, Василисы, Любавы с мужем, Горыныча и Аспида с супругами и Феогниды (куда уж теперь от Хозяйки Медной горы деваться) безраздельно принадлежит ей, чародейка продолжила:

— Сразу хочу предупредить — легко не будет, а еще не будет возможности повторить. Не дадут стражи Навьего царства.

— Ты хочешь сказать, что у нас есть только одна попытка? — уточнил Кащей.

— Именно что, — кивнула ведьма. — Одна единственная. Вообще.

— То есть, — подал голос Аспид, — воскрешая Полоза, мы навсегда отказывается от возможности вернуть еще кого-нибудь к жизни. Я правильно понял?

— В самую точку.

— Но почему? — вскинулась Василиса, которая, как и любая нормальная женщина, хотела иметь надежную страховку на самый пресамый черный день. — Ведь если способ действенный…

— Еще какой действенный, — подтвердила Яга. — Причем широко известный среди знающих чародеев.

— Тогда почему? Не понимаю, — не унималась царица.

— Да потому, что на той стороне тоже не дураки, я чай. Упустят одну душеньку, такого в ответ навертят, чтоб другие не разбежались, мама не горюй. Вникла?

— Значит больше никого?.. — голос Василисы дрогнул, а сама она застыла, задумалась. — Ну и пусть, — поглядела с вызовом. — Не жаль. Главное, чтоб Полоз вернулся.

— За это и люблю тебя, — обнял ее Кащей. — Щедрая моя, честная.

— Девок красивых рожает, — подключилась к восхвалениям ехидная Ягишна. — И дары и них редкие. Феникс, кому скажи, не поверят.

— Между прочим, за пол ребенка отвечает отец, — вырвалось у Маши. То ли жалко стало ей смущенной царицы, то ли женская солидарность сработала, а может внутренняя сущность берегини сработала, кто его знает.

— Уж прям, — не поверили мужики.

— Научно доказанный факт, — к разговору подключилась Люба. — Я вам потом подробно все объясню. А вообще, девочки ничуть не хуже мальчиков.

— В плане престолонаследия…

— Это дискриминация по половому признаку и натуральный мужской шовинизм, — выпалила Настя, сама от себя не ожидая такой смелости. — Насколько я знаю в Англии наследует старший ребенок вне зависимости от пола. Что вы смотрите? Я узнавала.

— Мы, слава богам, не англы, — сплюнула Яга, — потому от своих законов не откажемся. Положено на троне царю сидеть, вот пусть и сидит. К тому же торопиться некуда — Кащей у нас бессмертный, царица ему под стать, наделают еще наследников, какие их годы. — И насчет шовинизму… Не знаю, что это за зверь такой, но название у него уж больно пакостное.

Слова ведьмы заставили Машу задохнуться и замереть. Обыкновенные вроде бы речи, а сердце зашлось. 'Как же так? — билось у нее в голове. — Что за напасть? Маразм на меня напал, или помутнение рассудка навалилось? Почему, зная о долгожительстве Аспида и его нечеловеческой природе, я ни разу не задумалась о том, что проживу гораздо меньше его. Превращусь в сморщенную старушку при молодом муже. Мамочки мои/ Судя по тому, как побледнела Настя, ей пришло в голову то же самое.

— Что позеленели, красавицы? Никак на Феогнидушку равняетесь? Так у ей цвет природный, — не удержалась Яга, для которой мысли молоденьких родственниц были открытой книгой. — Старушкам себя увидали? Позабыли, что не люди уже, и век ваш совсем другой?

— Спасибо, что напомнили, — безо всякой задней мысли поблагодарила Маша, но о своей странной забывчивости задумалась. Странно это и непонятно. — Хотелось бы поговорить об этом поподробнее, но понимаю, что сейчас не время.

— Я потом тебе все объясню, — пообещал Аспид.

— Надеюсь, — многозначительно поглядела Марья.

— Я тоже надеюсь, что смогу, наконец, перейти к сути, — растянула в улыбке губы Яга, — и поведать о способе спасения Полоза. Как вы, наверное, поняли, нужны нам молодильные яблоки. Получить их, имея на руках кровь Сирина, слезы Жар- птицы и живую росу с крыльев Алконгоста, не так уж и сложно. Конечно, заговоры почитать придется, не без того, яблочки опять же собрать, сок из них выжать да бражку из него замутить, а уж из нее эликсир волшебственный выгнать.

Маша внимательно слушала рецепт молодильной самогонки и старалась не улыбаться. 'Ничего себе метода, — думала она. — Жаль только, что времени много уйдет. Пока это яблони расцветут, пока яблочки созреют. А бражке сколько стоять? Дней сорок? Этак мы за год не управимся. Хотя… Полозу уже все равно, а остальные вроде как долгоживущие, могут и подождать/

— Одна только загвоздка имеется, — Яга будто бы слышала мысли берегини и отвечала ей на незаданные вопросы. — Нету у нас времени ждать лета и свежих яблочек.

— Почему? — озадачилась Василиса.

— Из-за крови Сирина, — отвечала ведьма. — Давнешняя она. Скоро уж свойства свои растеряет. А где нового Сирина искать, я не знаю. Вроде как и нету их более. Оно, конечно, хорошо. Получается, что не нужно Недоле-матушке горе-злосчастье на головы наши посылать.

— Но в плане воскрешения полный швах намечается, — нахмурился Кащей. — Сколько времени у нас есть?

— Дней пятьдесят, — призналась Яга. — Потом скиснет кровушка, и никакие чары не спасут.

— Ясно. Значит за это время мы должны яблоню подходящую найти.

— Или время вспять повернуть.

— Наверное есть какие-то зимние сорта, — задумалась Любава, — Если не у нас, то южнее.

— Или вообще не яблоки, — потянула Настя. — А к примеру…

— Апельсины, — хором закончили Люба с Машей.

— Помнится, их в свое время называли померанскими яблоками, — припомнила Настасья.