– Этого не может быть… – пробормотала я. – Он всю жизнь работает на Оле-Олу. Он вырос с водителя, торгового агента до директора. Это всё зафиксировано в компании. У него опыт, он не берётся с потолка…

– Вы – хороший ассистент, – кивнул викинг. – Но вы же сами знаете, что такая работа – прекрасное прикрытие. Мне не надо вам показывать географию его последних мест работы: Китай, Индия, Венесуэла, страны Восточной Европы… Практически все, к которым у США есть интерес или в которых периодически возникает напряжённость.

– Но филиалы компании и правда разбросаны по всему миру, – возражала я тихо и настойчиво. – Оле-Ола – международный бренд. Вы тоже это знаете.

– Да, очень удобно. А всё остальное разве не смущало вас, Саша? – усмехнулся Ковров. – Я буду просто называть вам характеристики хорошего агента, а вы думайте сами. Сравнивайте с тем, что знаете о Джеке Рэндалле.

Я не ответила.

– Итак, артистизм, знание психологии и умение находить общий язык с разными слоями населения, лёгкая адаптивность, способности к иностранным языкам. Кстати, Рэндалл говорит на трёх: английском, испанском, китайском и весьма сносно понимает хинди.

– Это не повод…

– Я продолжу. Входит в доверие к местным властям, ищет лазейки и пути проникновения для более тесного контакта. Устраивает свою «сеть» контактов.

Мне вспомнилась показавшееся смешным желание Джека вступить в казачество, походы в городскую и областную администрации, где благодаря предложению о спонсорстве разговоры быстро переходили с официальных на «короткую ногу». Как молотом по вискам стучал голос Коврова:

– Важна хорошая спортивная форма.

В мою голову пришла поразительная ловкость Джека и то, как он легко, словно актёр боевика, справился в одиночку с тремя хулиганами. Голова моя закружилась. Нет-нет, я не верю…

– И, наконец, хороший агент много и активно расспрашивает, всё помнит и всегда ловко уходит от рассказов о себе. Скрытность – очень важное качество. Вы, кстати, много знаете о юности, студенческих годах вашего начальника, личных подробностях? Нет? Но вы же любовники.

Я облизнула пересохшие губы. Ответить было нечего. Я знаю, что у него есть друг во Франции, с которым они шутят и спорят; что его не перепили китайцы, и что он умеет готовить пуэрториканское блюдо. Это всё…

– Под разными поводами… я не знаю вашей терминологии, – махнул кистью Игорь, – к примеру, проверки работы персонала и анализа территории, такой агент под прикрытием будет ездить и заглядывать в разные уголки региона. Как свой. И ему всё покажут и расскажут как начальнику.

Я подумала о запланированной на следующей неделе командировке. Джек говорил, что хочет своими глазами увидеть регион.

– Мне нужно от вас, Саша, немногое: просто слушать и запоминать, – заявил Ковров. – И делиться сведениями со мной. Встречи, места, интересы. Практически вы будете выполнять свою повседневную работу и помогать стране. Это стократно зачтётся. Здесь, в вашей компании вы долго не проработаете. Это красивая, хорошо оплачиваемая, но времянка. Если вы себя хорошо проявите, у вас с вашими данными откроются прекрасные перспективы – работа за рубежом, приключения, интересная жизнь и, кстати, очень солидная пенсия… Если вы, конечно, до неё дослужите. Век оперативного агента-женщины не очень долог, хотя тоже бывают исключения. Но, это как в балете. Уверен, вы понимаете меня, – осклабился Ковров.

– Я не смогу… – тихо и хрипло ответила я и убрала со стола руки. Ладони оставили на скатерти влажный след.

– Конечно, сможете, – перебил Ковров. – Поначалу все ломаются, боятся, переживают… И я бы не хотел заставлять вас, но ведь вы прекрасно понимаете, КАКОЙ у меня есть на вас компромат. В интернете всё так быстро расходится… Не будем ссориться, Саша, давайте по-хорошему. Вы должны поработать на страну.

Я молчала.

– Кстати, в Венесуэле вскоре после отъезда господина Рэндалла начались народные волнения. В Индии они странным образом совпали. – Он пощёлкал пальцами. – Не помню штат. Разве вы хотите, чтобы люди, ваши родные, горожане, вообще соотечественники пострадали из-за вашего бездействия? Вы же умная девушка, Саша…

Последние слова викинга звучали как-то замедленно и низко, словно кто-то прикрутил скорость звука. А моё сердце, наоборот, билось, как сумасшедшее. Рвалось на части. На спине проступил холодный пот. Перед глазами стоял образ смеющегося, нежного, такого разного и непостижимого Джека. Я люблю его… Я люблю мою страну… Я всех люблю…

– …предательство… – донеслось басистое предупреждение викинга, – …карается…

Предательство – повторил мой останавливающийся ум.

Я люблю Джека, я люблю мою страну, я… не смогу… – крутилось в моей голове в режиме повтора. И почему-то Ковров, и стол, и непонятно откуда взявшийся официант, и бревенчатая крыша террасы закружились сильно-сильно, растворились в тёмном тумане и кажется… я куда-то полетела. Что-то стукнуло. Голова заболела.

Издалека, словно из пещеры, доносился бас чудовища – Коврова.

– Саша, не стоит, ваши артистические данные я уже оценил… Чёрт, хватит, вставайте, Саша…

И чей-то ответ:

– Игорь Владимирович, она правда без сознания… Нужен врач… Пощупайте пульс…

И всё стало совсем темно и пусто. Реальность просто выключилась.

* * *

Водой побрызгали, по щекам похлопали, поорали что-то басом. Вроде кто-то даже давление мерил. Потом в нос ткнули вонючую гадость, и перед глазами появилось изображение. Мутное, как с перепоя. Белая салфетка обмахивала моё лицо, будто парусник. Лица Коврова и официанта кривились, искажённые, как в комнате смеха, а от запаха невесть откуда взявшихся чесночных колбасок меня откровенно тошнило. Вот же фу…

И вдруг я вспомнила: Джек! Шпион… обманщик… Хлопнула ресницами и снова поплыла. Опять в нос сунули гадость. Потом запихнули в машину. Она, кажется, поехала. Всё кружилось перед глазами неимоверно. Машина остановилась. Меня снова похлопали по щекам. Я выругалась вяло, по-джековски, опять обмякла нелепо на кресло. Игорь сказал что-то похожее на:

– Чёрт, всё-таки гены… – Похлопал меня по плечу, успокаивая. – Ладно-ладно, потом поговорим. Всё хорошо, слышишь? Эй, Саша! Лозанина! Домой! Мы идём домой.

Мне было лень откликаться. И ноги переставлять. Ещё эти шпильки, кто их придумал?!

Игорь, отчего-то устав меня вести, взвалил на плечо и понёс. Чуть не споткнулся, из-под его ног с мяуканьем выскочила бурая кошка. Потом перед моими глазами пронеслись стены, бетонный пол и неприличные слова, красочными наскальными росписями на первом этаже напоминавшие, кто дурак, кто распущенная женщина и прочие тайны из личной жизни соседей. Все всё знают! И как-то живут…

Я сказала Игорю, что пойду сама, но меня передали в чьи-то руки, и я снова отключилась. Краем уха услышала какую-то медвежью возню и рычание. Медведи? Собаки? Разве собаки матерятся?…