с облегчением. Кто-то “рыщет здесь с фонарями”, утверждал он, и сейчас он попытается их отыскать. Коннерс потихоньку потянул сторожа в сторонку.

– Вы кого-нибудь видели? – спросил он.

– Нет, никого, – покачал головой Мюллер.

Коннерс вернулся домой, но следующей ночью его вновь вызвали. Теперь Римус уверял, что на подъездную дорожку вырулила колонна машин, медленно сделала круг по двору и покинула поместье так же тихо, как появилась.

Это видение сторож подтвердил.

Встревоженный Коннерс четыре ночи оставался в особняке. Римус пересказывал то, что узнал от Мюллера: планомерное разорение дома; Додж, прячущийся за дверцей автомобиля; намерение Имоджен отправить его обратно в Германию. В эти четыре ночи странные автомобили не появлялись, но разглагольствования Римуса становились все цветистее. Его терзала мысль, что Додж завладел не только его женой, но и его одеждой, украшениями, всеми личными безделушками, которые он с таким тщанием собирал. “Я слышал, что Додж в Детройте носил мои бриллианты, – жаловался он. – Если я в ближайшее время не получу их обратно, будут большие неприятности”.

Он нанял частных детективов и дал им два задания: искать его деньги и идти по следу Имоджен и Доджа, город за городом. Если детективы встретят их, они должны немедленно позвонить Римусу, чтобы он лично застукал парочку вместе. Один детектив сообщил, что видел Доджа и Имоджен в отеле “Рузвельт” в Нью-Йорке, с ценными бумагами на тридцать тысяч. Не прошло и часа, как Римус запрыгнул в вагон поезда, чтобы, прибыв на место, выяснить, что любовники только что съехали. Другой сыщик посоветовал Римусу поспешить в Канаду: парочку, с бумагами на сто тысяч, засекли на границе. На этот раз Римус опоздал на полчаса. Он совершил множество поездок – в Нью-Йорк, Вашингтон, Детройт, Сент-Луис, Атланту, Чикаго, – и всюду они опережали его на шаг, лишая возможности получить доказательства и проломить череп коварному злодею. “Если встречу Доджа, – говорил он Коннерсу, – это будет сразу «прощай, Додж»”.

Его ярость из-за неудачных попыток застать любовников усугублялась при виде Имоджен, с самодовольной гнусной ухмылкой сидевшей напротив него за столом в кабинете адвоката. Слушания по разводу тянулись все лето и становились все абсурднее. Каждая неделя приносила с собой то новый, то встречный иск, то обвинения в неуважении к суду. Откладывания дела, проволочки, бесконечные показания и обвинения суда в “предвзятости и пристрастности”. Во время одного из таких обсуждений Римус поднял адвоката Имоджен из кресла и едва не вышвырнул в окно. После этой вспышки адвокаты Римуса отказались вести дело, и он объявил, что отныне будет представлять себя сам.

* * *

В конце августа Римусу позвонили из Бюро расследований. Агент по имени Том Уилкокс – к восторгу Римуса, – объяснил, что он занимается делом Доджа по личному указанию директора Дж. Эдгара Гувера. Насколько Римус понял из этого разговора, Уилкокс проверил некоторые важные факты и пришел к заключению: Доджа следует арестовать и предъявить ему обвинения за нарушения сухого закона, а также за “пособничество и подстрекательство к убийству за сумму в 15 000 долларов свидетеля со стороны государства” (то есть самого Римуса), за “неисполнение законных обязанностей” во время службы в качестве специального агента и, наконец, в соответствии с законом Манна, за безнравственное поведение из-за путешествий по стране с Имоджен. Уилкокс телеграфировал свои выводы Гуверу, но Виллебрандт вновь отказалась предпринимать какие-либо меры. Признавая, что Додж виновен в “непростительном поведении” и “поступках сомнительного свойства”, она утверждала, что его действия не являются основанием для уголовного преследования.

Римус обдумал новости. Он по-прежнему подозревал, что Виллебрандт была или даже до сих пор состоит в “отношениях” с Доджем, Римус называл это “скрытыми мотивами”. Бывший агент явно имел непристойное и неофициальное влияние на прокурора, в течение предыдущих двух лет подталкивая ее к нападкам на Римуса. Вот почему, думал Римус, Виллебрандт определила ему залог больше, чем остальным обвиняемым, вот почему она одного его заставила отбывать срок за препятствие правосудию и вот почему она до сих пор отказывается покарать Доджа.

Прежде чем повесить трубку, Уилкокс сообщил еще кое-что: Имоджен и Додж приступили к новому плану по устранению Римуса до начала бракоразводного процесса.

Римус немедленно вызвал Коннерса.

– Боже правый, Имоджен точно в отчаянии, – сказал он. – Пытаться убить меня даже до начала дела о разводе. Нам с тобой надо быть настороже, рано или поздно они до нас наверняка доберутся.

Коннерс смотрел, как Римус беснуется и мечется, потирает голову и размахивает руками. Внезапно он замер, обернулся к Коннерсу и произнес:

– Они никогда не поймают меня, если я доберусь до них первым.

Римус ринулся прямиком в буфетную, где он хранил тот самый револьвер с перламутровой рукоятью, который Коннерс выудил из сумочки Имоджен. С этого дня Римус постоянно носил оружие с собой.

Показания Уильяма Хефта

В: Каков род ваших занятий, мистер Хефт?

О: Я работал в сигарном киоске в “Синтоне”… Я был в номере у мистера Римуса, мы беседовали, и он встал напротив и сказал: “Боже мой, Хефт, мне только что сообщили, что меня собираются убить”. А я сказал ему: “Я бы не стал обращать внимание на такие вещи”, а он сказал: “Ты не понимаешь”.

Он отвернулся и ушел в ванную комнату, прижал ладони к лицу, потянул щеки вниз и сказал, глядя в зеркало: “Сколько это еще будет тянуться?” – и раскачивался так из стороны в сторону… Я хотел утешить его, но он просто стоял, спрятав лицо в ладонях, и говорил: “Не понимаю, как можно преследовать человека так долго и таким ужасным образом…” Глаза у него застыли, у него был такой взгляд, невидящий, как будто он смотрит сквозь вас.

В: А в начале разговора все было мило, абсолютно благостно, все было в порядке?

О: Да, сэр.

В: Вам не приходило в голову, мистер Хефт, что вас специально пригласили в номер Римуса и что эта сцена была разыграна специально для вас?

О: Нет, сэр.

Убийца

5 октября 1927 года, за день до бракоразводного процесса, Римус, открыв дверь своего номера в отеле “Синтон”, наткнулся на странного молодого человека: слегка за двадцать, с редеющими темными волосами и широкими мускулистыми плечами, туго обтянутыми пиджаком. Он назвался Гарри Трусдейлом и сказал, что им непременно нужно поговорить. Его наняли убить Римуса, сообщил он, но он пришел предупредить: жена хочет его смерти.

История началась еще в августе на собачьих бегах в Спрингдейле, штат Огайо. Трусдейл смотрел, как грейхаунды несутся по манежу, когда кто-то похлопал его по плечу. Обернувшись, он оказался лицом к лицу с незнакомцем, сиявшим улыбкой во весь рот, полный золотых зубов.