Знаете, надо понять: или у нас есть культурная политика, направленная на укрепление страны, или у нас ее нет. Вот пример. Я участвовал в Конгрессе переводчиков, который организован Институтом перевода при Библиотеке иностранной литературы, давно и безуспешно возглавляемой Гениевой. Мне выпала честь выступать перед сотней переводчиков вместе с молодой писательницей Г. Сначала она делилась тайнами мастерства, которые обнаружила при написании своего первого и единственного романа, а потом вдруг объявила, что у нас в стране вообще нет парламента. Я спрашиваю: «Как это нет?» Она: «Он избран с подтасовками». Я: «А с чего вы это взяли? Это суд доказал?» Нет. Об этом она читала в Интернете. А я в интернете читал, что Обама — еврей. А он — афроамериканец. И что? Как же можно лепить ересь ради того, чтобы тебя за границей перевели! Инакомыслие и подлость по отношению к своей стране — вещи разные. А если ты считаешь, что власть у нас неправильная, не катайся за ее счет по миру, не издавайся на казенные деньги… Я вот считал ельцинский режим — вредным и десять лет не сотрудничал с властью. Мне этот сосательно-кусательный рефлекс нашей либеральной творческой интеллигенции никогда не нравился!

Впрочем, молодую писательницу в чем-то понять можно. Продвижением нашей литературы на Запад, даже хорошей, государство почти не занимается. А это «почти» снова отдано Агентству по печати, Институту перевода — либеральному крылу. Писатель, который искренне заботится об отечестве, писатель-патриот сегодня фактически бесхозный. Эта бесхозность в 90-е годы была объяснима. У власти оказались люди, которым поручили развалить страну до основания: открыты границы, разоружена армия, обрушено здравоохранение, промышленность, добивается образование. В нулевые годы тоже понятно: переход от полного развала к восстановлению труден, до литературы и культуры руки доходят в последнюю очередь. Сейчас мы оказались в обстановке, когда на нас практически ополчился весь Запад, когда очень важно поддерживать в обществе сознание своей правоты, отстаивать уникальность нашей цивилизации, ее константы и интересы. Как отстаивать, если в культурном и духовном пространстве у нас продолжают рулить либеральные комиссары в кожаных тужурках образца 1991 года? Почему так происходит, я не понимаю. И никто мне не объясняет. Повторю: гибель любой политической власти начинается с того, что она не хочет или не может объяснить свои поступки обществу. Во внешней политике нам сейчас все объясняют, хорошо объясняют, а во внутренней продолжают туманно поводить очами. Почему так происходит, я не знаю…

— Рядовому читателю трудно сориентироваться в море литературы. Что вы посоветуете?

— «Литературная газета» дает всю палитру сегодняшней литературы. В отличие от журналов «Новый мир», «Знамя» или «Наш современник», которые говорят только о своих. Мы даем весь спектр. Литературы — море. И надо понять, что стоит читать, а на что не стоит тратить время. Человек живет где-то 20 тысяч дней. На чтение хорошей книги уходит два-три-четыре дня. Допустим, человек читает 15 тысяч дней. Получается, за всю жизнь мы в лучшем случае можем прочесть 3–4 тысячи книг. Не так много, если учесть, что ежедневно только в нашей стране в свет выходят сотни томов! Потратить время на чтение лабуды, которую рекомендуют глянцевые журналы или телепередача «Про чтение» на телеканале «Россия-24», обидно. Надо помнить, что плохая книга делает человека хуже и выбирать только хорошую литературу. А для этого надо читать ЛГ.

— Сегодня главная болевая точка — это Украина. Как вы воспринимаете трагические события, которые там разворачиваются?

— Сначала разберемся, что там происходит. На Украине идет бурный этногенез, формирование новой нации вокруг галицийского ядра, в которое еще при Австро-Венгрии была заложена идейная русофобия как способ самоидентификации. Этногенез всегда агрессивен к той части сограждан, которые отказываются от навязываемой новой самоидентификации. А на Украине это, увы, приняло и вообще фашистские или квази-фашистские формы. В России, к сожалению, привыкли общественные движения анализировать с политической и экономической точек зрения. Но законы этнического противостояния не менее, а может быть, и более суровы и важны. Этногенез — это как природное явление, как извержение. Об этом говорил Лев Гумилев. При этногенезе новая нация, чтобы самоосознаться, противопоставляет себя кому-то другому. В науке это называется «конституирующий чужой». И вот молодой украинский этнос таким «конституирующим чужим» выбрал себе русских, Россию и тех русских, которые оказались на территории Украины — образования искусственного и волюнтаристски скроенного. При советской власти в него «до кучи» были включены губернии, населенные людьми, считающими себя русскими. Впрочем, до 20 века таковыми считали себя и те, кто нынче именуются украинцами. Перечитайте Гоголя! Так вот, именно они подверглись угрозе уничтожения или жестокой ассимиляции. И восстали. Был вариант закрыть глаза на то, что миллионы людей на Украине будут уничтожены или превращены в людей третьего сорта. Слава Богу, такой ошибки не совершили, иначе в Крыму сейчас проходило бы то же самое, что и в Новороссии. И вот поставьте себя на место нашей власти. Могла она не заметить, что на Украине начался этноцид русских? Что наша соседка и родственница превращается в сателлита НАТО? Что мы получаем враждебную страну у своих границ и порабощение русского населения на этой территории? Нет, не могла. И любые санкции против нас, даже военное столкновение — зло гораздо меньшее. Вот каков был выбор. Мы могли поступить только так. Иначе — следующий майдан на Красной площади. А революция, когда именно русские стали объектом гонений, у нас уже была. Об этом теперь стыдливо помалкивают потомки комиссаров-русофобов, когда с экрана повествуют об ужасах Октября. И те люди, которые говорят: «Мы должны дистанцироваться, Украина сама разберется» — это те, кого в давние времена называли емким словом «врагоугодники». У Льва Гумилева есть такое понятие — зигзаг истории. Разрушение Советского Союза по административным границам — это именно зигзаг истории. Если бы в 1990-е у нас у власти были не болтун и пьяница, а нормальный руководитель, он мог бы отстоять такой сценарий: «Да, Советский Союз распадается. Жаль, что ж поделаешь: ни одна империя не вечна. Но тогда республики выходят из СССР в тех границах, в которых вошли в него, а принадлежность территорий, прирезанных в административном порядке, определяется плебисцитом. Как скажет население, которое там живет, так и будет». И вот представьте, что в Беловежской пуще был бы принят такой план. И таких проблем сегодня не было бы почти нигде на постсоветском пространстве. Тогда бы и Крым, и Донбасс, и Одесса, проголосовав, воссоединились бы с Россией. Но этого не сделали, заложили геополитические мины, которые рвутся в Приднестровье, Карабахе, Абхазии, а теперь и на Украине. Там распрямляется зигзаг истории, стихийно проходят отложенные плебисциты, к сожаленью, кровавые. Почему на Украине стали уничтожать русских и морально, и культурно, и физически? Об этом я писал, начиная с конца 80-х. Сейчас, к юбилею, выходит двухтомник моих интервью. Первый том называется «Государственная недостаточность», туда вошли беседы 1986–2005 года. Во второй том включены интервью 2006–2014 года. Он называется «Созидательный реванш». В отличие от многих моих коллег я могу позволить себе роскошь перепечатывать интервью, которые давал много лет назад — и при советской власти, и в ельцинскую, и в путинскую эпоху. Мне таить нечего. Люди не стыдятся искренних ошибок, людям стыдно за свое неловкое вранье и приспособленчество, ставшее со временем очевидным. Недавно я дискутировал на ТВ с литератором Д. Драгунским, и он заявил, что человеку вообще свойственно регулярно менять свои взгляды. Да, некоторым женщинам свойственно часто менять мужчин, но таких женщин обычно характеризуют кратким и емким словом.