Сказал своё слово, поставил перед выбором.

Будет ждать.

— Я уже сказал, — мужчина трет переносицу, но в его взгляде сплошная теплота. От которой мне становится жарко. — В этот раз будут твои правила и твой ритм, как тебе удобнее. Месяц? У меня будет месяц втянуть тебя в эту безумную семейку.

— Мне рожать через…

В голове подсчитываю все сроки. Я не знаю, стоит ли говорить и как именно… Тигран отказался от ребёнка, значит он только мой. И я не… Господи, как сложно-то. Ну почему я не могла просто влюбиться в коллегу в отеле или преподавателя в универе?

Было бы гораздо проще.

— Мне рожать через семь-восемь месяцев.

— Я помню, мышка.

— И ещё, наверное, полгода я буду крепко привязана к ребёнку, так просто не оставить… Получается, год-полтора. Знакомый срок?

— Если ты стараешься приравнять к моему разводу, то ты жестокая девушка.

Жму плечами, стараясь удержаться на последних крупицах. Я ведь должна отстаивать себя, а не получается. Борьба с смой собой — худшее наказание. Как когда сидишь на диете и смотришь на любимое пирожное.

И на кой черт диета эта?

А потом вспоминаешь о любимых шортах, которые стали малы, и держишься.

Тигран — не сладость, он чертово соблазнение. Его взгляд скользит по телу, кожа покрывается мурашками. Словно касается груди, а не просто смотрит. Опускает глаза ниже, а я думаю что платье слишком короткое.

До колена, но ноги не держат. Уже чувствуют касание Тиграна. Как он сожмёт мои бёдра, устроится между ног. Как будет водить костяшками по коже… Фантазия слишком ярко всё рисует, заставляя задыхаться.

— Спасибо за цветы, — произношу охрипшим голосом, отталкиваясь от стола. — Мне пора работать.

— Мышка, ты не договорила за сроки.

— Потом. Когда-то…

Я не могу думать, слишком сложно. Есть выбор без выбора, когда вынуждена принять определенное решение. А есть сейчас и… Два варианта, а от каждого царапает в душе.

— Лана, — крепко сжимаю ручку двери, оборачиваясь. Тигран не спешит приближаться, но поднимается с кресла. Выдерживает паузу. — Ты ведь не собираешься подводить, что мне гулять до развода и ждать полтора года?

— А почему бы и нет? Через два года появишься на пороге и поговорим.

Жму плечом, хотя мышцы налились сталью. Двигаться сложно и больно, словно я делаю что-то противоестественно. Хочу ведь просто уйти, что такого?

А шаг кажется приговором.

— Мышка, подумай…

— Заткнись, Тигран. Просто… Пожалуйста, помолчи. Я не…

Я не хочу так.

Я не могу.

Я…

Прикрываю глаза, а в следующую секунду оказываюсь возле мужчины. Тело само меня несёт, знает, что для меня лучше. Забирает контроль, запускает пальцы в волосы Тиграна.

Я прижимаюсь к его горячим губам с чувством, что сейчас умру от голода. От тоски и боли, от того, как хорошо чувствовать его ладони на пояснице. Меня несет и я не сдерживаюсь.

Впиваюсь зубами в губу, делюсь своей болью. Успеваю только сжать пальцами плечи, когда Тигран забирает власть. Тигран целует жадно, толкается языком, шпарит дыханием. А у меня голова идёт кругом от такой настойчивости.

Касаюсь узла галстука, оттягиваю его. Веду по коже, обхватываю за шею. Внизу всё пульсирует, наливается теплом. В мозгу остается только одна эгоистичная мысль.

Хочу.

— Хочу тебя, — Тигран озвучивает мои мысли, толкая меня к столу, усаживает на него. Слышу, как что-то падает, шелестит бумага. Такая мелочь неважная. — Хочу тебя навсегда, мышка.

Мужчина задирает край платья, его ладони сжимают мои ноги. Тело содрогается от такой жесткой ласки, между ног так влажно. И горит, когда пальцы мужчины касаются сквозь белье.

— Я хренею, как ты быстро заводишься. Моя мышка.

— Тигран…

Его имя смешивается со стоном, перед глазами рябит. Я словно шагнула в пропасть, только не расшиблась. Оказалась среди океана лавы, которая прожигает кожу.

Рискую.

Ставлю себя под удар и при этом не чувствую толики сожаления. Мне нужно было подумать, взвесить всё, решить… Но время словно застыло в моменте, заставляя меня решать здесь и сейчас.

Поддаваться напору, отвечать на каждый поцелуй. У меня в груди такой голод, такое желание… Словно ничего и не было прошлой ночью, словно я всю жизнь ждала именно этого мужчину.

Мне будет больно, когда-то.

Но сейчас мне слишком хорошо, чтобы отказываться.

Проклятые чувства снова берут верх над разумом.

— Не здесь, не…, — задыхаюсь, сама себе противоречу. Потому что уже дёргаю край мужской рубашки, едва не срываю пуговицы. — Кто-то войдёт и…

— Уже вошел. Шикарная поза, Мирзоев.

Я пытаюсь вскочить со стола, ноги путаются, меня заливает краской стыда. Он душит, выворачивает. Господи, я ведь сидела на нем сверху, когда для всех Тигран женатый… В офисе.

И…

— Свали, Тим, нахуй, — Тигран рычит, крепче прижимая к себе. Сам одергивает мою одежду, прикрывая бедра. — Стучаться не учили?

— Ты сам сказал зайти в обед.

— Я пойду… Мне… Там…

— Лана, не двигайся.

Тигран прикрывает меня собой, разворачиваясь к одному из любовников Катрин. Тимур, кажется. У меня пылают щеки, а кислород похож на разгоряченный пар.

Не вдохнуть.

И злость затапливает, сжимаю кулаки, чтобы справиться. Я только решилась, приготовилась к прыжку и… И вот на кой черт были нужны переживания, если ничего не случилось?!

— Какого черта тебе нужно? — Тигран бросает взгляд на меня, словно я сейчас убегу. Мотаю головой. Я уже падаю, зачем переживать о страховке? — Свали.

— Да так, решил заглянуть. Ты сам просил проверить службу безопасности.

— Как видишь, в моем кабинете охрана не сидит.

— Вижу, у тебя другие… Замолкаю.

Тим приподнимает руки в жесте «сдаюсь», хотя его никто не затыкал. У Тиграна просто желваки играют на висках, видно, как мужчине не нравится происходящее.

И мне самой.

Даже не смотря на то, что Тим сам любовник.

— Да ты продолжай, — от «доброжелательного» тона Тиграна меня передергивает. — Что другие?

— Ничего. Я бы закончил, но после… Как прикинул, что ты можешь сказать что-то подобное при Катрин, так самому себе захотелось врезать. Прости, Лан. Не хотел смутить.

— Всё… Нормально. Но… Может ты пойдешь?