Джулиан свирепо набросился на кусок сыра. Она тоже уходила от ответа. Служба не может не знать этого. Проф Роулинсон наверняка интересовался этим. Конечно, библиотека сгорела при нападении на Олимп убийц Зэца; что ж, это хороший предлог, чтобы отделаться от глупого новичка, задающего слишком много вопросов.

Звезды усеяли теперь уже все небо, но романтичная аура ночи испарилась.

– Так ты не знаешь?

– Нет.

– Готов поспорить, Экзетер знает.

– Что? – удивленно спросила Урсула.

– Они большие приятели с Прилисом, так называемым богом знаний. Ты что, не знала этого?

Смахивая с губ невидимые крошки, она пристально посмотрела на Джулиана.

– Нет, не знала. – Она явно злилась, что он поймал ее на этом.

Он ощутил странное чувство самодовольства и раздражения разом.

– Перечитай его отчет за первые два года здесь… ах, да, они же, наверное, сгорели? Жаль. Он рассказывал мне об этом еще до перехода сюда. Он провел у Прилиса два или три дня. Он вполне мог вернуться туда прямо из Олимпа. Я уверен, Экзетер знает, что такое поединок маны.

Урсула напустила на себя вид этакой сверхопытной теннисистки.

– Я справлюсь с Эдвардом Экзетером вне зависимости от того, где он был эти два года.

– Уж со мной ты точно сможешь справиться при желании, – радостно воскликнул он. – Можешь начинать прямо сейчас. Не будем мешать Домми с посудой.

– Ты всегда готов, да?

– А что, тебе хотелось бы иначе?

– Нет, – рассмеялась она. – Это мне в тебе и нравится.

Он вскочил и поспешил к ней вокруг стола:

– Так идем же, любимая!

– Они не боги, они самозванцы! Единственное, что позволяет им вести себя как богам, – это поклонение глупцов. Говорю вам, они просто пускают пыль в глаза, они недобрые люди, они рядятся в тогу богов…

Эдвард завершал свою вечернюю проповедь, возвышая голос по мере приближения к кульминации – когда он пообещает принести смерть Смерти и пригласит слушателей вступить в ряды Свободных и последовать за ним.

Все это Дош уже слышал.

– Братья и сестры, время занимать места! – Его помощники вздрогнули и заозирались по сторонам, словно выходя из транса. Потом повскакивали на ноги и разошлись парами.

Свободные пришли в Ниолвейл. Солнце уже пряталось за иззубренной стеной Ниолволла, окрашивая небо красным и оранжевым, превращая облетевшие деревья в причудливые арабески и обрисовав темным силуэтом высокую фигуру Освободителя. Он стоял на самом высоком камне, а вокруг него как зачарованные сидели на траве люди – человек тысяча, не меньше. Как это случалось уже не раз, он выбрал для лагеря странное место – усеянный валунами склон. Всего в миле отсюда находилось место куда лучше, ровный луг у реки. Возможно, он думал, что шум воды может заглушить его проповедь или что его там будет хуже видно.

Как только он закончит, помощники Доша обойдут толпу, собирая подаяния. Дош очень тщательно подбирал сборщиков и выпускал их только парами, чтобы они присматривали друг за другом. Он верил в то, что не меньше девяти десятых тех денег, которые пожертвуют паломники, пойдут по назначению. «Поставь вора сторожить от воров!» Сегодня будет хороший сбор, ибо большую часть собравшихся составляли вновь прибывшие, ниолийцы, прослышавшие про новомодное чудо и пожелавшие увидеть его собственными глазами.

Да, весь день толпа росла. Даже не сходя с места, Дош мог сказать, что народ в ней поменялся. В ней хватало еще нищих оборванцев – стариков, калек, голодранцев, женщин с прорвой детей, заключенных из ринувейлских шахт, – но он видел и крепких, зажиточных крестьян. Он видел городских купцов и художников, сопровождавших пухлых, богато одетых жен. Некоторые прибыли в повозках или верхом на кроликах. Среди них, конечно, полно и странного люда: мечтателей-одиночек, неудачников, интеллектуалов не от мира сего, фанатиков. Особенно фанатиков. По меньшей мере десять Свободных утверждали, что они бывшие Жнецы, посланные Зэцем за душой Освободителя. Стоило им услышать проповеди Д’варда, как они тут же раскаялись. Эти-то, на взгляд Доша, были самыми странными из всех.

Или ниолийские солдаты. Из того отряда, с которым они столкнулись при вступлении в Ринувейл, почти половина вступила в ряды Свободных. Большинство их сделались самыми рьяными фанатиками, почище даже Сотни. Та по крайней мере доказывала свою преданность делами, а не потоками слов, тогда как дезертиры-ниолийцы целыми днями шатались, изливая свое новое видение мира всякому, кто согласится послушать. Похоже, им просто необходимо было оправдать смену своих привязанностей каждому живому созданию в Вейлах. Или они просто пытались убедить сами себя?

Но больше всего Доша заинтересовали мужчины и женщины с золотыми сережками Церкви Неделимого. Их было около дюжины. Они изрядно рисковали, открыто демонстрируя свою веру здесь, в Ниолленде, но, возможно, они чувствовали себя в безопасности в окружении такого количества еретиков. Собравшись в кружок на траве, они спорили громким шепотом, и Дош даже мог догадаться о чем – Освободитель проповедовал новую, свою собственную разновидность ереси. Его теология не совпадала с ортодоксальной верой в Неделимого. Впрочем, для Доша ересью было и то, и другое. Он был Д’варду другом и одним из его главных помощников, но сам он не верил, и если бы Д’вард сменил тему и начал предлагать собравшимся чудодейственный растительный отвар тетушки Орили от импотенции, Дош не увидел бы в этом особой разницы.

– Теперь вы слышали все! – возгласил Освободитель. – Вы слышали истину, вы слышали призыв. Настала минута, когда вы должны сделать выбор…

Это уже финал. Теперь многие слушатели поспешат по домам, но некоторые останутся. Больше последователей требуют больше еды, и это тоже входило в обязанности Доша. То, что Дошу теперь необходимы помощники, говорило о растущем успехе Освободителя, и Сотня сбивалась с ног, поддерживая порядок в такой большой толпе. Прат’ан тоже начал вербовать помощников из местных. Ниолвейл был большой и густонаселенной страной; в ближайшие дни можно было ждать дальнейшего роста числа Свободных.

Если только не вмешается королева. Монархи редко одобряют массовые сборища, если только не созывают их сами. Ниолийский двор уже наверняка знал о вторжении армии Освободителя и волнениях среди народа; к тому же Д’вард не просто нарушил указ, запрещавший ему вступать на земли, принадлежавшие королеве, но и перевербовал половину королевской гвардии. Во всяком случае, когда Освободитель привел свою армию в Ниолвейл сегодня утром, у спуска с Тадрилпасса комитет по торжественной встрече его не ожидал. Солдат, правда, тоже не было. Возможно, военные хорошо усвоили урок, но скорее всего им просто требовалось время, чтобы подтянуть силы.

«И прольют острые мечи кровь на песок, утолив жажду, и сотрутся со временем следы Д’варда, но кости молодых мужчин останутся лежать».