– Мне нравится Марк. Очень нравится. Но замуж…

Диана посмотрела на Марка.

– Знаешь, как говорят у нас – не бегите молодые сразу в ЗАГС, сходите сначала вместе в поход…

Марк усмехнулся, а Лев Илларионович с гордостью посмотрел на неё.

– Я тебя понял, – улыбнулся Марк. – Но своей невестой, я тебя же могу называть?

Диана рассмеялась. Он всё равно стоит на своём, но она согласно кивнула.

Лев Илларионович встал с кресла и подошёл к ним, чтобы крепко обнять свою дочь и практически своего уже зятя.

После взаимных объятий, Диана сказала:

– Теперь, когда мы всё выяснили, можем поужинать?

* * *

За холодным, разрисованным узорами, стеклом кружится белыми хлопьями снег, а в полумраке ночника Диана смотрит на Марка и в её зелёных глазах мерцают настоящие звёзды.

Она медленно протягивает руку и невесомо касается тонкими пальцами его широкой ладони, будто спрашивая о чём-то. Улыбается – у неё очень красивая улыбка, – отмечает в миллионный раз Марк.

Мужчина склоняет голову к плечу – знает, что за молчаливый вопрос она ему задала.

Она смотрит в его тёмные глаза. Он улыбается блаженно, прикрыв длинные ресницы, и кивает ей.

Диана осторожно тянет его за руку, заставляя, подвинутся ближе и тут же обнимает.

Волшебная музыка мягко струится за морозным стеклом, что исполняет северный ветер. И Диана плавно и немного неумело начинает вести своего мужчину в танце – лёгком, чарующем, изнеженно трепетном…

Ему кажется, что голова начинает кружиться от её удивительного нежного запаха, от её горячих ладоней на его широкой спине, от её жаркого шёпота, похожего на легчайшие касания к растревоженной лаской коже…

И он не может удержаться, обвивает руками белые девичьи плечи и, вглядывается в её глаза, наполненные томлением, страстью и любовью.

По губам Марка скользит едва уловимая улыбка.

Они продолжают медленно покачиваться в такт музыки, что звучит за окном и всё ближе прижимаются друг к другу, сплетаясь руками и ногами…

Диана тихо шепчет ему на ухо самые важные слова и на его тёмных ресницах появляются хрустальные капельки счастливых слёз.

Любит… Она любит его…

Этот холодный снежный вечер стал для них самым волшебным в нежной и тёплой любви…

* * *

Диана проснулась оттого, что зимнее солнце светило ей прямо в лицо.

Рядом лежал и крепко спал Марк. Она взглянула на его безмятежное лицо и улыбнулась.

Ей понравилось смотреть, как спит её любимый мужчина. Да, именно любимый.

Диана – жаворонок, и ранним утром она проснулась, и тихо лежит под мышкой у своего любимого мужчины. Он крепко обнимает её. И не так-то просто выскользнуть из-под этой большой, тёплой и надёжной руки. Да и не хочется вовсе…

Сейчас особенно чувствуется, что Марк во сне утверждает своё право на обладание этой девушкой, и он ей доверяет. Только она и никого другого рядом быть не может. Эти моменты покоя и погружения друг в друга отвоёваны у всего мира, и здесь, и сейчас нет никаких мыслей, торопиться не хочется, да и не хочется совсем ничего. И самое блаженство – это кожей чувствовать его сильную грудь, крепкие руки и тяжёлое большое тело. И это удивительное сокровище спит спокойным и крепким сном.

Солнце заглядывает в комнату дальше, перемещая свои весёлые лучики. И один наглый лучик щекочет любимому мужчине нос. Он его смешно морщит, как кот, который нечаянно обмакнул нос в сметану. Глаза тоже жмурятся, он становится ещё больше похожим на большого кота, заснувшего на печке.

Марк сонно приоткрыл глаза, увидел Диану и прижав её к себе ещё ближе и крепче, вновь закрыл глаза.

Она тихонько засмеялась.

– Любимый, ты проснулся или понежишься ещё?

– Кажется, я ещё сплю… Потому что только во сне ты меня можешь назвать любимым.

Он приоткрыл один глаз и улыбнулся.

– Повтори ещё раз, – попросил он.

– Любимый, – прошептала Диана и смущённо уткнулась ему в плечо. – Ты такой красивый…

Она такая улыбчивая и родная, и так страшно поверить в реальность происходящего. Диана теперь всецело принадлежит ему. Его невеста…

Их души упиваются ликованием, тянутся друг к другу… Разве это не счастье? Самое настоящее счастье – пушистое, домашнее, уютное и такое тёплое…

Едва заметные лёгкие прикосновения, что становятся смелее с каждой секундой – и вот уже глаза в глаза, не смея прервать начавшийся безмолвный разговор длиною в вечность.

Взаимные объятия дарят тёплое умиротворение… И ранним зимним утром, мир рассказывает дивную сказку о всесильной и верной любви…

Замёрзнут руки – можно варежки надеть,

Замёрзнет шея – можно чуть поправить ворот…

Озноб по коже… – впору и перетерпеть…

Страшней – пронизывающий, душевный холод…

Неизвестный Автор

* * *

Диана, Марк и Лев Илларионович после плотного завтрака проведывали волков, которые уже с нетерпением желали уйти в лес. Уйти домой в своё логово.

Большой Волк быстро шёл на поправку. Волки были бы не так живучи, не заживай у них быстро, практически молниеносно даже самые страшные раны.

Она проверила его состояние. Всё было в порядке со зверем.

Руки Дианы обняли лохматую и большую голову хищного зверя, и прижали её к себе. Из горла Большого Волка вырвалось радостное урчание. Девушка шептала ему что-то, улыбаясь.

Мужчины стояли рядом. Лев Илларионович знал, что эти волки не причинят его дочери никакого вреда, а Марк был напряжён и волновался за неё.

Потом они накормили и напоили зверей, и выпустили их, наконец, в большой мир.

Маркуша будучи умным псом, понимал, что находящиеся рядом звери опасны для него. Он не подходил, а внимательно наблюдал за волками и людьми поодаль, чтобы если вдруг понадобится его защита – прийти сразу на помощь.

Волк и волчица по-собачьи повиляли хвостом перед людьми, словно благодаря их за помощь, затем облизали друг другу носы, подняли морды вверх – по всей округе раздалась звериная песня, напоминающая всем, что они отстояли смерть и возвращаются домой, в лес. Волчья пара потёрлись друг о друга, между ними словно произошёл молчаливый диалог на языке жестов и инстинктов.

«Я не знал, насколько серьёзной была моя рана. Я мог умереть. Я рад, что этого не случилось, но хочу, чтобы ты знала – я ни о чём не жалею. Время жизни рядом с тобой – самое лучшее время. Я счастлив, моя волчица».