— Согласна, — с энтузиазмом поддержала Карли. — Обещаю все устроить и не создавать неудобств, чего бы это ни стоило.

Эван кивнул так, что Карли не поняла, соглашается он или сомневается. Во второй раз за этот день настало время страстных объятий. Он целовал нежно, соблазняя, растягивая каждый поцелуй, словно что-то мягкое и эластичное, до тех пор, пока не прерывалось дыхание. Через мгновение наступала очередь следующего поцелуя. На несколько великолепных минут все проблемы мира отступили в сторону. Жизнь подождет. И вот наконец с глубоким вздохом сожаления двое отпустили друг друга на свободу.

Карли смотрела на Эвана так, словно пыталась выбраться из путаницы противоречивых чувств, которые угрожали полностью затмить сознание.

— Не думай об этом так упорно, — посоветовал Эван, наблюдая за отражающимся в глазах девушки вихрем мыслей. — Это все ерунда.

— Ты прав, ерунда, — согласилась Карли каким-то деревянным голосом. — Давай поговорим попозже.

Пита Силвера предложение о встрече не заинтересовало. Весь день и почти весь вечер Карли ждала звонка Эвана. Она прекрасно понимала, что отказ вполне возможен, но от этого разочарование не становилось меньше. Эван разговаривал с Питом целый час, но так и не смог уговорить стареющего музыканта дать интервью. Через несколько часов Эван позвонил снова и снова получил отказ. Однако Силвер согласился посмотреть часть уже готового материала. Эван послал срочную бандероль и попросил Карли не волноваться.

— А что, если он опять откажется? — с опаской спросила она.

— Тогда буду донимать его до тех пор, пока не согласится. Поверь, от меня не так-то просто отделаться.

— Но…

— Ложись-ка спать, Карли. Завтра я тебе позвоню. Карли отправилась в спальню, чувствуя себя одинокой и покинутой: ни Одина на слишком большой кровати, ни Эвана на слишком маленьком диване. Она целый час ворочалась: заснуть никак не удавалось. Наконец усталость взяла свое, и Карли провалилась в темноту — прямо в лапы своих обычных кошмарных снов.

Жители Лос-Анджелеса обожают чувствовать себя впереди всей планеты. Прижав к уху сотовый телефон, Карли наблюдала из кухонного окна, как по лужайке соседа, словно гигантская мокрица, ползает автоматическая газонокосилка. Неугомонный в своих технологических исканиях Дженсен сидел на крыльце, потягивая из огромной, в тридцать две унции, бутылки вишневый напиток, и с законной гордостью наблюдал за последним новшеством. Новшество исправно выполняло свою обязанность — подстригало газон.

— Как поживает адская киска? — поинтересовался усталый голос Эвана.

— Значительно лучше. Подумываем о втором медовом месяце. — По пути в гостиную Карли подхватила на руки Одина и вместе с ним устроилась на диване. — Спасибо тебе. Один для меня — целый мир, а без твоей помощи мне вряд ли удалось бы его спасти.

— Да что ты, ерунда.

Ерунда… Это слово точно отражало суть их отношений. Еще совсем недавно она была бы рада его услышать. А сейчас уже сомневалась.

— Есть какие-нибудь новости от Пита? Он получил пленку?

— Да, пленку получил, но никак не может принять решение, а это само по себе уже прогресс. Мне действительно нужно поговорить с ним. Хорошо хоть, что уже не отказывается, а говорит «может быть».

Всего лишь несколько дней назад Карли пыталась убедить в этом Эвана. Она улыбнулась, подумав об иронии судьбы.

— Карли? — Голос в трубке прозвучал серьезно.

Она невольно напряглась, ожидая, что сейчас прозвучат плохие новости, сжалась и даже пригнула голову, как будто с потолка могла сорваться балка.

— Да?

— Возможно, планы изменятся.

— Хорошо… — с сомнением в голосе ответила она, разглядывая пол в поисках западни.

— Если вдруг завтра Пит Силвер согласится, то запись придется перенести с пятницы на следующую неделю. Мне потребуется время, чтобы отредактировать текст. А возможно, что-то придется переписать заново.

— Уф! — Карли глубоко вздохнула. Ей необходимы красные туфли. И необходим этот фильм. Так получилось, что она хочет иметь и то и другое. — Если я соглашусь, то смогу получить туфлю до окончания работы?

— Нет, отдать ее до окончания работы я никак не могу.

— Но почему? — возмутилась Карли. — Обещаю непременно закончить запись. Доведу дело до победного конца, Эван, причем самым лучшим образом. И не только из-за контракта, но просто потому, что это важно мне самой.

— Не могу, — после долгого молчания отрезал Эван.

— Потому что ты мне не доверяешь? — Такое отношение казалось обидным. Разве он не понимает, что она вовсе не обманщица? Раз дала слово…

— Потому, что не могу позволить себе доверять, — просто, сухо ответил Эван. — У меня нет выбора. Пробовать какие-то другие варианты нельзя, а потому необходима уверенность, что сработает именно этот. Здесь дело вовсе не в тебе.

— Конечно, — сердито возразила Карли. — Все дело в тебе. Ты всегда хочешь все делать сам. И отвергаешь любую помощь, если не попросил ее. А просить не собираешься, так ведь?

Он не ответил ни «да», ни «нет», а просто сказал:

— Давай заключим сделку.

— Не хочу заключать никаких сделок! — Один испугался резкого тона и спрыгнул на пол. — Ты несправедлив, Эван. Я сделала все, что обещала, и если нужно, сделаю больше. Но ни на какие сделки больше не согласна. Почему ты просто не спросишь меня?

— Послушай, — настойчиво произнес Эван. — Если Пит Силвер согласится на интервью, а ты не откажешься перенести запись, то я обязательно возьму тебя с собой. Обещаю.

— И отдашь вторую туфлю.

— Нет, — решительно отрезал он. — Просто возьму тебя с собой. Это все, что можно сделать.

— Все, что ты сделаешь, — поправила она.

— Да, — согласился он, — все, что я сделаю.

— Все к черту! И тебя тоже к черту! — прошипела Карли, раздавленная этим слепым упрямством, неизменной решимостью делать все по-своему, не уступая даже в мелочах.

— Что же, пусть будет так. Договорились.

В субботу вечером Дана заехала, чтобы забрать Одина. На следующее утро Карли предстояло уехать в шесть часов, а в такое неприличное время беспокоить подругу было просто невозможно. Единственными представителями рода человеческого, которых она соглашалась видеть в столь ранний час, были задержавшиеся с прошлой ночи голые мужчины.

— Спасибо, что согласилась присмотреть за Одином, — поблагодарила Карли, — передавая подруге корзинку с котом. — Только на один вечер, одну ночь и один день. Единственное, должна предупредить, что он не привык спать в одиночестве.

— Как бы я хотела сказать то же самое о себе, — заметила Дана. Она поставила корзинку на заднее сиденье, а рядом водрузила пакет с едой и всяческими кошачьими принадлежностями. Их хватило бы по крайней мере на месяц. — Кстати о ночном одиночестве…