автор этой речи припоминает слова брата С. И. Гамалеи, сказанные им о Шварце еще в 1785 году: «…он бдением и трудами достиг, что нам даны великие познания, ручался за нас, должны мы и потомство возблагодарить за его труды и освобождение нас от тьмы, и приносить моления за обрадование души его».

В среде самого масонства Гамалея был в числе старших масонских братьев и принимал участие в управлении московским масонством, входя в состав главного капитула вместе с бароном Шрёдером, А. М. Кутузовым, князем Н. Н. Трубецким, Н. И. Новиковым, И. В. Лопухиным, князем Ю. Н. Трубецким и И. П. Тургеневым. Гамалея был основателем и великим мастером масонской ложи в Туле[242]. Кроме того, судя по росписи, данной самим Новиковым, Гамалея имел какое-то касательство к другим провинциальным ложам, по крайней мере к некоторым из них: Новиков, отказываясь незнанием о ходе деятельности Могилевской и Казанской лож, ссылался на то, что об этом сведения могут быть у Гамалеи[243].

Кроме участия в главном капитуле, а также участия в управлении провинциальными ложами, Гамалея имел под своим управлением ложу в Москве. Находящийся в следственном деле список управляемой Гамалеей ложи, вероятно, и есть список ложи Девкалиона, которая, как известно из других источников, именно находилась под управлением Гамалеи. Эта ложа состояла, по-видимому, из 15 лиц, в число которых между прочим входили: Г. М. Походяшин, В. И. Баженов, А. Ф., Н. А., И. Ф. Ладыженские, Н. О. Сафонов, барон И. П. Черкасов, В. Н. Кочубей и несколько других лиц. Трудно что-нибудь сказать о тех лицах, которые входили в ложу, управляемую Гамалеей. Все это во всяком случае малородовитые, малочиновные люди. Может быть, такой состав этой ложи не случайность, быть может, судя по тому, что сам Гамалея был, по-видимому, рабочим элементом среди масонов, – быть может, в его ложе собрались наиболее рабочие элементы, тогда как в других московских ложах сосредоточились сильные покровители масонства. К сожалению, мы мало знаем о деятельности ложи Девкалиона. Она открылась 21 октября 1782 года. При открытии ее Гамалея произнес речь о плате за работу. В этой речи, помещенной в «Магазин свободно-каменщический»[244], Гамалея задается вопросом, как проверить истекший год. По этому поводу оратор дает ряд нравственных поучений. «Роскошь, гордость, корысть, леность – суть тираны, держащие в узах бедного человека, самоизвольно предающегося их власти. Область их пространна, весь мир порабощен ими». И только малое число мудрых ими не порабощено. Далее он приводит мысль о необходимости думать о будущей жизни. Другую речь он произнес в той же ложе 3 февраля 1783 года[245].

Но наиболее видная сторона деятельности Гамалеи заключалась не в исполнении масонской обрядности. Это был верный и неизменный друг Новикова, его постоянный сотрудник и советник. Без него Новиков не предпринимает никакого дела. Можно наметить два круга советников, к которым обращается Новиков: с одной стороны, это старшие представители масонства, как князь Ю. Н. Трубецкой, барон Шрёдер и другие, с другой стороны, советник Новикова – С. И. Гамалея. По-видимому, важнейшие бумаги и сообщения Новиков вначале обсуждал с Гамалеей, а затем уже говорил со старшей братией. Так, например, велись все сношения с великим князем Павлом Петровичем. Даже более того, архитектору Баженову, передававшему вести от Павла Новикову, было запрещено говорить об этих сношениях с кем бы то ни было из братии, кроме Новикова и Гамалеи[246].

Из сказанного видно огромное значение Гамалеи в просветительской деятельности Новиковского кружка. Лонгинов задается вопросом, почему столь близкий советник и друг Новикова даже не был привлечен правительством к следствию. И объясняет это дело тем, что Гамалея был беден, как Иов, смирен, в сношения от имени общества не входил, и вообще его сочли за жертву новиковского обмана[247]. Предположение довольно верное, требующее лишь того добавления, что екатерининское правительство вообще не расширяло, а суживало контингент привлекаемых к следствию лиц.

После разгрома Новиковского кружка Семен Иванович поселился в принадлежавшем Новикову селе Тихвинском, где провел безвыездно долгие годы сельского затворничества, прожив здесь почти тридцать лет. Так заканчивалась деятельность этого в высшей степени интересного человека. К сказанному можно прибавить, что далеко не все стороны его деятельности нам известны. Мы уже упоминали о переводческой деятельности Гамалеи. По свидетельству Лонгинова, Гамалея хорошо знал латинский, немецкий и некоторые из восточных языков; он перевел «невероятное множество мистических сочинений, по большей части не напечатанных, в том числе все творения Якоба Бёме в двадцати двух томах»[248]. Это свидетельство пока трудно проверить. Но Гамалея действительно был усердным распространителем идей Бёме. В изданных его письмах встречаются неоднократно признания в его переводческих трудах. Своим корреспондентам он рекомендует читать сочинения Бёме и некоторым из них посылает рукописные переводы этого философа. Посылая одному из корреспондентов перевод книжки о «Тройственной жизни человека», автор письма говорит: «Желаю Вам читать оную во славу Божию и в пользу Вашу вечную, не сказывая при том никому о сей книге и не показывая ее никому». Между прочим напомню, что в рукописях начала XIX века встречается немало переводов Бёме или извлечений из этого философа. С. П., автор статьи в «Библиографических записках», передает кратко описание одной такой рукописи, носящей заглавие: «Серафимовский цветник, или Духовный экстракт из всех писаний Якоба Бёме». Эта рукопись, по преданию, составлена под руководством Гамалеи и представляет тщательный экстракт из сочинений этого философа[249]. До нас дошли и письма Гамалеи к некоторым из его корреспондентов, изданные в первый раз в 1832 году[250]. Для характеристики Гамалеи они почти ничего не дают, кроме указаний на его переводческую деятельность. Это довольно странная помесь христианской мистики и строгого аскетизма с воспоминаниями о тайной философии; изобильные цитаты из Священного Писания понимаются автором исключительно в мистическом смысле, и все его наставления верны идеологии Сен-Мартена и розенкрейцерства. По этим письмам можно судить о темах, которые занимали Гамалею, преимущественно в годы его тихой жизни в деревне. Вот некоторые из этих тем. Так, в одном из писем Гамалея развивает мысль, что в человеке единовременно действуют «три мира»: «огненный», стремящийся к действию, владению, «наружный», пекущийся об имуществе, и «светлый» мир – о духе Христовом. Или он посвящает целое письмо вопросу о пользе молитвы, о суете мирской, о внутреннем общении с Богом, о кротости и смирении, о своей воле, о свете «натуральном» и божественном, о трудности обуздать скотскую жизнь, о «рассматривании» себя[251].

Дом Н. Новикова в селе Тихвинском. Иллюстрация из книги П. А. Полевого «История русской словесности», 1903 г.

На склоне лет в селе Тихвинском Семен Иванович