впрочем, не мне исправлять нравы войск СС».

— А как вы относитесь к мужчинам?

— Мне нравятся мужчины, олицетворяющие собой высшую расу.

— Значит, мы может выпить с вами за любовь.

После второго стакана коньяка лицо Урсулы Зиммель пошло багровыми пятнами. Взор ее несколько затуманился, но по-прежнему был откровенен. Что ж, он вовсе не будет строить из себя монаха. Но прежде всего дело.

— Я рад буду познакомиться с вами поближе, шарфюрер, — многозначительно сказал Хильгрубер. — Я буду очень рад, — повторил он. — Однако разрешите мне поговорить с вами о делах весьма важных. Садитесь, это не простой разговор. Не исключено, что поначалу он может показаться вам несколько странным, но… мы, немцы, судьбой обречены на мировое господство. А это хотя и почетная, но нелегкая миссия. И для достижения этой великой, поставленной перед нами фюрером цели, мы должны быть готовы на любые жертвы.

Шарфюрер Урсула была готова на любые жертвы.

— Нет, нет, — остановил ее Хильгрубер. — Не торопитесь, милая… сначала я хочу вам кое-что показать.

И он разложил на столе карту.

— Посмотрите. Вот Средняя Азия. Здесь живут азиаты — таджики, узбеки, туркмены. В скором времени наши войска дойдут до этих мест.

Урсула Зиммель смотрела на карту, тяжело навалившись на плечо майора.

— Там… живут… дикари?

Майор понял, что не следовало предлагать шарфюреру второй стакан коньяка. По крайней мере до окончательного разрешения интересовавшего его вопроса.

— Вообще-то у них древняя культура… впрочем, вам это неинтересно. Посмотрите лучше сюда — это страна туркмен. Какая просторная территория…

— Там, наверное, много змей?

— Змеи водятся везде, не только в пустыне. Но вам, милая, совершенно незачем думать о змеях. Ведь вы будете жить в роскошном дворце и…

— Говорите мне лучше «ты»…

— …ты будешь жить в роскошном дворце, а змей увидишь лишь в фильмах.

— И я… буду путешествовать по этой Азии, на чем там они путешествуют, на слонах?

— На верблюдах. Но ты не просто будешь путешествовать. Если ты захочешь, ты можешь прийти туда властительницей.

— Вы говорите это всерьез? О, это было бы прекрасно…

— Ты готова выполнить ответственное поручение фюрера?

— Ради фюрера я готова на все, господин майор.

— Значит, ты смогла бы стать женой хана?

— Чьей женой?

— В Азии ханом называют властителя. В данном случае речь идет о человеке, который, возможно, будет от имени фюрера управлять всей этой территорией.

— Но… где он… этот хан?

— Ты уже видела его.

— Не тот ли это… пленный, с которым вы вози… которым вы занимаетесь?

— Это именно он. Если он поведет себя умно, он может стать ханом Туркмении, а ты его ханшей.

Урсула Зиммель попыталась собрать воедино разбегающиеся мысли. Ханшей? А почему бы и нет? Ведь фюрер обещал, что каждый эсэсовец будет владеть частью этой огромной страны. Кому-то достанется город, кому-то несколько деревень. Почему бы ей не завладеть целой страной? Турк… менистан? Почему-то ей казалось, что там должны быть слоны. Или это в другом месте? Ей вспомнилась книга, которую она читала до войны. В ней описывалась жизнь в гареме. Какой-то азиат содержал в гареме двести женщин… да, кажется так…

— А гарем… — спросила она. — Гарем там будет?

— Вот это разговор, — одобрительно сказал Хильгрубер. — Захочешь, будет. Отберешь себе сколько угодно мужчин по своему вкусу.

— А этого… хана… я отправлю тогда чистить сортир…

— Да, конечно. Это уж как пожелаешь.

Хильгрубер не позволил себе засмеяться. В сущности, простая доверчивая девушка. Главное, чтобы она помогла выполнить ответственное и важное задание.

А Урсула уже неслась на волнах воображения. Гарем из лучших мужчин. О, это было бы великолепно. Фантастично. Такого нет ни у кого. А что? Ведь бывают вещи, которых вначале вообразить нельзя, а потом они оказываются возможными. Эльза, например, ее школьная подруга, глупая гусыня, вдруг взяла и вышла замуж за какого-то невообразимо древнего старика и теперь купается в роскоши. Она сама намекала, что у нее не переводятся молодые любовники из лучших семей. Эльза, конечно, привирает, она всегда привирала, но ведь Урсула ей не чета. Она уже год, как на фронте, и у нее «железный крест», да и вообще, разве можно сравнивать ее с Эльзой…

— Что я должна делать с этим… будущим ханом?

— Ты должна сделать все, чтобы он не захотел с тобой расстаться, — сказал майор. — А пока…

* * *

Встреча шарфюрера Урсулы Зиммель с «будущим ханом — президентом нового Туркменистана» состоялась на следующий день. Ожидая, когда к ней приведут пленного, она завела походный патефон и предалась мечтам. Она воображала, что живет в мраморном дворце и прогуливается под пальмами. Каждое утро она будет по нескольку часов лежать в ванне, наполненной шампанским.

Урсула выросла в бедной и большой семье. Ее отец, мелкий чиновник, был близким приятелем Генриха Гиммлера и одним из первых вступил в фашистскую партию. Он погиб в уличных боях тридцатого года, оставив семью на грани нищеты. Матери пришлось наниматься уборщицей в доме богатых эмигрантов, сбежавших из России во время революции. В этом доме, куда мать вскоре стала брать ее с собой, Урсула и научилась русскому языку. Способности, впрочем, у нее были неважные, из школы ее не исключали лишь потому, что она была дочерью «героя».

Иногда ей приходилось слышать разговоры о том, что существуют и иные идеи, кроме идей фюрера. Она стала сообщать об этих разговорах куда следует, ей нравилось, что люди, критиковавшие фюрера, исчезали после ее доносов неведомо куда. Это было правильно, считала она, ведь только фюрер дал молодежи ясные перспективы будущего и избавил от ужаса безработицы и безверия. Так она и сказала однокласснице, которая, встретив Урсулу в безлюдном месте, обозвала ее доносчицей.

— Если бы я сейчас пошла в гестапо, тебе не поздоровилось бы. Но я тебя прощаю. Когда ты поймешь, как велик фюрер, ты будешь мне благодарна.

С первых дней войны на Востоке она уже была на фронте, не в последнюю очередь благодаря знанию русского языка. И вот уже ее грудь украшает «железный крест», и офицеры батальона наперебой ухаживают за ней. А теперь в ее жизни намечается новый поворот — она станет правительницей огромной азиатской провинции. Наконец-то на ее билет в жизненной лотерее выпадет крупный выигрыш.

Когда привели Тахирова, Урсула заварила зеленый чай. Этому искусству ее обучил Хильгрубер.

Урсула была очень любезна.

— Господин майор скоро придет. Садитесь, выпейте чаю.

Чай оказался превосходным.

— Вы переводчица? — спросил Тахиров.

— Да, — сказала Урсула. К своему удивлению, она чувствовала себя не совсем уверенно. Как странно