— Убрать когти!!! Трам-тара-рам-тара-рам!..

Мне показалось, что Братку так будет понятнее. И не ошибся.

— Немедленно спрятать клыки!.. Мать-перемать-тра-тарарах!!! Пасть не разевать!!! Трам-тарарам!!!

И тут же по-шелдрейсовски — к Тимурчику и Джеку:

— Ребятки, внимательней! От этого психа всего ждать можно!..

И снова — Братку, по-Животному:

— Не крути головой, мудила! Выпусти сетку из зубов, кретин!.. Лежать, не двигаться!!!

Когда же общими усилиями Браток был уже освобожден от сетки, наступил самый опасный и ответственный момент — попытаться вытащить его заднюю лапу из мощного стального капкана.

Эта его задняя лапа представляла собой нечто ужасное — она опухла, сочилась кровью, окрашивая капкан, землю и даже толстую цепь, которой капкан был пристегнут к пыльной волосатой пальме.

Браток тяжело дышал, яростно хлестал хвостом по земле от невыносимой боли, грозно взрыкивал, но иногда срывался на обычный Кошачий стон и повизгивание от действительно настоящих страданий.

Я понимал, что сейчас Браток опасен как никогда! И поэтому строго-настрого приказал Тимуру отойти в сторону.

— Ах, если бы у нас было какое-нибудь сильное снотворное... — вздыхал Джек, ходя вокруг Братка на безопасном расстоянии. — Усыпить бы его ненадолго. Ишь как ему лапу-то разнесло!..

— Джек, ты же говорил, что принял уже какую-то таблетку, чтобы спать, — напомнил Тимур. — Значит, у тебя есть снотворное?

— Бог с тобой, сынок... Обычный транквилизатор для расслабухи. Для него это как...

— Как слону дробина в жопу, да? — закончил за Джека Тимур.

— Что-то в этом роде, — согласился Джек.

— А много у тебя этой «расслабухи»? — спросил я.

— Целая упаковка.

— Ну так слушайте! — сказал я. — Тимур! Ты тащишь из холодильника большой кусок моего сырого лакса, а ты, Джек, свои таблетки. Напихаем их все в рыбу и скормим ее этому бандюге. Главное, его хоть как-то отключить! А то нам всем кисло будет...

Через три минуты здоровенный шмат высокосортного свежего лосося, нафаршированный всеми расслабляющими таблетками Джека, был подсунут под нос Пуму, который даже и внимания не обратил на это угощение.

— Ешь, мерзавец!!! Ешь немедленно!.. — заорал я на него по-Животному и лукаво добавил: — Тебе необходимо подкрепиться! У тебя большая потеря крови... Ты можешь запросто сдохнуть, олигофрен свинячий!

— Чего вы лаетесь-то, Шеф?! Мать вашу в душу, в гроб... — ну и так далее, только по-нашему матерному, по-Животному простонал Браток. — Вам бы, трах-тара-рах, вот так лапу прихватило — стали бы вы жрать, трам-там-тарарам, Шеф?..

— Ну что ты будешь делать с этим Шлемазлом?! — в отчаянии воскликнул я по-шелдрейсовски.

На секунду Джек Пински оцепенел, а потом очнулся и потрясенно спросил меня:

— Черт бы тебя побрал, Мартын! Откуда ты знаешь это слово?

— Какое? — не понял я.

— «Шлемазл»!

— Спроси меня о чем-нибудь полегче. От Шуры, наверное. А ты?

— Я?! — Джек ухмыльнулся. — Когда мы с Мортом были еще маленькими и всей семьей жили в Чикаго, так меня называла наша бабушка.

— Ах вот оно что?! Забавно. Так что будем делать, братцы? — спросил я.

— Что-нибудь придумаем. Вы пока заговаривайте ему зубы, а я скоро вернусь, — сказал Джек и ушел.

— Так вот, Браток... — сказал я, не зная с чего начать. — Это Тим. Мой друг, товарищ и брат. Он еще мальчик, но уже повидал такого, что тебе и в кошмарном сне не приснится...

Все это я, конечно, говорил по-Животному, чтобы Браток-Пум мог меня понять, а Тимур — нет. Нужно было как-то протянуть время, и я стал рассказывать про Джека Пински:

— А вот тот взрослый — это Джек. Он служит в полиции, и у него есть пистолет. Ты знаешь, что такое «пистолет»?

— Ну вы даете, Шеф!.. — простонал Браток. — Кто же этого в наше время не знает?! В меня уже два раза стреляли, суки рваные! Хорошо, что не попали, бляди!.. Ой, больно-то как, мамочки родные.

Мне вдруг его стало искренне жаль, и я сказал:

— Потерпи, потерпи, Браток. Сейчас вернется Джек...

Джек вернулся с целой связкой толстых шелковых шнуров с большими кистями. Это были шнуры, которыми раздвигали и задвигали портьеры на всех окнах нашего пятисотдолларового (за одну ночь!) домика. Сегодня днем, вспомнив Котенкины времена, я даже немного поиграл с одной такой кистью на шнуре...

Быстро и ловко Джек сделал самозатягивающиеся петли на трех шнурах, наметил в паре метров от Пума с одной стороны небольшое деревцо, а с другой — довольно крепенький куст. И не долго думая ловко накинул одну петлю на переднюю лапу Братка и тут же обмотал шнур вокруг деревца.

Пум рванулся, но было уже поздно, и ему оставалось только рычать, клацать клыками и пытаться второй, свободной лапой хватануть Джека!..

Мы с Тимурчиком моментально сообразили, что Джек хочет растянуть лапы Братка в разные стороны, а уж потом попытаться освободить его из капкана. Для того чтобы отвлечь этого дебильного Кугуара (он же — Пум, он же — Браток...), я спокойненько сказал по-Животному, но с понтом, обращаясь якобы к Джеку:

— Ты, Джек, не стесняйся. Если что не так, вытаскивай свой пистолет и стреляй в этого дурака не раздумывая. Он нам такой тупой не нужен. Его спасти хотят, а он...

Джек, конечное дело, ни фига не понял, а Пум насторожился. Этого оказалось достаточно, чтобы Джек тут же накинул вторую петлю на другую лапу Братка!..

— Шеф!.. — в панике заблажил Браток Пум и рванулся.

Шелковый шнур, зараза, оказался слишком скользучим, и когда, взревев от боли и ужаса, Пум дернулся, шнур выскользнул из руки Джека, и эта Сволочь, этот Подонок, этот Специалист по убийству Домашних Животных, эта Гадина успел-таки зацепить Джека когтями, располосовал рубашку и поранил ему сильно живот — все джинсы в крови!

Жалости к Братку — как не бывало!

— Стреляй, Джек!!! — завопили мы хором с Тимурчиком — он по-английски, я, по запарке, по-Животному.

Но Джек и не вздумал вытащить пистолет из-за пояса. Он провел молниеносный хук справа точно в челюсть Братка, и тот замертво рухнул в глубочайший нокаут!..

Ну просто не Джек Пински, а Кассиус Клей в лучшие свои времена! А я знаю, что говорю. Я этого профессионального бокса в Германии по телевизорному «Евроспорту» насмотрелся по самое некуда.

Удар был настолько силен, что Браток провалялся в отключке ровно столько времени, сколько нам потребовалось для того, чтобы крепко-накрепко связать этого бесчувственного придурка портьерными шнурами, затянуть ему пасть брючным ремнем Джека и освободить Братка из капкана. Тоже, кстати, промудохались достаточно долго!..