губам и ощутить то, что настойчиво гнала из воспоминаний.

Признавшись в собственной лжи, он словно предстал передо мной с иной, незнакомой мне стороны человеком, которого не смущает признание неверных действий. А затем мне просто хотелось, чтобы он остался, потому что и ужин, приготовленный им, вкуснее; и ушибленное место, к которому он прикасался, болит не так ощутимо; и сон рядом с ним крепкий и спокойный. Возможно, Ворон в какой-то степени прав: бессмысленно строить планы и требовать от человека соблюдения твоих установок. Стоит позволить себе жить здесь и сейчас, в существующих условиях, не оглядываясь назад и не засматриваясь в завтрашний день.

С этой мыслью соскальзываю с кровати, увернувшись от мужской руки, которая стремится притянуть меня к себе, и спешу в ванную. С удивлением обнаруживаю, что конечность, на которую вчера было даже больно наступать, сегодня позволяет вполне по-человечески передвигаться без необходимости залезть на ручки к Максиму. Хотя я не против. Есть в этом что-то заботливое и интимное.

Закрываю дверь на кухню, наливаю кофе и просматриваю неотвеченные вызовы. Даня звонил больше десяти раз уже после того, как Ворон оказал мне помощь, накормил и позаботился о ноге.

– Ты, как всегда вовремя… – бурчу под нос, бросая слова в пустоту.

Несколько сообщений от Веры по поводу свадьбы дочери бешеного мужчины, ставшего виновником моей травмы.

– Привет, Вер.

– Олесь, ты как? Мы с девочками переживаем.

– Всё в порядке. Сегодня уже могу передвигаться на своих двоих, так что на свадьбе в пятницу буду лично и, возможно, смогу танцевать.

– Может, не стоит? – канючит помощница. – С Северным садом я договорилась. Две большие беседки наши, свадьбу обслужит их ресторан, Евгения Дмитриевна готова к выезду, Марина продумала оформление. Но невеста очень просила, чтобы о месте проведения не распространялись. Судя по поведению её отца, понимаю почему.

И это неудивительно, потому что присутствие неуравновешенного родителя, может сделать свадьбу действительно запоминающейся. В негативном смысле.

– Сегодня останусь дома и составлю программу торжества. Всё-таки нравятся мне такие маленькие и уютные свадьбы без сотни гостей и пира на весь мир. Есть в них нечто сокровенное, – и сейчас удивляюсь, почему при планировании своей я устремилась именно к варианту «пир на весь мир». Если бы гостей было человек двадцать, намного меньше людей стали свидетелями моего позора.

– Тогда жду план, – щебечет Вера. – А я через два часа должна быть в салоне, чтобы помочь невесте определиться с платьем.

– Извинись, пожалуйста, за меня и скажи, что пока я не могу свободно передвигаться.

– Лесь, она всё видела своими глазами. И я отчего-то уверена, что к такому поведению отца девушка привычна.

– Только не напоминай ей о вчерашнем. Испортишь настроение.

– Слушаюсь!

Вера отключается, а я принимаюсь за завтрак, не предполагая, что именно привык видеть Ворон на столе с утра. Зная о его жизненных установках, не могу предположить какой он в быту. Заметила, что в столовой на обед, он чаще берёт мясо, чем рыбу, и предпочитает крепкий кофе без сахара или зелёный чай. В остальном же мужчина остаётся для меня незнакомцем. Ставлю чайник, делаю бутерброды и кашу на тот случай, если Максим остановит выбор на ней, а затем вскрикиваю, когда талию обвивают большие руки.

– Доброе утро, – обдаёт дыханием шею, заставляя табун мурашек спуститься по спине, и потревожить бабочек. Два слова, а я теряюсь, ожидая последующих действий.

– Доброе… – ощущаю себя скованно и неуютно, потому как вторая ночь в одной постели сопровождается исключительно сном. Вряд ли Ворон решится на большее, зная о моих убеждениях и своих правилах секса на одну ночь. – Завтракать будешь?

– Мы наконец-то на «ты»? – он остаётся за моей спиной, пока я сомневаюсь в своей решимости повернуться и встретиться с увлекающим взглядом.

– После того, что между нами было, конечно! – попытка свести разговор к шутке и короткий смешок, выглядят искусственными, потому что на самом деле я прислушиваюсь к дыханию позади и стараюсь угадать его настроение.

– Как нога?

– Могу ходить. Боль ощущается, но не так остро, как вчера. Всё благодаря мази и твоим стараниям. Дискомфорт остался, но думаю, и он исчезнет через пару дней.

– Я проверю.

После этих слов опускается и ощупывает мою ногу. Приходится повернуться и увидеть тёмную макушку Максима на уровне моего живота. И по-моему, конечность интересует его куда больше, чем я. Понимаю, что это не совсем так, когда он встаёт в полный рост, а я неосознанно рассматриваю голый торс, спускаясь по густой полоске волос к низу живота, с азартом оглядывая то, что скрывается под обтягивающими боксерами. Не знаю, насколько пожирающим является мой взгляд, но с усилием оторвавшись от соблазнительного мужского тела, поднимаю голову, чтобы сглотнуть от голода в янтаре.

Глазами изучает моё лицо, остановившись на губах, но не действует. Моя реакция в то памятное утро, вероятно, не позволяет Ворону перейти в нападение и осуществить то, к чему мы оба готовы. Слова не нужны, когда завораживающий взгляд не оставляет шанса остаться равнодушной.

И когда я, уже смирившись с разочарованием, делаю движение, чтобы обойти Максима, накрывают мои губы. Руки мгновенно обвивают его шею, тем самым давая согласие и показывая, насколько ожидаемым было его прикосновение. Но через минуту он дарит мне свободу, замирает и не получив отпор с криками «кто угодно, только не ты», продолжает вторжение в мой рот.

Закрываю глаза, чтобы отдаться во власть поцелуя. Сначала робкий, осторожный, будто спрашивающий разрешения, но становящийся страстным и требовательным. А у меня нет ни сил, ни желания сопротивляться. Сейчас я нахожусь в здравом уме и твёрдой памяти, поэтому откликаюсь, позволяю подхватить себя под бёдра и отнести на кровать. Несколько секунд, чтобы избавить меня от одежды и пробежаться потемневшим взглядом по телу. Желание – острое и яркое, читаемое в глубине карего взгляда, – пленит. Сейчас мне самой хочется изучать его пальцами и губами, смакуя и доставляя удовольствие.

Но сейчас ведёт Максим. Собрав в кулак волосы, оттягивает мою голову назад, впиваясь в шею поцелуями, распаляя меня своим обжигающим дыханием. Даже не замечаю, когда Максим избавился от белья, оставшись совершенно голым. Чувствую его настойчивое твёрдое желание, обхватываю ногами, сцепив их и прижимая к себе. Мужские пальцы трепетно скользят по моему телу, изучая шею, контуры груди, подрагивающий живот, и двигаются ниже между нашими телами, лаская горячо и настойчиво.

Максим приподнимается на локтях, всматриваясь в моё лицо и ища согласия, которое выражается в тихом «да», произнесённом между поцелуями. Вскрикиваю от неожиданности, принимая его и подстраиваясь под темп, в котором сгораем мы оба, жадно поглощая друг