После исчезновения мамы твое поведение стало чересчур импульсивным. Ты могла напиться в баре или же внезапно садилась в поезд и ехала в деревню, в родительский дом. Ночью в городе, лежа без сна, ты смотрела в потолок своей студии, а затем вдруг вставала с постели и принималась бродить по улицам, расклеивая повсюду листовки, не обращая внимания на то, ночь на дворе или занимается заря. Один раз ты вломилась в полицейский участок и принялась вопить, требуя найти твою маму. Когда Хун Чолу позвонили из участка, он тут же приехал и выразительно посмотрел на тебя, не говоря ни слова. Тогда ты принялась вопить на брата, который с какого-то момента стал относиться к отсутствию мамы более спокойно и даже время от времени ходил играть в гольф.

— Найди маму! — визжала ты.

В твоем отчаянном вопле слились воедино протест против бездействия людей, знавших маму, и ненависть к самой себе, неспособной отыскать ее. Брат спокойно слушал твои визгливые выпады:

— Как ты так можешь? Почему ты не ищешь маму? Почему? Почему?

Но твой брат мог только вместе с тобой бродить по ночному городу. Ты обыскивала вестибюли станций метро, одетая в мамину норковую шубу, которую прошлой зимой привезла из родительского дома, или же несла шубу в руках, чтобы в том случае, если мама найдется, тут же укутать ее в теплый мех. Твоя тень с шубой в руках промелькнула на мраморных стенах множества зданий, когда ты проходила мимо бездомных, которые спали на улицах, укрывшись газетами или коробками из-под лапши. Твой телефон был включен круглосуточно, но никто больше не звонил, чтобы сообщить, что видел женщину, похожую на маму.

Однажды ты отправилась на станцию, где отец потерял маму, и столкнулась со старшим братом, который бесцельно стоял посреди зала. Вы уселись рядышком, наблюдая, как приходят и уходят поезда, пока метро не закрылось на ночь. Брат сказал, что сначала ему казалось, что мама вот-вот подойдет к нему и, похлопав по плечу, скажет: «Хун Чол!» Но теперь он уже не думает, что это возможно. Он сказал, что утратил способность размышлять, что его мысли абсолютно пусты. И когда ему не хочется после работы возвращаться домой, он приходит на эту станцию.

Как-то, в один из выходных, ты пришла к нему в дом. Ты увидела, как брат выходит из машины с клюшками для гольфа, и завопила:

— Ах ты, кретин! — и закатила сцену.

Если даже твой старший брат смирился с исчезновением мамы, кто же тогда сможет отыскать ее? Ты схватила его клюшки и швырнула об землю. Все вы медленно становились сыном, дочерью и мужем, чья мать и жена пропала. Привычная, повседневная жизнь продолжалась и без мамы.

В другой раз ты пришла на место исчезновения мамы рано утром и снова столкнулась с братом. Ты подошла к нему сзади и крепко обняла в неярких лучах рассвета. Брат сказал, что, возможно, только мы, ее дети, представляли мамину жизнь наполненной одной болью и самопожертвованием. И ощущали свою вину. Мы умаляли значение ее жизни, считая ее абсолютно бессмысленной. Брат хорошо запомнил, что говорила мама, если в жизни случалось хоть что-то мало-мальски хорошее. Она говорила: «Огромное спасибо! Мы должны благодарить жизнь за это!» Мама выражала благодарность за крошечные мгновения счастья, которые случаются в жизни каждого из нас, и потому она просто не могла быть несчастной. Когда ты попрощалась, брат вдруг заметил, что мама, скорее всего, не узнает его, даже если вернется. И он этого боится. Ты заверила его, что для мамы он был самым дорогим человеком на свете, и она всегда узнает его, где бы он ни был и как бы жизнь ни изменила его внешность. Когда брата призвали в армию и отправили на военную базу, были дни, когда родителям разрешалось навещать своих детей. Мама готовила рисовые пирожные и, водрузив их на голову, отправлялась навестить Хун Чола, заодно прихватив с собой и тебя. И хотя сотни солдат в одинаковой форме демонстрировали одни и те же приемы тэквондо, она всегда узнавала твоего брата в этой массе. Для тебя они все были на одно лицо, но мама радостно улыбалась и указывала на него: «Вон твой брат!»

В кои-то веки вы мирно разговаривали с братом о маме, но затем ты снова не выдержала и, повысив голос, спросила, почему он больше ничего не делает, чтобы найти ее.

— Почему ты говоришь о маме так, будто она уже никогда не вернется?! — завопила ты.

Брат ответил:

— Скажи, ну что еще я могу сделать? — Потеряв самообладание, он оторвал несколько верхних пуговиц на своей белой рубашке и не смог сдержать слез. После этого случая он перестал отвечать на твои звонки.

Только после маминого исчезновения ты вдруг осознала, что истории, когда-то рассказанные ею, накопились в тебе, словно бесчисленное множество книг на полках твоей памяти. Ее повседневная жизнь будто продолжалась, как и прежде. Мамины привычные слова, которые ты не принимала близко к сердцу или вообще пропускала мимо ушей, когда она была рядом, теперь ожили в твоей душе, накатывая, словно морские волны во время прилива. Ты поняла, что ее жизненные принципы не изменились даже после окончания войны и даже тогда, когда у семьи появилась возможность спокойно прокормить себя и не бояться голода. Когда семья время от времени собиралась вместе, вы усаживались за стол вместе с отцом и обсуждали президентские выборы, а мама готовила и подавала еду, мыла посуду и развешивала сушиться влажные тряпочки для мытья посуды. Мама заботилась о том, чтобы ворота, крыша и крыльцо были в полном порядке. Вы не помогали ей в этой работе, которую она выполняла без передышки, даже ты считала это вполне естественным и принимала как само собой разумеющееся, как ее прямую обязанность. Иногда ты думала, что мамина жизнь абсолютно безрадостна и бессмысленна, хотя именно мама, которая никогда не наслаждалась комфортом, изо всех сил старалась сделать вашу жизнь лучше, именно мама ласково гладила тебя по спине, когда тебе бывало одиноко.

В то время, когда крошечные почки набухли на ветвях деревьев гинкго перед зданием городского совета, ты сидела на корточках под большим деревом на главной улице города, которая вела в Самчун-дун. В голове не укладывалось, что весна начиналась без мамы. Замерзшая земля оттаивала, и деревья пробуждались ото сна. Твое сердце, пережившее множество испытаний благодаря надежде найти маму, было разбито. И хотя мамы больше нет, снова придет лето, а затем осень, и снова наступит зима. А я буду жить в этом мире без мамы. Ты представляешь себе пустынную дорогу, по которой бредет одинокая женщина в голубых пластмассовых сандалиях.

Никого не предупредив, ты вместе с Ю Бином отправилась в Рим, где он собирался принять участие в семинаре. Ю Бин просил тебя поехать с ним, но не ожидал, что ты согласишься. Когда ты согласилась, он был слегка застигнут врасплох, но тут же внес все необходимые изменения в свой график. За день до отъезда он даже позвонил, чтобы спросить: «Все остается в силе, правда?» Когда ты вместе с ним села в самолет до Рима, то впервые подумала о том, мечтала ли мама о путешествиях. Мама всегда очень беспокоилась и просила тебя не летать на самолетах, но, когда ты возвращалась из очередной поездки, она подробно расспрашивала обо всем:

— Какую одежду носят китайцы? Как индейцы носят своих детей? Какое самое вкусное блюдо ты попробовала в Японии?