— Норковую шубу, мама?

— Да, норковую шубу.

Она молчала.

— Ты купишь ее мне или нет?

— Но в этом году не так уж и холодно. Разве тебе есть куда надевать норковую шубу?

— Да.

— Ты куда-то собираешься?

— Нет.

Она громко расхохоталась, услышав мои отрывистые и раздраженные ответы.

— Тогда приезжай в Сеул. Мы вместе пройдемся по магазинам.

Когда мы вошли в большой универмаг, где продавались норковые шубы, моя дочь пристально посмотрела на меня, не говоря ни слова. А я и не представляла, что моя норковая шуба, которая была немного короче, чем у женщины в церкви, настолько дорогая вещь. Дочь скрыла это от меня. Когда мы вернулись домой с норковой шубой, моя невестка изумленно вытаращила глаза:

— Матушка, у вас норковая шуба!

А я молчала.

— Как вам повезло, матушка. У вас дочь, которая покупает вам такие дорогие вещи. А я не могу купить своей маме даже лисий воротник на пальто. Говорят, что вещи из норки передаются по наследству из поколения в поколение. Когда вы покинете этот мир, оставьте, пожалуйста, шубу мне.

— Мама впервые в жизни попросила меня что-то ей купить! Прекрати немедленно!

Когда моя дочь неожиданно огрызнулась на невестку, я вдруг все поняла. Вспомнила, как она снова и снова смотрела на ценник. Теперь я догадалась, почему она неотрывно смотрела на меня. В то время дочь только окончила колледж и работала в больничной аптеке. Вернувшись домой, я прихватила с собой норковую шубу и отправилась в похожий универмаг у нас в городке, чтобы спросить продавщицу из мехового отдела, сколько стоит такая шуба. В тот момент я попросту лишилась дара речи. Кто бы мог подумать, что какая-то вещь стоит таких денег! Я позвонила дочери и сказала, что нам следует вернуть шубу, а она просто ответила:

— Мама, ты заслужила право носить такую шубу. Ты должна носить ее.

В наших местах по-настоящему морозные деньки выдаются нечасто, и потому я могла надевать шубу только время от времени. В какой-то период я не надевала ее целых три года. Когда меня одолевали мрачные мысли, я открывала шкаф и зарывалась лицом в норковый мех. И думала, что, когда умру, эта шуба перейдет по наследству моей младшей дочери.

Хотя сейчас все еще покрыто снегом, весной крохотный цветник около стены снова оживет. Скоро зацветет соседская груша, и ее аромат наполнит наш дворик. Вьющиеся стебли роз с бледно-розовыми бутонами растопырят свои шипы, радостно приветствуя весну. И стоит пройти первому весеннему дождику, как сорняки около стены начнут набирать силу. Как-то раз я купила под мостом в городке тридцать утят и выпустила их погулять во дворе, а они тут же ринулись в цветник и перетоптали все цветы. Когда они стайками носились вперемешку с цыплятами, трудно было отличить утенка от цыпленка. Весной они всегда поднимали во дворе радостный гвалт. Именно в этом дворике моя дочь, рыхля землю под розовым кустом, говорила, что роза даст больше бутонов, если ее как следует удобрить, и в этот момент увидела в земле извивающегося червяка. Она отшвырнула в сторону мотыгу и бросилась в дом, а мотыга угодила в цыпленка и убила его. Я помню свежий запах земли, когда летний ливень обрушивался на деревню, и тогда собака, цыплята и утята, гулявшие по двору, забивались под крыльцо, в садки для цыплят или просто съеживались рядом со стеной. Я помню капельки грязи, которые возникали на земле после внезапно налетевшей грозы. А в ветреные вечера поздней осени листья с хурмы с громким сухим шуршанием носились по двору. Всю ночь напролет мы слышали, как они кружились около дома. В зимние же ночи ветер наметал снег на крыльцо.

Кто-то открывает ворота. Ах, это тетушка!

Ты была тетей моим детям, а мне сестрой, но я не смела называть тебя сестрицей, мне казалось, что ты больше похожа на мою свекровь. Я вижу, как ты заходишь, чтобы проверить, все ли в порядке, потому что идет сильный снег и дует ветер. А я думала, что никто больше не приглядывает за домом, совсем позабыв о тебе. Но почему ты хромаешь? Ты всегда была такой проворной и живой. Наверное, всему виной старость. Будь осторожна, здесь слишком много снега.

— Есть кто-нибудь дома?

Твой звучный голос ничуть не изменился, в нем по-прежнему звучат властные нотки.

— Никого нет, правда?

Ты спрашиваешь, хотя прекрасно знаешь, что дом абсолютно пуст. Не дождавшись ответа, ты присаживаешься на край крыльца. Почему ты так легко одета? Так и простудиться недолго. Ты смотришь на снег во дворе с таким видом, словно твои мысли где-то очень далеко. О чем ты думаешь?

— Такое ощущение, что здесь кто-то есть…

Здесь кто-то, кого уже почти можно назвать призраком, тетя.

— Где же ты бродишь одна в такой холод?

Неужели ты говоришь обо мне?

— Лето прошло, осень пролетела, и вот уже зима на дворе… Не думала, что ты такая бессердечная. Что станет с этим домом без тебя? Теперь это всего лишь пустая оболочка. Ты ушла в летней одежде и так и не вернулась, хотя сейчас холодная зима, неужели ты сейчас уже в мире ином?

Еще нет. Просто брожу вокруг.

— Самый несчастный человек на свете тот, кто умирает вдали от родного дома… Пожалуйста, береги себя и поскорее возвращайся домой.

Неужели ты плачешь?

Твои глаза, похожие на длинные узкие щели, смотрят в серое небо, наливаясь влагой. Теперь твои глаза совсем не пугают меня. Я всегда побаивалась твоих суровых глаз и потому старалась не смотреть тебе в лицо, опасаясь встретиться с тобой взглядом. Но думаю, ты больше нравилась мне, когда вела себя как сильная женщина. Не в твоих правилах сидеть с понурым видом, опустив плечи. При жизни я ни разу слова доброго от тебя не услышала, так зачем же мне теперь смотреть на твое удрученное лицо? Мне неприятно видеть тебя слабой. Я не могу сказать, что не испытывала к тебе ничего, кроме страха. Оказавшись в безвыходной ситуации, я думала: а что бы сделала на моем месте тетушка? И поступала так, как, на мой взгляд, поступила бы ты. Так что ты была для меня примером для подражания. Ты ведь знаешь, что у меня есть характер. Отношения между людьми — это всегда палка о двух концах. А теперь тебе надо позаботиться об отце Хун Чола, который остался совсем один. И это меня очень беспокоит. Но, зная, что ты рядом, я буду чувствовать себя намного спокойнее. При жизни я прекрасно понимала, что ты зависела от отца Хун Чола, потому что осталась совсем одна, и я не обижалась на тебя и не ощущала себя покинутой и разочаровавшейся в жизни. Я воспринимала тебя как старшего члена семьи с непростым характером. Так что ты была нам скорее матерью, чем сестрой. Но, тетя… Я не хочу покоиться в могиле, приготовленной для меня несколько лет назад на родовом кладбище. Я не хочу лежать там. Когда тяжелый туман в моей голове хоть ненадолго рассеивался, я отправлялась к месту, отведенному под мою могилу, чтобы ощутить тот покой, который снизойдет на меня после смерти. Светило яркое солнце, и, хотя мне очень нравилась высокая сосна с изогнутым стволом, растущая рядом с моей могилой, я поняла, что мне будет слишком тяжело оставаться членом семьи и после смерти. Пытаясь не думать об этом, я пела или полола сорняки, сидя там до заката, но так и не смогла ощутить покой. Я прожила в этой семье более пятидесяти лет, а теперь, пожалуйста, отпустите меня. В то время, когда мы распределяли места для захоронений и ты сказала, что мой участок должен располагаться рядом с твоим, я рассвирепела и воскликнула: