Во время проживания где-то в Йовиле, а затем в Глочестере Юэн, словно химик-любитель, комбинировал разного рода составляющие, которые позволили бы ему как можно дольше оставаться вне собственного тела. И тем не менее дневники Юэна подтверждали, что он не мог контролировать себя, когда этот выход из тела происходил.

Путешествия за границы его «физической тюрьмы», оказалось, случались редко, как в доме его матери, так и в других, менее приятных местах, где ему довелось жить. Однажды в течение двух лет не было «ни одного разделения». В конечном счете, проецирования Юэна бóльшую часть десятилетия так и оставались случайными, непредсказуемыми и скоротечными. Жизнь его без них была неполной: ему как пищи не хватало проецирования. Когда этого подолгу не происходило, он чувствовал себя изголодавшимся, порой умирающим от желания разрешить эту проблему. И это постепенно разрушало его.

Как смог Юэн достичь такого прогресса в том, что удавалось ему лишь случайно, оставалось загадкой, но он мог осуществлять это по собственному желанию, контролировать свое состояние и являться как привидение. Нашел ли Юэн наставника или какое-то вещество, позволившее его неустойчивой способности перейти на следующий уровень? Единственная ниточка вела к ОПИ и его стимуляторам.

Записи, относящиеся к последнему периоду жизни Юэна, были довольно противоречивы и непоследовательны. Иногда Себу очень хотелось, чтобы все то, о чем он читал, оказалось просто психическими фантазиями наркомана. Но именно они могли помочь ему разобраться в том, что пробралось в его дом и, вероятно, позже стало причиной смерти Юэна в Пейтоне.

Внутри блокнота Hello Kitty была часть, озаглавленная Юэном «Серые земли». Она была написана черными чернилами.

Это было как затмение. Нет, по-другому. Все моментально потемнело. Потеря сознания? Полная темнота. Было ли это тем самым временем тьмы, о котором они мне рассказывали? Но это больше походило на вакуум. Больше, чем темнота. Это было ничто.

Сознание вернулось. Я вышел из этого вакуума и мчался сквозь холод и ветер. Но я вновь оказался внутри дома.

Чувствовал себя лишь наполовину проснувшимся, внутри себя ощущая, что это сон. Я лишь наполовину был в этом мире: мое астральное тело было очень смутно и не до конца оформленно, даже бесформенно в некоторых местах. С этими комнатами всегда что-то нереальное и туманное. Я лишь наполовину проснулся, но очертания дверного проема и мебели были смутными. Предметы двоились, иногда перекрывая друг друга, как два образа в тумане. Некоторые образы принадлежали мне: я видел вещи, которые принадлежали мне в детстве. Все это было моей проекцией? У меня еще никогда не было такого опыта. Не то, что я ожидал. Но я определенно все еще находился в здании и мог двигаться гораздо свободнее.

В следующем фрагменте из блокнота Hello Kitty содержалось более-менее конкретное описание места как физического объекта. Оно напомнило Себу о докладах ОПИ, в которых говорилось про тесты, проводимые мистическими Х. и Дианой, все прочие участники которых упоминались лишь как «они».

Нашел место. Коридор черных дверей. Не спал, но видел все как в туманном сне. Не мог побороть страх. Как будто снова чувствовал себя ребенком. Подозреваю, что приблизился к чему-то опасному. [неразборчиво]

Должно быть, все еще находился под покровом духовного тела. Но никогда раньше не видел эту сферу так ясно. Нашел нужную комнату – третья справа – вошел внутрь. Ясно выделялся на фоне черных окон и, как показалось, начал медленно опускаться на пол, становясь меньше и тусклее.

На стене картина. Светловолосый мальчик сидит на стуле и держит медвежонка. У стены под картиной тот же стул, на нем сидит медвежонок. Он довольно старый: шерсть в некоторых местах совсем вытерлась.

На старом диване рассажены в ряд другие игрушки. Не успел я взглянуть на них, как что-то мягкое ударило меня по лицу. Ночная рубашка. Детская ночная рубашка. Очень старая, белая. Краем глаза я заметил, как кто-то парил в воздухе, но он быстро пересек комнату и накинул мне что-то на лицо. Ужас!

Упал в вакуум и проснулся в своей спальне.

Они были очень довольны мной на следующий день, когда узнали кое-какие вещи из моего описания комнаты. Они сказали, что ОН был там. Очевидно, ОН все время был там со мной. Они постоянно повторяют: «ОН помогает тем, кто приходит к нему в дом».

Я рассказал о ночной рубашке, и они сказали, что мне не о чем беспокоиться. Знак признания, небольшой фокус. «ОН любит делать что-нибудь в этом роде», – сказали они.

Рассказ о том, какую оценку получил Юэн за свое путешествие, продолжался еще на нескольких страницах, выпавших из Kitty-блокнота. Себ позже нашел их на дне коробки.

Пятый раз я оказался в коридоре черных дверей, но страх все еще не покидал меня, и я все еще не был в полном сознании. Что-то тянуло меня назад. Я в полусне, невероятно вял и чуть-чуть [неразборчиво] озадачен. Но я нашел комнату с разложенными на столе игральными картами.

Определил, что это за карты. Нашел книжные полки и маленький столик с тремя керамическими предметами: покрытый глазурью петушок и две мисочки с крышками, синие цветы на белом фоне. Увидел тележку с напитками, пересчитал бутылки.

Никогда не оставался так долго вне своего тела.

[неразборчиво]

Почувствовал чье-то присутствие в гостиной. Неприятное ощущение. На ум пришла шляпа, тот сон, где я видел человека в шляпе, в черных очках и кожаных перчатках. Он напряженно смотрел на меня. Костюм с галстуком. Бледное лицо.

Потом он оказался внутри зеркала над камином, я не видел его в комнате вместе с собой, но чувствовал его присутствие где-то рядом.

Услышал голос, он звучал прямо у меня в голове: «Когда дверь откроется, иди внутрь. Бросайся вниз». Но я не видел ничего, кроме дверного проема в углу гостиной. Должно быть, он имел в виду эту дверь. Других дверей не было. Ведет ли эта дверь в другой коридор, наверх? Дом ужасно беспорядочный и всегда такой темный. Дверь уже открылась, но куда она ведет? Я видел ее позади фортепиано, вся его крышка уставлена фотографиями в рамках. Но за дверью, в которую он меня послал, я ничего не видел. Это пугало меня.

[неразборчиво]

Был ли это ОН в гостиной? Днем, когда мы ели (еда здесь отвратительная), я спросил их об этом. Они разулыбались и сказали, что это не им решать.

Однажды, когда Себу удалось расшифровать какую-то часть записей, один фрагмент напугал его до такой степени, что он не смог дальше работать. Он ушел из дома и провел вечер в ресторане, затем отправился в самую шумную пивнушку, которую только сумел отыскать в гавани, и лишь потом, ближе к полуночи, поплелся домой.

Спальня. Большая кровать под пуховыми одеялами. Металлическая спинка. Могла бы стоять в музее. Через спальню прошел в смежную гардеробную. Она заполнена женской одеждой: на полках в нишах и на вешалках – как в гримерке какой-нибудь певицы. Шубы, платья, море обуви, шляпные коробки. Столик с косметикой и какими-то баночками и бутылочками. Все очень старое. Военных лет. Думаю, сороковые или пятидесятые. Не понимаю, почему все это здесь. Этот этаж хорошо сохранился, но он не ЕГО времени. Он старше. Это место, где жил ОН. Его сфера. Они сказали, что ОН здесь.