Колеса взметнули фонтаны песка и мелкого гравия. Автомобиль резко взял с места и, ревя двигателем, буквально бросился вперед. В этот же момент Бойченко вывернул руль влево. Маневр был таким резким и неожиданным, что Надя, сжавшаяся в комок за спинками сидений, буквально покатилась кубарем и стукнулась обо что-то каской.

Бойченко направил посольский джип прямо к входу в бункер, к распахнутой двери. Решение, принятое Сергеем было крайне рисковым, но единственно возможным. Только прорвавшись за толстенные стены бункера, они могли остаться в живых. Остальные варианты Бойченко отмел сразу.

Боевики сориентировались быстро, и по капоту джипа застучали пули. Штук пять или семь мгновенно раскрошили лобовое стекло. Сергей практически лежал на пассажирском сиденье, едва-едва выглядывая над приборной доской, чтобы направлять машину. Пули прошивали салон насквозь, но до пассажиров они добраться не могли. Радиатор принимал на себя немилосердные удары, дымился, пробитый насквозь и выбрасывал из-под капота струйки пара. Из отверстий в капоте брызгало масло. Движок будто понимал, что жить ему осталось не больше десяти секунд, но крутил, крутил, дожимая последние метры, спасая людей. Колеса, пробитые во многих местах, так же неохотно отдавали воздух, из последних сил толкая машину вперед.

– Слушай меня! – Бойченко маневрировал, не давая боевикам вести прицельный огонь. – Я остановлюсь напротив входа. Открываешь свою дверь и летишь туда, ясно?

– Д-да! Д-да! – Курочкина болталась по салону, как пестик в колоколе и слабо понимала, что ей говорил Сергей. – А… а ты? Что ты?

– Я буду сзади.

Нападавшие, прикрывающиеся своим грузовиком как щитом, не смогли продвинуться дальше. Грузовик, протаранивший «Хаммер», долго не протянул. Само столкновение стоило ему практически всего капота. Ответный огонь американцев превратил всю кабину в решето. Шины были спущены, левое колесо чадило едким черным дымом, превращая толстую покрышку в ошметки. Тент к этому времени уже полностью сгорел, обнажив тонкие ребра металлических реек.

Между грузовиком боевиков и стеной бункера, в которой чернел проем двери, было около двадцати метров. Бойченко притер джип вплотную к стене и, подлетая к входу, подпрыгнул на мешках с песком, которыми с флангов был прикрыт вход. Парочка мешков лопнула от удара, засыпая капот и салон песком, который больно стеганул по лицу. Сергей успел зажмуриться и сохранил глаза. Машина встала.

– Вперед! Вперед! Пошла! – тут же заорал он.

Надя, трясущимися руками, бесконечно долго – наверное целых полсекунды – возилась с дверью, а потом замок щелкнул – и дверь распахнулась. Девушка буквально вывалилась наружу. По машине открыли огонь. Пули стучали по корпусу и с каким-то жутким скрежетом и людоедским наслажданием рвали салон. Они пролетали так близко, что Сергей буквально ощущал вихри воздуха от летящего свинца. Выждав секунду, Бойченко выдал длинную очередь из автомата в сторону грузовика и тех боевиков, которых успел увидеть во время движения. Пули выбивали искры из металла. Раздались какие-то неясные крики. Видимо, его появление смешало планы боевиков, и они перегруппировывались. Сергей толкнул пассажирскую дверь и понял, что она заблокирована. Ей мешала открытая нараспашку и заклинившая в этом положении массивная дверь бункера. Выход был только один. Выходить слева. Прямо на стволы боевиков.

Думать было некогда. Сергей дернул ручку и выпрыгнул из салона. Он тут же присел на колено и сделал несколько коротких очередей, стараясь накрыть как можно больший по ширине сектор. После этого он бросился на землю и, немилосердно проехавшись лицом по гравию, заполз под брюхо джипа. Тот уже оседал на спущенных шинах и оставаться под его днищем Бойченко не собирался. Оттолкнувшись ногами, он выполз с другой стороны и наткнулся на Надю. Она сидела, прижавшись спиной к стене и мешкам с песком, закрывая каску руками.

– Почему не внутри? – гаркнул Сергей, одной рукой отрывая журналистку от земли. За спиной опомнились и открыли огонь. Широкие бока автомобиля приняли на себя чертову уйму пуль. Некоторые рикошетили от земли, поднимая фонтанчики пыли и песка, некоторые врезались в стену над головой, оставляя оспины на толстой и невозмутимой стене бункера. Лицо и руки секла мелкая бетонная крошка, но Бойченко этого не замечал. Закрыв собой девушку, Сергей, не целясь, выпустил последние пули в сторону иракцев.

– Не стрелять! Не стрелять! – с таким воплем он ворвался в дверной проем, таща за собой Курочкину, ничего уже не соображающую в этом грохочущем хаосе. – Мы русские журналисты!

Через секунду Сергей позволил себе выдохнуть, потому как был уверен в том, что бойцы, ждущие прорыва боевиков, накроют огнем любого, появившегося в зоне видимости. Или неожиданное появление белого внедорожника, удачно закрывшего собой шлюз, застало врасплох державших оборону американских солдат, или же бойцы поняли, что именно так и должны выглядеть русские журналисты… Это было неважно. Главное, что в сторону ввалившегося в бункер здоровяка с безумными глазами, в бронежилете, с полуобморочной девушкой в одной руке и дымящимся автоматом в другой, не было сделано ни одного выстрела.

– С вами все порядке, мисс? – Майкман склонился над Надей.

Та сидела на полу, зажмурившись и зажав ладонями уши.

– Мамочки… Мамочки… – шептала она не переставая.

– Надя, ты не ранена? – Сергей потряс ее за плечо.

– Пусть ее посмотрит медик… Где Грин?

– Не стоит. С ней все в порядке. Просто это реакция на происходящее.

– То, что вы сделали, господин Бойченко, было очень смело…

– У меня не было выбора и… просто нам повезло, капитан.

– Вы не похожи на обычного консульского работника…

Последнюю реплику Бойченко оставил без ответа.

– Помогите принять раненного! – раздался голос санитара.

Он стоял на верхних ступенях лестницы, ведущей к люку на крыше.

Ближе всех оказался Родион, на помощь которому пришел Павел. Вдвоем они поднялись на площадку. Ховард, поддерживаемый медиком, опустил в проем люка ноги. Сверху, за лямки жилета, Ховарда держал санитар. Братья подхватили пострадавшего и аккуратно помогли тому спуститься на площадку. Ховард был страшно бледен. Другие бойцы ждали внизу и сразу же уложили пулеметчика на одну из лежанок. Спустившийся следом санитар сразу же принялся колдовать над ним. Он соорудил капельницу, воткнул катетер в подключичную вену и вколол бойцу обезболивающее. Ховард был в сознании, но слабо реагировал на происходящее.

– Что скажешь? – самочувствием подчиненного поинтересовался капитан.

– С кровопотерей я справлюсь. Но рана серьезная, требуется эвакуация.

– Сейчас это невозможно…

– Если он не окажется в госпитале в течение ближайших двух часов, капитан, то потеряет руку.

– Ты не хуже меня знаешь ситуацию, Грин.

– Капитан… – к офицеру обратился Бойченко, – на два слова.